Она улыбнулась и плавным жестом руки, преисполненным такой грации, что Иван чуть не застонал, указала на стол.
— Присаживайся, гостюшка дорогой, — сказала она. — Знаю, что ты уже где-то здешней пиши отведал, но все ж не побрезгуй угощением…
Какое там побрезгуй!.. Иван смотрел на нее во все глаза. Но кто же она? И где старуха? Неужто…
В смущении он отвел глаза, медля воспользоваться приглашением и не зная, что сказать в ответ. Вдруг в дальнем конце зала он увидел давешние метлу, печку и занавеску. По метле — или это показалось только? — пробегали будто бы электрические разряды.
Иван снова посмотрел на красавицу. Гм… однако.
Он прокашлялся и неловко заговорил:
— Э-э…
Красавица смотрела на него очень ласково.
— Простите, — продолжил Иван свою учтивую речь. — Я, собственно… э-э… хотел бы… Н-да.
Девица вдруг рассмеялась. Смех у нее тоже был очень приятный, и смеялась она от души.
— Не пугайся, добрый молодец, — сказала она. Глаза ее лучились. — Это я — та, что тебя встретила… Ну не могу же я такого красавца замухрышкой привечать. Всякому гостю — свой почет…
Она поклонилась Ивану. Тот неловко кивнул в ответ и неуклюже шаркнул ножкой. Ему было очень неудобно. Срам сказать, что поначалу о женщине подумал!..
— Не бойся, говорю я тебе, и к столу присаживайся. Ты, видно, думал, что тебя сразу поедать начнут?.. Так ведь?.. Много чего рассказывают… Но к тебе у меня другой интерес.
Ага, отметил про себя Иван, интерес-то все-таки имеется. Он уселся за стол, с некоторой опаской поглядывая на хозяйку. Да уж, как сказал один давеча на пароходе, «бабец невреден», подумал Иван в некотором смятении…
— Вот и славно, — сказала чудесно преобразившаяся баба-яга, усаживаясь напротив него.
Теперь их разделял длиннющий стол, и Иван немного успокоился.
— Кушай, гостюшка дорогой, не стесняйся, — ласково сказала красавица, при этом внимательно разглядывая Ивана.
Он оглядел стол. Да, еды было вдоволь: всякие варенья, соленья, жаренья, фрукты: все было разложено на золоте и фарфоре очень аккуратно и даже строго, но вид имело аппетитный. Хотелось попробовать от каждого блюда, но при этом не объедаться: так, что-то вроде яблока познания.
Иван почему-то точно знал, что баба-яга его отравить не собирается, а посему наложил себе на тарелку разной еды, наполнил бокал из хрустального кувшина, в котором плескалась игристая, приятного вида жидкость, поднял его и провозгласил:
— Ну, за гостеприимство!
— Э нет, — покачала головой красивая баба-яга. — Сегодня обойдемся без тостов. Пей да ешь — вот пока и все дела.
Иван согласно кивнул и отпил из бокала. Это оказалось вино — легкое, слегка терпкое, не совсем обычного вкуса. Ивану сразу захотелось есть.
Развернув на коленях хрустящую салфетку, он пододвинул к себе тарелку, взял вилку и нож — стол был сервирован по-европейски, с массой всяких вилочек, ложечек и крючочков, — и принялся за еду.
Краем глаза он уловил, что хозяйка будто бы с облегчением перевела дух, но не обратил на это особого внимания, всецело занятый процессом поглощения пищи. Все было жутко вкусно, и он жевал, отхлебывал и снова жевал до тех пор, пока не почувствовал себя совершенно сытым.
Красавица же за это время едва съела кусочек и отпила глоточек: она с нескрываемым удовольствием наблюдала за Иваном и все приговаривала: «Кушай, соколик, кушай, миленький…»
Но вот Иван насытился, слегка отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку стула, чувствуя себя теперь вполне комфортно. Не хватало лишь сигареты, а лучше — сигары, но попросить он не решился, хотя и испытывал сейчас к хозяйке самые приятные чувства, вполне ей доверяя.
— Поел, соколик? — приветливо сказала красавица. — Спать здесь, как сам понимаешь, не положено, а вот банька… банька позже будет. Так что давай беседовать.
— Давай, — согласился Иван. — С чего начнем?
— Ну, во-первых, скажи, как тебя звать-величать, а то, знаешь ли, как-то неудобно…
— Иваном меня звать, — подумав, сказал Иван. Красавица кивнула.
— Само собой… А кто же ты будешь… э-э…
— По профессии? — подсказал Иван.
— Да, — снова кивнула красавица.
— Солдат, — кратко ответил Иван.
— Ой, как здорово! — восхитилась красавица. — Неужто гусар?!
— С чего ты взяла? — поразился Иван.
Красавица потупила взор.
— Мне сестрицы рассказывали, — смущенно проговорила она и покраснела.
Иван с нескрываемым интересом посмотрел на зардевшуюся девицу. Ай да баба-яга!..
— Да? — сказал он. — И что же они рассказывали?
Хозяйка покраснела пуще прежнего, прямо заалела.
— Так, — почти прошептала она. — Разное…
Она подняла глаза на Ивана, и в ее взгляде неожиданно отразилась такая безысходная тоска, что Иван даже растерялся.
Вдруг он подумал, что нигде ведь не говорится о, так сказать, амурных похождениях бабы-яги. Похоже, обитательнице дряхлой избушки и потенциально потрясающей красавице личной жизнью жить не положено…
Пока он переваривал свое неожиданное открытие, хозяйка справилась немного со своими чувствами.
— Так кто же ты, если не гусар? — почти весело сказала она. — Пушкарь? Рейтар?
Иван помолчал, потом нехотя ответил:
— Спецподразделение… Главразведупра.
— Чего-чего?.. — ошеломленно переспросила хозяйка.
— Спецназ, говорю!..
— Первый раз слышу, — немного растерянно сказала красавица. — А это как — лучше, чем гусары?
Иван хмыкнул.
— Не знаю, как лучше, — сказал он, — но круче — это точно.
Она посмотрела непонимающе, но промолчала. Молчал и Иван, взяв со стола бокал и мрачно глядя в него: как-то неприятно вдруг показалось вмешивать реалии заданий и спецзаданий в сказку.
Он тряхнул головой. В самом деле: с какой это стати? У него есть дорога, и он идет по ней. Солдат — он и есть солдат.
— Ладно, — заговорила красавица. — А чего же тебе, Иван-солдат, в наших краях надобно? Как говорится — дело пытаешь аль от дела летаешь?
— Ищу я талисман заветный, — буркнул Иван. — А попутно всяких гадов истребляю. Ползающих там, плавающих, двуногих, шестиногих — мне все равно.
— А, — с интересом сказала хозяйка. — Так это ты бегемота огнедышащего одолел?
— Я, — неприветливо буркнул Иван и вдруг спохватился: — Елки-палки! Языки!.. Неужто опять потерял?..
Он принялся лихорадочно ощупывать карманы и пояс. Точно — нету ни сумки, ни языков!..
