Лолли в своей новой одежде спала, свернувшись калачиком. Дэйва и Луиса не было.
– Лолли?
Вэл подползла к ней и потрясла за плечо.
Лолли перевернулась, отбросила с лица голубые волосы и издала тихий раздраженный возглас. Дыхание у нее было кислое.
– Уйди, – пробормотала она, натягивая грязное одеяло на лицо.
Вэл с трудом поднялась на ноги. В глазах у нее стоял туман. Она взяла свой рюкзак и заставила себя пройти через темноту на ночные улицы Манхэттена. В вечернем небе плыли яркие облака, в воздухе густо пахло озоном, словно к городу стремительно приближалась гроза. Девушка ощущала чувство удовлетворения, несмотря на страх. «Я это сделала, – думала Вэл. – Я сама это с собой сделала».
Она чувствовала себя иссохшей, растрескавшейся и хрупкой, как один из редких листочков, которые ветер гонял в парке. Оказалось, что если содрать спорт, учебу и нормальную жизнь, то почти ничего не остается. Ее тело ныло, будто избитое, словно прошедшим вечером ее одолело нечто чужое и жуткое и выжгло ей все внутренности.
Большие глотки холодного воздуха успокоили желудок, но рот Вэл стал гореть сильнее.
Ей невольно вспомнились слова той твари: «Ты служишь мне месяц. Каждый день в сумерках будешь приходить в Сьюард-парк. Там под лапой волка найдешь записку. Если не выполнишь то, что в ней говорится, тебе придется плохо». Она уже опоздала.
Вэл подумала о густом растворе, который тролль размазал по ее губам, ощутила приступ дрожи и неожиданно резко поднесла руку ко рту. На ощупь губы оказались сухими и распухшими, но она не обнаружила ни ранки, ни царапины.
Вэл зашла в лавочку и на мелочь, оказавшуюся на дне рюкзака, купила стаканчик воды со льдом, надеясь, что это охладит рот. Выйдя из магазина, она села на тротуар и положила в рот кубик льда. Рука дрожала так сильно, что девушка не решилась поднести стакан к губам.
Какая-то женщина, вышедшая из винного магазина по соседству, посмотрела на Вэл и бросила ей в стаканчик с водой несколько монет. Вэл подняла голову, удивилась и хотела возмутиться, но женщина уже шла дальше.
К тому моменту, когда Вэл вынула сложенный листок бумаги из-под волчьей лапы, рот у нее болел, как рана. Она села на корточки рядом с пересохшим фонтаном и прислонилась к металлическому ограждению, пока онемевшие пальцы неловко разворачивали листок.
Она ожидала увидеть пустую страницу, которую придется смять и бросить, как это сделал Дэйв, но на бумаге оказались слова, написанные такими же кудрявыми буквами, как и адрес на бутылке с янтарным песком:
«Спустись под опору Манхэттенского моста и трижды постучи по дереву, которое поселилось там, где деревьев быть не должно».
Вэл сунула записку в карман и при этом натолкнулась рукой на какой-то предмет: это оказался серебряный зажим для банкнот с огромным необработанным куском бирюзы в центре. Под зажимом оказались двадцатка, две пятерки и не меньше дюжины долларовых бумажек.
Это она взяла деньги? Или Лолли? Вэл не смогла вспомнить. Вэл никогда еще ничего не воровала. Один раз она вышла из книжного отдела торгового центра, держа в руке постер с «Рейнджерз», и, только когда дошла с друзьями до эскалатора, поняла, что не заплатила за него. Это так впечатлило друзей Вэл, что она сделала вид, будто это было специально, но потом ей стало так противно, что она даже не повесила этот постер.
Вэл попыталась вспомнить прошлый вечер и те ужасные вещи, которые, похоже, действительно вытворяла, но ей казалось, что она вспоминает историю, рассказанную кем-то другим. Голова была как в тумане, а тело требовало новой порции волшебного зелья.
Она пошла дальше, превозмогая боль и ужас, и двинулась по Маркет-стрит, проходя мимо азиатских лавочек и чайной, перед которой стояла группа смеющихся подростков. По отношению к ним Вэл почувствовала такое отчуждение, словно ей исполнилось сто лет. Девушка потянулась к рюкзаку: больше всего на свете ей захотелось позвонить Рут и услышать знакомый голос, который напомнил бы ее прежнее «я». Но рот слишком сильно болел.
Свернув на Черри, она прошла еще немного и оказалась так близко от Ист-ривер, что здания перестали загораживать вид на реку. На воде блестело отраженное сияние моста и дальнего берега. Баржа, стоявшая поблизости, оказалась пятном темного пространства, разбиваемого немногочисленными огнями на носу.
Мост высился прямо перед ней. Каждая опора напоминала башню замка: грубая каменная кладка, порыжевшая от ржавых ручейков, которые стекали с металлических опор. Каменную стену прорезали узкие окна высоко над землей.
Разбитое стекло хрустело под сапогами Вэл, пока она проходила под изящной аркой перехода. Тротуар провонял застоявшейся мочой и отбросами. С одной стороны оказалась проволочная сетка, преграждавшая проход на стройку, где находилась гора песка. С другой стороны, совсем близко, оказался заложенный кирпичом дверной проем. Под ним Вэл увидела пенек, корни которого зарывались глубоко в цемент.
«Дерево!» Вэл вяло лягнула пенек.
Древесина была влажной и темной от грязи, а корни погружались в бетонный тротуар, словно проходили глубоко под туннели и трубы, проникая к скрытой там плодородной почве. Вэл подумала: «Может, на этом дереве растут бледные плоды?»
Было очень странно видеть здесь пенек, прижавшийся к стене так, словно они родня. Но, возможно, это было не более странно, чем мысль о том, что она провалилась в волшебную сказку. В видеоигре включился бы пиксельный вихрь красок и на экране зажглась бы надпись, предупреждающая, что мир реальности остается позади. «Портал в страну фейри. Хотите войти? Да или нет?»
Вэл опустилась на колени и три раза постучала по пеньку. Влажное дерево под костяшками пальцев почти не издавало звука. Из пенька выбежал паучок.
Громкий звук заставил Вэл поднять голову. Трещина появилась на камне над пеньком, словно по нему ударили. Она выпрямилась, протянула руку и провела пальцем по линии, но как только палец прикоснулся к стене, куски камня растрескались и отвалились, открыв грубый проход.
Вэл вошла на площадку: ступеньки шли и вверх, и вниз. Когда она оглянулась, за спиной увидела сплошную стену. Внезапный приступ ужаса чуть не захватил ее целиком, и только боль заставила двигаться дальше.
«Топ-топ».
– Эй! – крикнула она, направляясь вверх по лестнице.
Двигать губами было нестерпимо больно.
«Топ-топ».
На площадке появился тролль.
«Кто это топает по моему мосту».
– Большинство людей пришли бы раньше. – Его резкий, хриплый голос заполнил лестничную клетку. – Как же у тебя должен болеть рот, чтобы ты наконец явилась.
– Не так уж сильно, – ответила Вэл, стараясь не морщиться.
– Поднимайся, врунишка.
Равус повернулся и пошел в свои апартаменты. Вэл стала поспешно подниматься по пыльным ступенькам.
