Сталкивающиеся тележки представили все: либо дрезины, либо вагонетки, либо игрушечные вагончики на комнатных рельсах. У вертлявого мальчика тележка, столкнувшись, встала на дыбы, полетела под откос и взорвалась, окутавшись черным дымом.
Массу не представил себе никто, записали в мозгу буквами: “Масса”. Девочка с бисерным почерком запомнила: “Масса — это особая физическая величина”. Все остальные обратили внимание на слова: “Смысл ее выясняется при дальнейшем прохождении курса” — и решили: “Объяснят потом, можно не стараться понять”.
Но из этого нечто “потом объясняемого” возникала еще какая‑то плотность, которую надо было высчитывать: деля или умножая? Деля или умножая? Не поймешь. Дома выучится. Авось не спросят.
И тележки откатились в туман, увозя на задний план сознания непонятное слово “масса”. Мысли побрели в разные стороны, у каждого в свою.
Одна голова зацепилась за рельсы. Рельсы удлинились, изогнулись, забрались под стол, сделали великолепное ответвление в переднюю и ванную. Затем владелец железной дороги подумал, что стрелок ему не хватит, и занялся расчетами: сколько ему подарит бабушка ко дню рождения, сколько можно выпросить у другой бабушки и сколько на все это купится стрелок, прямых и кривых.
Девочка, игравшая косой, мысленно делала себе прически: “конский хвост”, и “воронье гнездо”, и “я у мамы дурочка”, как у соседки с пятого этажа. Юля услышала еще много занимательного о футболе, любви и дружбе, сплетницах, драках, летающих моделях, лепке и третьей серии “Неуловимых”; о массе и плотности — почти ничего.
— Кудрявцев, что я сказала? Повтори.
— Вы сказали, что плотность грунта имеет значение для сооружений.
Блестящая механическая память. На самом деле этот мальчик читал под партой, но краем уха уловил последние слова.
— А что такое плотность?
Молчит. Прозевал. Или уже забыл предпоследнее.
— Миронова, объясни ему.
— Плотность — это когда масса делится…
— Делится?
— Умножается (гадает).
А в голове: “Ну что она ко мне привязалась? Вот не повезло. Пятнадцать минут до звонка”.
— Верейко (девочка с косой), что такое масса?
Молчит с пренебрежительно гордым видом. В голове: “Масса? В общем, это когда сталкиваются тележки. Сказать про тележки? Да ну ее! Ляпнешь невпопад — мальчишки гоготать будут”.
— Вы непонятно объяснили, Серафима Григорьевна. Я дома лучше по учебнику выучу.
Кеша наклонился к Юле, спросил шепотом:
— Почему до них не дошло? Вы разобрались? Чтобы не шептаться, Юля написала ему:
“Они мыслят конкретными примерами, картинками, незнакомое привязывают к знакомой картинке. Им непонятны условно–логические построения: некая величина М, смысл которой выясняется в дальнейшем, при делении на V дает плотность р. М не представили, остальное не услышали”.
Кеша поднялся:
— Серафима Григорьевна, можно я попробую еще раз объяснить?
— Пожалуйста (с явным неудовольствием).
Волна внимания поднялась, когда новый человек появился на кафедре. Смена действующих лиц, некое разнообразие.
— Я расскажу вам, ребята, — так начал Кеша, — о старинном, стариннейшем затруднении, с которым столкнулись наши предки в самые древние времена, столкнулись, решали и не решили до сих пор. Трудность такая: как сравнивать несравнимое? Что общего во всем на свете: в мальчиках, девочках, партах, стенах, воздухе, воде, атомах и звездах. Какой мерой мерить их?
— Сантиметром, — сказал басистый верзила из заднего ряда.
— Атомы — сантиметром? И звезды? Времени у тебя многовато.
Аудитория расхохоталась. В головах возникли картинки: поднявшись на цыпочки, верзила сантиметром измеряет солнце. Интерес был завоеван.
— Вот теперь представьте себе, ребята, что вы древние греки (Юля увидела целую картинную галерею: дискоболы, Геркулесы, Афродиты, прямоносые греки в хитонах. Девочка с косой представила себя с античной прической — стоячий пучок, пронизанный шпилькой)…и поручено вам нагрузить корабль зерном, вином, маслом, свинцом. Хватит. Зерно и вино возили тогда в кувшинах. Купили кувшины. Как рассчитываетесь? Поштучно. За два кувшина в два раза больше денег. Запомнили. Первый счет был на штуки. Один кувшин, два… Но потом вы покупаете зерно, вино, масло. Как тут считать? Ведь зернышки пересчитывать вы не будете, капельки масла тем более. Как быть? Как сравнивать?
— Кувшинами! — догадался подвижный мальчик с первого стола.
— Правильно, молодец, годишься в древние греки. Кувшинами можно мерить несравнимое, или, говоря по–научному, объемом. Ну вот, накупили вы зерна и масла, купили, кроме того, еще свинца и меди, тоже наложили в кувшины, нагрузили на осликов по два кувшина, пустились к морю. Ослики с зерном идут бодро, с медью и свинцом валятся. Почему?
— Тяжело!
— Выходит, плохо сравнивали: по два кувшина на каждом, а грузы разные. Как же сравнивать нам зерно со свинцом?
— Взвешивать.
— Точно, сравнивать по весу. И вы не думайте, что я вам излагаю занимательную сказку — так история развивалась: сначала сравнивали предметы поштучно, потом по объему, потом по весу. Вес оказался самой удобной, самой универсальной, самой надежной мерой для любых предметов на Земле… на Земле, на Земле, повторяю. И всех он устраивал — греков, римлян, арабов, итальянцев, пока не появилась наука о небе — астрономия. И поняли люди, что на других планетах, в мире планет вообще, вес — нечто ненадежное, нечеткое, изменчивое. Вот я, например, на Земле вешу шестьдесят кило, на Венере весил бы пятьдесят, на Марсе — двадцать пять, а на Юпитере — триста. Значит, для планет вес как характеристика не годится. Тут нужно другое, более постоянное. Вот это более постоянное и есть масса…
— А масса — окончательная мера? Нигде не подводит?
— Прекрасный вопрос, мальчик! Вижу, что слушал и все понял. Нет, масса тоже подводит иногда. Ты узнаешь об этом позднее. Масса растет при очень высоких скоростях. Когда скорость приближается к скорости света, масса растет, удваивается, утраивается, удесятеряется и так далее — до бесконечности. Так что караван твоих осликов нельзя было гнать со скоростью света: они валились бы под нарастающим грузом. Так и условимся: вес — надежный измеритель для Земли, масса — надежный измеритель для досветовых скоростей.
— А нельзя ли?..
— Что? Не придумал еще? И не торопись, друг, еще на свете никто не придумал более универсальной меры, чем масса. И тебе с наскока не удастся. Вырастешь — узнаешь все, что люди узнали, тогда и предлагай.
В голове у парнишки, у непоседы с первого стола, заманчивая картина. Он стоит на кафедре в синем джемпере, таком же, как у Кеши, в очках, как у Кеши, даже с веснушками, как у Кеши. Водит указкой по доске и говорит внушительным голосом: “Мною найдена мера, более надежная, чем масса. Масса — устаревшее понятие, его надо исключить из учебников физики: не забивать голову школьникам этой малопонятной величиной…”
