– Расовая дискриминация при приеме на работу… – усмехнулась Валери.
Жан Ив разволновался; после возвращения из отпуска он все время нервничал и потерял всякое чувство юмора.
– Глупости! Все так делают! – воскликнул он запальчиво. За соседним столиком обернулись. – Происхождение человека – составная часть личности, этого нельзя не учитывать. Для переговоров на местах я бы, например, не задумываясь взял иммигранта из Туниса или Марокко, пусть даже живущего во Франции гораздо меньше, чем Нуреддин. Такие люди принадлежат двум мирам одновременно, и в этом их сила. Собеседнику с ними всегда очень трудно. На родине их уважают, думают: раз они преуспели во Франции, значит, хитрее их не бывает. Как посредники они незаменимы. Но на рекламу я бы пригласил Бригит.
– Датчанку?
– Да. Рисовальщица она тоже способная. Настроена антирасистски – говорят, живет с ямайцем. Наивно-глуповата, в восторге от всего мало-мальски экзотического. Детей пока заводить не собирается. Короче, по-моему, то, что надо.
Возможно, еще одну причину он не назвал – Валери поняла это несколько дней спустя, заметив, как Бригит кладет руку Жану Иву на плечо.
– Ты права, – согласился он, когда они вместе стояли у кофейного автомата, – в моем личном деле теперь может появиться запись: сексуальные домогательства… Не волнуйся, это далеко не зайдет, у нее же есть парень.
Валери окинула его взглядом: ему бы волосы подстричь, он совсем перестал за собой следить.
– Я тебя ни в чем не упрекаю, – сказала она.
Интеллектуально он нисколько не сдал, в обстановке и в людях по-прежнему разбирался безошибочно, интуиция в финансовых делах его не подводила; однако выглядел он глубоко несчастным и подавленным.
Подошло время обрабатывать и анализировать анкеты, заполненные курортниками; многие отдыхающие приехали в городки «Эльдорадора» повторно, но в основном те, кто выиграл путевки в лотерею. Причины, по которым старая схема «Эльдорадора» все меньше пользовалась спросом, на первый взгляд трудно поддавались определению. Отдыхающих вроде бы все устраивало: и условия проживания, и место, и питание, и развлечения, и занятия спортом, однако ехать второй раз они почему-то не хотели.
В еженедельнике «Туризм» Валери случайно попалось на глаза исследование новых запросов потребителя. Автор опирался на модель Холбрука и Хиршмана: в основе ее лежат эмоции, которые потребитель испытывает по отношению к товару или услуге; выводы не содержали ничего принципиально нового. Сегодняшние потребители представали в статье менее предсказуемыми, более эклектичными, расположенными к филантропии, их поведение – более игровым. Они потребляют не для вида – они так живут; они менее суетны. Они умеренны в пище, следят за здоровьем; с недоверием относятся к чужакам, с опаской смотрят в будущее. Они настаивают на праве менять свои пристрастия из любопытства и склонности к эклектизму; отдают предпочтение надежному, долговременному, подлинному. Им небезразличны этические проблемы: солидарность с другими народами и прочее. Все это она читала уже сотни раз, социологи и психологи пережевывали жвачку, одни и те же мысли кочевали из статьи в статью, из журнала в журнал. Все это они с Жаном Ивом, собственно, уже учли. Гостиницы «Эльдорадора» были построены из природных материалов в стиле традиционной местной архитектуры. Рестораны предлагали сбалансированное меню с обилием сырых овощей и фруктов в духе «критской диеты». Отдыхающие могли заниматься йогой, аутогенной тренировкой, китайской гимнастикой тай-цзи-цзюань. «Аврора» подписала хартию этического туризма и регулярно производит отчисления во Всемирный фонд дикой природы. Но, несмотря ни на что, «Эльдорадор» увядал.
