— Он? Кто?
— Оператор.
— Значит, Оператор существует? Все это — искусственный мир?
Она не сказала ничего.
— А ты всего лишь… проекция? — спросил я.
— Всего лишь проекция. — Она снова опустилась в кресло.
Кажется, я чувствовал бы себя менее подавленным, если бы она стала это отрицать. Но Джинкс лишь сидела с хмурым лицом, не давая мне никакой надежды, предоставляя мне время для того, чтобы полностью осознать: я всего-навсего реактивная единица. Тогда как она — настоящий человек, состоящий из материи, человек, которого я могу воспринимать лишь в виде отражения.
Джинкс наклонилась ко мне:
— Но ты не прав, Дуг! Я не пытаюсь тебя обмануть. Я лишь хочу тебе помочь.
Я потрогал свою порезанную щеку, посмотрел вниз на парализованные лазером ноги. Но Джинкс не приняла этот жест за демонстрацию сарказма в ответ на ее слова. Вместо этого она сказала:
— Когда я покинула тебя сегодня утром, я сделала это потому, что хотела войти в сопереживательную связь с тобой. Мне нужно было узнать, каковы твои подозрения. Тогда я знала бы, как высказать тебе то, что мне нужно, с чего начать.
Она положила свою ладонь мне на руку, и я снова отпрянул от нее.
— Ты почти полностью ошибался на мой счет, — продолжала она. — Вначале я пришла в ужас, глядя, как ты продвигаешься по пути к знанию, которое тебе не предназначалось.
— К знанию, запретному для всех реактивных единиц?
— Да. Я сделала все, что могла, чтобы ты до него не добрался. Естественно, я уничтожила записки из кабинета доктора Фуллера — физически. Но тем самым сделала ошибку. Из-за этого твои подозрения только усилились. Нам надо было убрать эти свидетельства путем электронного перепрограммирования. Но в тот конкретный момент мы были слишком заняты, манипулируя сборщиками информации, чтобы они устроили стачку. — Джинкс бросила взгляд вдоль фойе. — Я даже запрограммировала одного опрашивателя, чтобы он отпугнул тебя. Он сделал тебе предупреждение на улице тогда утром.
— А Коллингсворт — это тоже твоя работа? Ты заставила его попробовать отговорить меня от попыток докопаться до истины?
— Нет. Это шаг Оператора.
Хотела ли Джинкс убедить меня, будто она не имеет никакого отношения к зверскому убийству Эвери?
— Ах, Дуг! Я перепробовала столько разных способов, чтобы заставить тебя забыть о смерти Фуллера, о Линче, о твоих подозрениях. Но в тот вечер, когда ты пригласил меня в ресторан, я была готова признать свое поражение.
— Но ведь в тот вечер я сказал тебе: я уверен в том, что все это — результат моего воображения.
— Да, я знаю. Только я тебе тогда не поверила. Решила, что ты просто пытаешься меня провести. Но позже в тот вечер я закончила прямую проекцию и Оператор сказал мне, что недавно тебя проверял. Он сказал, что ты наконец-то купился на идею о ложной паранойе и что мы теперь можем сконцентрироваться на уничтожении симулятора Фуллера. О, когда на следующий день я поговорила с тобой по видеофону, я узнала: после моего ухода из симулятора ты заходил в мой дом. Но я отнеслась к этому легко, и ты, как мне показалось, был удовлетворен моими объяснениями. По крайней мере, ты после этого не делал ничего, что вызывало бы подозрения.
Я отстранился от нее, сидя в кресле:
— Однако ты здорово хватила через край, понадеявшись, что удержишь меня от поисков правды!
Джинкс поглядела на свои руки:
— Думаю, у тебя есть полное право смотреть на это таким образом. Но это неправда.
Казалось, она собирается изо всех сил доказывать, что она не просто манипулировала мной. Но вместо этого сказала:
— Потом, когда со вчерашнего дня с тобой начали происходить все эти события, я догадалась, что дела пошли не так, как надо. Первым делом я попыталась как можно скорее добраться до тебя. Но когда я прилетела к тебе на озеро, то поняла, что поступила не очень умно. Я не предвидела, как трудно будет разговаривать с тобой просто так, не зная, какие подозрения у тебя на уме и что же ты думаешь обо мне. И тогда при первой возможности, которая у меня появилась, я снова вышла из симулятора и присоединилась к тебе прямой сопереживательной связью. О, это было нелегко, Дуг! Оператор почти постоянно поддерживал с тобой контакт. Мне пришлось использовать параллельный канал. Подключалась к тебе очень осторожно, чтобы Оператор не узнал, что я делаю. Но когда подсоединилась, увидела все — мгновенно. Мне ничего не пригрезилось. Ах, Дуг, он так порочен, так бесчеловечен!
— Оператор?
Джинкс опустила голову, словно смутившись:
— Я догадывалась, что он человек такого типа. Но я не знала, насколько далеко он зашел. Не думала, что большую часть времени он забавлялся с тобой, чтобы получить садистское удовольствие. — Она снова бросила взгляд в сторону, в глубину фойе.
— Что ты там высматриваешь? — прямо спросил я.
Она снова повернулась ко мне:
— Полицейских. Он мог запрограммировать их соответственно, учитывая то, что ты вернулся в город.
И тогда я осознал все. Теперь я узнал, для чего ей нужно сидеть здесь и разговаривать со мной.
Я протянул руку, чтобы выхватить ее сумочку, но Джинкс успела вскочить с кресла.
Я кое-как встал на мои налитые свинцом ноги и попробовал погнаться за ней.
— Нет-нет! Дуг! Ты не понимаешь!
— Я все прекрасно понимаю! — Я выругался, проклиная мои ступни, которые едва выдерживали мой вес. — Ты просто хочешь, чтобы я не сдвинулся с места до тех пор, пока Оператор не направит полицию ко мне!
— Нет! Это неправда! Ты должен поверить мне!
Я умудрился загнать Джинкс в угол и начал прижимать ее к стене.
Но она вынула лазерный пистолет и обдала широким лучом мою грудь и руки. Сузив луч, она прошлась по горлу. Затем настроила пистолет на максимальное рассеивание и слегка обдала лазером голову.
Я лишь стоял, шатаясь, как пьяный, с полузакрытыми глазами и помутневшим разумом.
Она убрала оружие в сумочку, взяла мою вяло свисающую руку и перекинула себе через шею. Обняв меня вокруг талии, она повела меня к лифту.
Мимо нас прошла пожилая пара, и мужчина улыбнулся Джинкс, а женщина смерила нас взглядом, полным презрения.
Джинкс улыбнулась в ответ и вздохнула:
— Ох уж эти банкеты!
На пятнадцатом этаже она кое-как протащила мое почти безжизненное тело до первой двери слева. Замок ответил на биоемкость Джинкс, и она ввела меня в комнату.
— Я заказала этот номер перед тем, как разбудить тебя там, в фойе, — объяснила она. — Я не думала, что это получится легко.
Она подвела меня к кровати, поперек которой я свалился, и внимательно посмотрела на меня сверху вниз. И тогда я задумался о том, что находилось за бесстрастным выражением ее лица с красивыми чертами. Торжество? Жалость? Неуверенность в дальнейших действиях?
