– Я не могу раскрывать информацию о проводящемся расследовании, – сказала она.
– Я и думать боюсь о том, чтобы совать нос в расследование Комитета по контролируемым технологиям, – ответил Корчов. – Меня больше интересуете, если можно так сказать… вы сами.
На экране снова стали показывать кубинца. Игра была остановлена на ничейном счете, шло дополнительное время. Команде «Янки» оставалось совсем немного до выигрыша. И только Хамдани проигрывал.
– Я не понимаю, почему вы связываете мое пребывание здесь с ТехКомом? – спросила Ли.
– Ну, в самом деле, майор. Проблема в том, что вы слишком честная и не способны солгать, когда необходимо.
– Ха! – выдохнула Ли.
Ее защитная программа наконец сумела обойти блок, поставленный Корчовым.
– Ну, хорошо, – сказал Корчов, вставая. – Было приятно поговорить с вами. – Он достал из нагрудного кармана узкую карточку и положил ее на стол: – Это – моя карточка. У меня магазин в столице. Антиквариат. На Мире Компсона полно всяких замечательных антикварных вещей. Я буду польщен, если вы посетите меня и позволите показать, что может предложить эта планета.
– Боюсь, у меня не будет времени, – сказала Ли. Она взяла карточку со стола и попыталась вернуть ее.
– Нет, нет, – сказал он. – Один из постулатов моей фирмы: никогда в жизни не закрывай дверь, пока не убедишься окончательно, что не хочешь войти в нее.
Сказал и растворился в толпе. Ли проводила его глазами, а потом рассмотрела карточку, которую все еще держала в руке. Карточка была сделана из матового волокнистого материала, похожего на бумагу. И вместо напечатанных слов и изображений на ней был геометрический узор правильной формы, составленный пробитыми отверстиями. Это была перфокарта Холлерита.
Ли видела подобные перфокарты и распознала скрытое статусное сообщение. Оно было написано в десятичном коде и в формате, который последние двести лет не обрабатывала ни одна машина. Такой дизайн говорил о техно-фетишизме, причастности к антиквариату и высокомерном эстетизме. Подразумевалось, что каждый, кто получал эту карточку, мог распознать и обработать древний код без внешнего компьютера.
Она решила, вспоминая их разговор, что Корчов был из Синдиката Ноулза, который представлял собой мир дипломатов и шпионов. В рамках тесной слаженности общества Синдиката конструкции серии «А» вели себя очень независимо, будучи впечатляющими и непредсказуемыми мастерами информации и манипуляции.
Адрес в перфокарте указывал на то, что магазин Корчова находился в Хелене. Кроме перфорированных отверстий на карте был выгравирован сложный логотип, напомнивший Ли узоры на персидских коврах Коэна. Где-то она уже видела этот дизайн. На рекламе? Она поискала в своих жестких файлах и нашла одно совпадение в верхних рядах активного списка. Следовательно, она видела его недавно.
Она открыла файл и увидела цифровое изображение записной книжки в кожаной обложке с десятком визитных карточек в клапане за первой страницей обложки. И оттуда, выглядывая из-за нескольких полосок блестящих микрофиш, торчал уголок перфокарты Корчова.
Обложка записной книжки была из коричневой кожи, такой же мягкой и дорогой, как сливочное масло. Она принадлежала Шарифи.
На экране кубинец втянул Хамдани в гонку, отбивая мяч за мячом за линию фола, тогда как Хамдани полностью выдохся. Осталось только ждать, пока он выкинет один не-столь-уж-быстрый быстрый мяч.
– Отправь его на первую базу, ты, идиот, – пробормотала Ли. – Не губи игру.
Он готовился к броску и выглядел таким скованным и старым, каким Ли его не помнила. Мяч вылетел из его руки на долю секунды раньше необходимого и полетел через квадрат «дома» в середине как раз в зону удара.
Кубинец заметил это так же, как и Ли. Его глаза вспыхнули. Руки напряглись. Широкая спина развернулась к камере, он согнулся в ожидании мяча. Бита щелкнула винтовочным выстрелом, и Ли, не дожидаясь рева толпы, поняла, что все кончено.
«Закрутка. Бросок. Конец».
Она встала и убрала карточку Корчова в карман, чувствуя сзади на шее взгляд невидимых глаз. Затем медленно и осторожно пошла назад в свою квартиру.
На следующее утро, через четыреста семьдесят шесть часов после того, как спасательная команда нашла его на «Тринидаде» в двенадцатой «Южной», Джеймс Рейнольде Дейвз вышел из комы и заговорил.
Узнав об этом, Ли сразу же отправилась челноком в госпиталь Шэнтитауна, чтобы навестить его. Когда она добралась туда, Шарп и жена Дэйвза стояли в коридоре у его палаты и спорили с двумя охранниками с шахты АМК.
– У нас приказ, – сказал один из них. – Никто не должен видеться с ним. Без исключения.
Ли продемонстрировала им свою улыбку вместе с удостоверением личности.
– Я думаю, мы можем пропустить жену, да? – спросила она.
– Мне таких указаний не поступало.
– От кого? От Хааса? Позвони ему. Между прочим, госпиталь – это общественное учреждение. АМК отвечает за шахту и город, но здесь – вы на территории планетарной милиции. А это значит, что до того, как прибудет кто-нибудь с полномочиями от милиции, командую здесь я.
– Спасибо, – сказал Шарп после того, как жена Дэйвза проскользнула в палату.
Ли пожала плечами.
– Да и мне тоже надо поговорить с ним.
Она позволила Дэйвзу побыть несколько минут с женой и постучала в дверь.
– Проходите, – произнес молодой мужской голос.
Зайдя в палату, Ли увидела Дэйвза, лежащего на высокой кровати за двумя занавесками из дешевого вируфлекса.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она.
– Нормально. Относительно.
– Сможете ответить на несколько вопросов?
Он пожал плечами.
– Мне уйти? – спросила жена.
– Нет, если вы никуда не спешите.
– Хорошо…
Супруги обменялись взглядами, и жена Дэйвза вышла из палаты. Ли слушала, как звонкий стук ее каблуков по плитке пола в коридоре становился глуше по мере того, как она удалялась.
– Ну как? – спросила Ли, когда они с Дэйвзом остались вдвоем. – Спорю, что пробуждение было шокирующим.
Он улыбнулся.
– Как у спящей красавицы, черт возьми.
– Надеюсь, вас хоть успели поцеловать за муки? Извините, что я вмешалась.
Он рассмеялся, но охнул и побледнел.
– Три ребра сломаны. Доктор сказал, что если бы я проспал еще полторы недели, то проснулся бы и даже не почувствовал этого.
– Ну, вы знаете, как говорят: крепче будете.
– Ой!
– Извините, – спросила Ли. – Вы что-нибудь помните?