– Думаю, люди попросту врут, – заявил Жан Ив, еще раз перечитав сводный отчет по анкетированию. – Пишут, что довольны, ставят галочку в графе «хорошо», а в действительности чертовски скучали во время отпуска, только им стыдно в этом признаться. В конце концов, я возьму и продам все курорты, которые нельзя приспособить к программе «Открытия», и поставлю на активный отдых: сафари, монгольфьеры, мешуи в пустыне, прогулки на бугре, подводное плавание, рафтинг – все что угодно…
– Неоригинально.
– Да… – понуро согласился он.
– Надо бы провести неделю на одном из курортов – инкогнито, ничего особенного не делать, просто почувствовать обстановку.
– Можно… – протянул Жан Ив; он выпрямился в кресле, взял пачку распечаток. – Давай посмотрим, где самые плохие результаты. – Он быстро листал страницы. – Джерба и Монастир – полная катастрофа. Но с Тунисом, я думаю, мы в любом случае расстанемся. Тут все схвачено, конкуренты готовы снижать цены до баснословно низких. С нашей клиентурой нам здесь не выжить.
– У тебя есть покупатели?
– Как ни странно, да – Неккерман. Они рассчитывают на клиентов из Восточной Европы: Чехословакия, Венгрия, Польша… Публика небогатая, но Коста-Брава уже переполнена. Они интересуются также нашим Агадиром и цену предлагают разумную. Я склонен его отдать, там никакого просвета, хоть это и юг Марокко. Мне кажется, курортники всегда будут предпочитать Марракеш.
– В Марракеше, между прочим, результаты плачевные.
– Знаю. Удивительно, что даже в Шарм эль-Шейхе не клеится. А там уж столько привлекательного: красивейшие коралловые острова, прогулки по Синайской пустыне…
– Да, но это Египет.
– И что с того?
– Думаю, все помнят взрыв в Луксоре в 1997 году. Все-таки пятьдесят восемь человек погибло. Чтоб Шарм эль-Шейх продавался, надо убрать слово «Египет».
– И чем заменить?
– Не знаю. Писать, например, «Красное море».
– ОК, пусть будет «Красное море», – Жан Ив записал и снова принялся просматривать сводку. – В Африке все в порядке… По Кубе итоги скверные – вот что непонятно. Кубинская музыка в моде, латиноамериканский дух тоже, в Санто-Доминго, например, все заполнено, – он посмотрел описание гостиницы на Кубе. – Отель в Гуардалаваке новый, соответствует спросу. Программа не слишком спортивная и не слишком семейная. «На Кубе вы проведете волшебные ночи в безудержном ритме сальсы…» А результаты снизились на пятнадцать процентов. Я думаю, стоит съездить либо на Кубу, либо в Египет.
– Поехали куда хочешь… – устало ответила Валери. – Тебе в любом случае полезно отдохнуть без жены.
Наступил август; дни стояли знойные, душные, погода то и дело менялась: чуть ли не ежедневно налетали грозы, приносили прохладу. Потом снова прояснялось, и столбик термометра опять полз вверх вместе с уровнем загрязнения воздуха. По правде говоря, погода меня мало интересовала. После знакомства с Валери я перестал посещать пип-шоу; ничто другое в городской жизни не привлекало меня уже много лет. Париж никогда не был для меня «праздником»; с чего бы он стал им теперь? Лет десять-пятнадцать назад, когда я только устроился на работу в Министерство культуры, я шатался вечерами по кабачкам и барам – куда от них денешься; в памяти сохранилось лишь ощущение постоянной неловкости. Я не мог ни с кем завязать разговор, мне совершенно нечего было сказать, танцевать я тоже не умел. Тогда-то я и начал потихоньку спиваться. Никогда ни при каких обстоятельствах я не жалел о том, что пью; крепкие напитки всегда поддерживали меня. После десятка порций джин-тоника мне даже случалось – откровенно говоря, нечасто, всего четыре или пять раз, – собравшись с духом, уговорить какую-нибудь бабу лечь со мной в постель. Кончалось это, как правило, крахом, я не мог завестись, и почти сразу засыпал. Потом я узнал, что существует виагра; избыток алкоголя нейтрализовал действие препарата, но, увеличив дозу, можно было кое-чего добиться. Впрочем, игра не стоила свеч.
