- Но у нас не было ядерных реакторов, - вдруг сказала Уошен, захлопнув крышку, ставшую теплой от соприкосновением с ее новым телом.
- Что?
- Когда я покидала Медулла оссиум, большая часть энергии давалась геотермальными ресурсами.
- Ты покинула это место больше ста лет назад, - напомнил Памир. - Многое могло измениться.
Может быть. Может быть.
- Судя по всему, Бродяги прорыли наверх широкий туннель, - продолжал он. - И, поднимаясь по старым путям, натолкнулись на мою дыру, что, конечно, весьма облегчило их работу. И все же. Сотни километров туннелей. Нет, скорее всего, ядерные реакторы у них уже есть.
- Может быть, - теперь уже вслух повторила она и снова развела ладони. Часы упали прямо на обод, закружились, и, поднимая их, она снова стала смотреть на сына, все удивлявшегося странному зеленому миру. Ничего нельзя было прочесть в его серых глазах - ни страха, ни раздумья.
- И что же это, Уошен? - Она молчала. Как сын. - Скажи мне,- настаивал Памир.
- Я думаю, ты ошибаешься.
- Может, и ошибаюсь. Но в чем?
И пока она не сказала, он так и продолжал сомневаться в правильности собственного ответа.
- В источнике энергии. Ты ошибаешься в источнике энергии. Но это не самое главное.
- А что главное?
- Посмотри на него.
Памир уставился вниз на своего пленника.
- Ну и что же я должен увидеть? - скрывая отвращение, спросил он.
- Локи - Бродяга. Он все еще верит.
- Это называется фанатик, - фыркнул Памир. - И он знает это лучше, чем кто-либо иной.
- Они с Тиллом были в обиталище пиявок. Ты знаешь это место. Только шепни, и слова разносятся повсюду. - Памир выжидал. - С того момента, как ты оживил меня, это грызет меня беспрестанно .- Она подобрала часы, спрятала их в складках саронга и посмотрела на Памира яркими ожившими глазами. - Тилл и Локи слышали, должны были слышать, что говорил Дью. Не могли не слышать. Его признание было полным и не оставляло никакой возможности для кривотолков. Все, во что верили Бродяги, было инспирировано им. А этого достаточно, чтобы разрушить самую прочную веру.
- Твой сын фанатик больше из упрямства, чем благодаря вере, - настаивал Памир. - А Тилл - амбициозный вредный пройдоха и карьерист.
Уошен слушала, сузив глаза.
- Эти два Бродяги слышали все, но даже это не столь важно. Может, они даже и не удивились тому, что Дью жив. Ничего особо удивительного для них в этом не было. Бродяги всегда знали обо всем, что происходило на Медулле. Для них не существовало секретов. После второй «смерти» Дью они забрали Миоцен обратно, поскольку она была им нужна. Ведь они, как возрожденные Строители, собирались снова захватить Корабль… а потому им нужен был капитан высокого ранга типа Миоцен, кто-нибудь, кто знал, как работают системы безопасности и как управляла старый Премьер…
- Тилл цинично воспользовался фантастической религией Дью, а Миоцен только пешка, - оскалив зубы, заметил Памир.
- Нет. А, возможно, и да. - Она снова указала на Локи. - Но он верит. Я знаю моего сына и, надеюсь, пони-
маю, какими возможностями он обладает. А он все еще в большей мере Бродяга…
- А ты-то сама во что веришь, Уошен? - спокойно остановил ее Памир.
- Дью сказал нам… - Уошен прикрыла глаза, вспоминая то, что, казалось, произошло всего несколько дней назад. - Когда он был на Медулле, еще один, ему приснился сон. И Строители, и презренные Унылые вышли как раз из этого сна…
- Что означает?..
- Может быть, ничего не означает, - призналась она и встала. - Если и есть где-нибудь ответ на наши вопросы, то только на Медулле. Мы найдем их только там. И я думаю, ты совершено не прав, собираясь выжидать здесь.
- А ты?
- Мы будем ждать, а Бродяги будут становиться все могущественней.
Памир снова опустил голову, посмотрел на пленника с каким-то совершенно новым интересом, словно увидел впервые.
- Слишком долгое ожидание - и Корабль будет разорван на части тотальной войной,- предупредила Уошен. - Поэтому я думаю, нам надо браться за дело немедленно. При первой же возможности.
- И что же мы должны делать? С чего начать?
- Ты же - Премьер, - ответила Уошен. - Моя обязанность только служить Кораблю. И тебе.
Глава тридцать девятая
- Вот это место, - сказала Премьер, приглашая сына и еще нескольких капитанов высоких рангов сопровождать ее в небольшое путешествие. - Оно расположено очень высоко, совершенно засекречено и представляет собой отличный наблюдательный пункт.
Назревал момент символический, важный, момент полного оправдания.
Но на лице у Тилла появилось сомнение.
- Мадам, - произнес он, глядя куда-то через плечо матери, - неужели это путешествие настолько обязательно? Учитывая сопровождающий его риск, я имею в виду? И весьма скромную выгоду?
- Выгоду? - переспросила Миоцен. - Разве ты не чтишь традиции? - Он посчитал за лучшее промолчать.
- Нет, не чтишь, - засмеялась она, стараясь не выказывать презрения. - А это прекрасная благородная традиция. Капитан-премьер и преданный ей штаб стоят на открытой палубе и смотрят, как судно разворачивается по ветру.
- Благородная,- хмыкнул Тилл. - И неужели древняя?
- Мы создали ее сами на борту этого Корабля. И не раз наслаждались ею.
Что можно было сказать в ответ на это?
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - и не ожидая ответа, Миоцен продолжила: - О том, что мы будем очень открыты. Слишком уязвимы. Слишком доступны для многих опасностей космоса…
- Не больше, чем в ином месте, мадам.
- Тогда, значит, ты беспокоишься о том, что где-то рядом может находиться весьма опасный враг. - Премьер или мать, кто бы сейчас ни говорил в ней, хотела одного: добиться полной откровенности, воодушевить и по возможности проинструктировать. - Но никто не знает об этом путешествии, поэтому времени подготовить засаду нет и не будет. И поверь, я достаточно сильна, чтобы защитить нас в любой части Корабля и на его поверхности, - наконец заключила она, энергично взмахнув рукой.
Безумные дни принесли свои изменения. Новый Премьер сидела на постели старого. Она не была так огромна, как ее предшественница, но все же заметно крупнее остальных капитанов. Имплантированные под старую кожу сотни каналов связи шумели и переговаривались со скоростью света, связанные со всеми основными системами Корабля лазерными кодами. Новорожденный инстинкт Премьера говорил Миоцен, что двигатели полны топливом и приведены в готовность. Ей казалось, что она чувствует на губах холодный компрессированный водород, накачанный из бездонных баков. Гигантский двигатель, запущенный тысячелетия назад, работал без остановок и сбоев. Символизм момента был налицо. Нервные пассажиры успокоятся, узнав про этот разворот, недовольные члены команды вынуждены будут признать, что эта старая женщина знает, что делает. А триллионы потенциальных пассажиров получат еще больше оснований забыть старого Премьера и ее некомпетентное управление.
