- Они не только выкинули его, но специально выкинули туда, где никто и ничто не трогало бы его в течение долгого-долгого времени. - Уошен говорила медленно и веско. - Они отправили его через огромный универсум, убедившись, что он проник через все наиболее тонкие стенки галактик. И, конечно, не собирались его искать. И если бы движение корабля изменилось хотя бы на микроскопическую долю градуса, он миновал бы и нашу галактику. Прошел мимо нас и продолжил бы свой путь за Локальную группу в бессмысленное царство пустоты, где тоже плыл бы незамеченным еще полмиллиарда лет. - Уошен выдержала паузу и сказала: - Строители. Я никогда не верила и не собиралась в них верить. Но они реальны, то есть, по крайней мере, они существовали. Каким-то образом Дью осознал их реальность. И Тилл тоже. И все Бродяги. Благодаря некому запланированному откровению люди получили возможность принять и поверить истории, которой, возможно, больше пятнадцати миллиардов лет… истории начала нашего Творения, истории, которая, несмотря на забвение, все еще очень важна. Все еще важна и всегда будет. И я думаю, что мы должны посмотреть прямо в лицо этому факту!
Миоцен упорно не отрывала глаз от пола, кулаки ее разжались, и руки, словно забытые ею, безжизненно повисли вдоль тела.
Кто-то из капитанов положил в протянутую руку Уошен найденные часы.
- Спасибо,- сказала она и подождала, пока тот не сядет снова.
- А если реально существовали Строители, то не менее реальны и Унылые, - осторожно продолжила Уошен. - Хотя в этом, мне кажется, Бродяги несколько ошибаются. Унылые не пришли извне, пытаясь похитить Великий Корабль. Во всяком случае, в нашем понимании проблемы. - Она несколько смешалась и старалась не глядеть на капитанов. - Ну, зачем, например, нужно - построить прекрасную машину, чтобы потом выкинуть ее неизвестно куда и как можно дальше? Только потому, что эта машина служит очень специфическим, очень опасным целям. Целям, которые требуют изоляции, расстояния и относительной недоступности, и Корабль напрямую отвечает этим требованиям. Не знаю, точно ли это, но мне кажется, что Корабль служил тюрьмой. Там, под нами, под горячим железом, под реактором контрфорсов по-прежнему живет, по крайней мере, один Унылый. Я догадываюсь, что контрфорсы - это его стены, его решетки. Медулла оссиум сжимается и расширяется, чтобы питать контрфорсы и держать их в постоянном порядке. Строители предполагали, что те, кто первым окажется на борту корабля, будут внимательны и любопытны, и что Медулла оссиум будет обнаружен очень скоро. Обнаружен и разгадан. Но бедные Строители не догадались - или, возможно, это мерещилось им лишь в ночных кошмарах - что мы придем сюда и не поймем ничего и лишь превратим тюрьму в обычное пассажирское судно - место претензий на роскошь и настоящее бессмертие. - Она задохнулась.
- Ты добралась до моих компьютеров? - вдруг сурово спросила Миоцен после всеобщего долгого молчания.
- Каких компьютеров?
- Старых книжников. Один из этих стариков сделал такое же предположение. Он сказал, что Корабль есть модель универсума, и утверждал, что расширение Медуллы предполагает мимическое выражение инфляционного периода мира, потом приходит безжизненный космос, а потом снова живые миры…
- Совпадение, - ответила тихо Уошен.
- Но если это тюрьма, то где охрана? - задала здравый вопрос Ааслин. - Может быть, Строители где-нибудь что-нибудь да оставили, чтобы наблюдать за всем происходящим, и когда придет время, все объяснят нам?
Ей ответил Локи.
- Охрана здесь прекрасная, - сказал он, встав чуть позади матери. - Была прекрасная, пока не решила поменяться местами.
- Унылый в тюрьме, - продолжила Уошен, - но, я думаю, он может шептаться через решетки. Если вы знаете, о чем я говорю.
- Дью, - пробормотали несколько капитанов, другие прошептали: - Тилл.
- Оба проникали глубоко внутрь Медуллы, - напомнила Уошен, и прежде чем произнести последнее предположение, посмотрела на сына, кусавшего изо всех сил свою нижнюю губу. - Унылый - это не Строитель, обратившийся ко злу. Это должно быть нечто совершенно, совершенно другое. - Она собралась с силами. - Строители не могли перестроить весь организм целиком или разрушить его. Все, что они могли, - это отправить его подальше. Все сказанное теперь Строителей больше нет. Они умерли. Но то, что находится под нами, все еще живо. Оно все еще обладает огромной силой и представляет огромную опасность. И приводит к неизбежному выводу - то, что мы имеем здесь и о чем мы можем только догадываться в нашей глупой амбициозности, есть организм, который даже старше, чем Строители. И выносливей. И если он заточен, то есть отправлен столь далеко и столь надолго, то, думаю, самым безопасным будет все-таки отгадать, чего именно он хочет… и сделать все, чтобы приблизить его конец!
Глава пятьдесят первая
От удара стены содрогнулись неожиданно, но мягко, острые обломки пронзили гиперфибру, и все окружающее потонуло в реве и визге заработавших помп. Потом наступил черед коротких малиново-белых и абсолютно беззвучных лазерных вспышек. Памир пригнулся, крича Бесшабашному, чтобы тот в первую очередь расстреливал кар.
Но маленький кар неожиданно затормозил, скользнул за одну из пустых машин, перевозящих войска, направив лазеры против потока огня, в то время как его жукообразное тело поглощало бурю из микроволновых выстрелов, которые посылал Бесшабашный. Сталь превращалась в шлак, а шлак взрывался чудовищным раскаленным добела дождем…. Его машина поддала скорости, рванула за насосную станцию и ушла.
Бесшабашный не сказал ничего.
- Дерьмо, - прошипел Памир и обернулся к товарищу, но не увидел никого. На том месте, где должен был стоять чужой, вилось облачко из конденсирующегося газа и мирно плавающего в воздухе пепла. Проход был расплавлен. Снизу раздавались нечастые выстрелы, которые в скором времени непременно убьют и его. Памир как мог быстро бросился к ближайшему лифту, на ходу паля из лазера в белый свет как в копеечку и включив самые секретные свои каналы. Его быстрые точные приказы тут же кодировались и направлялись каждой команде и каждому роботу.
- Утопите этих выродков! - рычал он.
Он метнулся в лифт, специальный захват сгреб его и быстро понес наверх, двигаясь так быстро, что невозможно было устоять на ногах. Словно побитый в драке боец, Памир упал на колени, потом на живот, и, лежа так неподвижно и устало, вдруг Заметил, что завывание помп изменилось. Сердце его мучительно забилось, когда он понял, что это жидкий водород пошел, наконец, через жадные пасти, набирая бешеную скорость. Наступала могучая река, более широкая и полноводная, чем любая Амазонка, и к тому же сказочно-безумно-жестокая.
Команда Бесшабашных перекрыла гигантский вентиль.
Столб застывшего прессованного водорода ударил в него, трубопровод вздрогнул, но выдержал.
Водород набирался и крутился водоворотом, с полсотни молотокрылых машин - пустых и нагруженных людьми - унесло этим жидким вихрем вниз. Их несло, ударяя о стены, холод замораживал их поверхности, они крутились вместе с какими-то осколками и неизвестно чьей кровью, потом, по мере того как поток становился глубже, замедляли вращение и, наконец, оседали на дне, как тонкий осадок.
