В большом помещении, похожем на чердак, мерцали толстые свечи, расставленные по полу. От их света тени шевелились на стенах и становились громадными и пугающими. Поезда грохотали над ними, холодный ветер врывался в окна.
– Держи. – На ладони шестипалой руки тролль протянул Вэл белый камешек. – Соси его.
Она схватила камешек и сунула в рот: боль нарастала так сильно, что было не до вопросов и сомнений. Камешек холодил язык и сначала показался соленым, а потом стал безвкусным. Боль, а вместе с ней и тошнота стали медленно уходить, но Вэл почувствовала упадок сил.
– Что мне надо сделать? – спросила она, языком перекладывая гальку за щеку, чтобы можно было говорить.
– Пока расставь по полкам книги. Возможно, в них был какой-то порядок, но поскольку я забыл его принцип, то не рассчитываю, что его найдешь ты. Ставь туда, куда они влезут.
Повернувшись, тролль отошел к рабочему столу и начал процеживать жидкость из кастрюльки, набитой веточками и листьями.
Вэл взяла из пыльной стопки один том. Книга оказалась тяжелой, кожаный переплет растрескался и вытерся на сгибах. Девушка открыла ее. Она увидела рукописный текст и рисунки растений, изображенные акварелью и чернилами. «Амарант, – прочла Вэл про себя. – Сплетите в корону, чтобы ускорить излечение того, кто ее носит. Если он сплетен в венок, то подарит невидимость». Она закрыла книгу и запихнула ее на полку из кирпичей и фанеры.
Расставляя разбросанные книги тролля, Вэл катала камешек во рту, словно леденец. Она успела рассмотреть захламленное жилище: изъеденные молью армейские одеяла, грязный ковер и порванные мешки для мусора, которые служили занавесками. Свет даже от уличных фонарей не проникал внутрь. Изящная чайная чашка в цветочек, наполовину заполненная несвежей жидкостью, стояла у порванного кожаного кресла. Представив себе, как тролль держит в своих когтях тонкую чашечку, Вэл смешливо фыркнула.
– Знание слабостей своей жертвы – вот интуитивная гениальность великих лжецов, – проговорил тролль, не поднимая взгляда, и голос его звучал сухо. – Хотя наш народ очень различается – по расам и по местам обитания, мы все схожи в одном: не можем прямо говорить то, что неверно. Однако я поймал себя на том, что меня завораживает ложь – даже до того, что хочется в нее верить.
Вэл не ответила.
– Ты считаешь себя умелой лгуньей? – спросил он.
– Не особенно, – ответила Вэл, – Скорее, я преуспевающая простофиля.
Он ничего на это не сказал.
Взяв очередную книгу, Вэл заметила, что стеклянный меч висит на стене. Клинок был недавно протерт, и, глядя сквозь него, она могла видеть камни, причем каждая выбоина была увеличена и искажена, словно находилась под водой.
– Не сделан ли он из сахарной глазури? – Голос тролля раздался рядом, и Вэл поняла, что смотрит на меч очень долго. – Изо льда? Из хрусталя? Из стекла? Вот о чем ты думаешь, так ведь? Как нечто столь хрупкое с виду не ломается?
– Я просто думала о том, какой он красивый, – ответила Вэл.
– На этой вещи проклятие.
– Проклятие? – переспросила Вэл.
– Он подвел моего близкого друга, что стоило ему жизни. – Тролль провел по всей длине меча крючковатым ногтем. – Более надежный клинок остановил бы его противника.
– А кто… кто был противником? – спросила она.
– Я, – ответил тролль.
– О!
Вэл не знала, что сказать. Хотя тролль выглядел спокойным, в его словах звучало предостережение. Девушка вспомнила слова матери: «Когда мужчина говорит тебе, что причинит боль, верь этому. Они всегда предостерегают и говорят правду». Вэл поспешно прогнала эти мысли: ей не нужны были советы матери.
Тролль вернулся к столу и взял с него три пивные бутылки, закрытые пробками и залитые воском. Сквозь темное стекло Вэл не могла определить цвет содержимого, но мысль о том, что там может оказаться такой же янтарный песок, что бежал по ее жилам накануне вечером, обожгла кожу морозом предвкушения.
– Первая доставка – в парк на Вашингтон-сквер, троице фейри.
Крючковатый ноготь указал на приклеенную к стене скотчем карту пяти округов и почти всего района Нью-Йорк и Нью-Джерси. Она подошла ближе и заметила, что в разные участки карты воткнуты тонкие черные булавки.
– Вторую можно оставить перед пустующим домом, вот здесь. Этот… получатель может не захотеть показаться. Третью доставишь в заброшенный парк, вот здесь. – Тролль указал на какую-то улицу в Вильямсбурге и продолжил: – Там, у камней и воды, есть небольшие травянистые холмы. Существо, которое ты должна найти, будет дожидаться тебя у берега реки.
– А что означают булавки? – спросила Вэл.
Он бросил на нее быстрый взгляд исподлобья и, казалось, секунду колебался, прежде чем ответить.
– Смерть. Наш народ обычно не умирает в городах: большинство из нас находятся в изгнании или прячутся от других фейри. Жить в окружении такого количества железа опасно. Но эти смерти были другими. Я пытаюсь их разгадать.
– А что я разношу?
– Лекарство, – ответил он. – Для тебя оно бесполезно, но оно уменьшает у фейри боль при соприкосновении с железом.
– Мне надо будет что-то у них брать?
– Об этом можешь не беспокоиться, – ответил тролль.
– Послушай, – сказала Вэл, – я не отказываюсь, но мне никогда раньше не приходилось жить в Нью-Йорке. То есть я приезжала сюда за разными вещами и гуляла по Виллидж, но не смогу найти все эти места, всего раз взглянув на карту.
Он рассмеялся.
– Конечно не сможешь. Если бы у тебя были волосы, я связал бы три узла, один на каждую доставку. Но раз их нет, давай мне руку, – Вэл протянула руку ладонью вверх, готовясь моментально отдернуть ее, если он вынет что-нибудь острое.
Засунув пальцы в один из карманов пальто, тролль вытащил моток зеленых ниток.
– Левую руку, – сказал он.
Она протянула ему другую руку и стала смотреть, как он накручивает нитку сначала вокруг указательного, среднего, а потом и безымянного пальцев, завязывая узел на каждом.
– И зачем это нужно? – спросила она.
– Это поможет тебе с доставкой.
Вэл кивнула, рассматривая пальцы. Разве это могла быть магия? Она ожидала чего-то блестящего и сверкающего, а не такой повседневности. Нитки – это просто нитки. Ей хотелось еще поспрашивать об этом, но она побоялась, что это окажется невежливым, и потому спросила еще об одном, что ее занимало:
– А почему железо тревожит фейри?
– У нас его нет в крови, как у вас. А других объяснений я не знаю. Совсем недавно короля Зимнего Двора отравили всего несколькими стружками. Его имя было Нефамаэль, и он хотел сделать железо союзником: носил железный обруч на лбу, позволяя глубокому ожогу зарубцеваться, пока плоть не стала такой крепкой, что больше рубцов не появлялось. Но это не укрепило ему горло. Король умер, подавившись железом.
