Луис рассмеялся.
– Надо полагать, тебе это место кажется красивым.
Вэл обвела взглядом низкие диванчики, книжные полки, заставленные томиками сказок в тканевых переплетах, великолепный ковер и расписные панно на стенах.
– Это одна из самых роскошных комнат, какие я видела.
– Штукатурка на стенах потрескалась, на потолке протечка, а весь угол почернел от грибка. И здесь нет никакой мебели и уж конечно никакого ковра – только дощатый пол, из которого кое-где торчат ржавые гвозди.
Вэл посмотрела на мягкий свет, лившийся из оловянной лампы под абажуром с бахромой.
– Тогда что же вижу я?
– Ореол, что же еще?
Рут заглянула в комнату.
– Что проис… Луис?
– Постой. А откуда нам знать, что ты на самом деле Луис? – спросила Вэл.
– А кем еще я могу быть?
Рут вошла, но оставила одну ногу в проеме, словно опасаясь, что он в любую секунду может закрыться.
– Мы только что оставили тебя в парке, и ты спал.
Луис опустил голову обратно на пол.
– Ага. Ну, когда я в последний раз видел Рут, она собиралась на поезд. Я ушел с Лолли и Дэйвом в парк. Мы выбрали место для ночевки рядом с замком. Лолли дремала, облокотившись на меня, и тут Дэйв вдруг встал и ушел. Я знал, что он не в себе. Черт, у меня у самого крыша ехала. Я подумал, может, ему хочется побыть одному. Но потом Дэйв не вернулся, и я пошел его искать. Я увидел, как он идет обратно по роще. И он был не один. Сначала мне показалось, что это какой-то парень – вроде как пытается с ним познакомиться, – но потом разглядел, что у него вместо волос перья. Я побежал к ним – и в эту секунду множество крошечных ладоней закрыло мне рот и здоровый глаз, меня схватили за руки и за ноги и потащили. Я слышал, как эти твари хихикали, поднимая меня в воздух. А брат сказал: «Не беспокойся. Это совсем ненадолго!» Я не знал, что и думать, и не представлял, что окажусь здесь.
– Ты видел Мабри? – спросила Вэл. – Она что-нибудь говорила?
– Почти ничего. Ее тревожило что-то. Кто-то к ней приходил, и она из-за этого злилась.
– Нам нужно кое-что тебе рассказать, – начала Вэл.
Луис замер, сжав губы в узкую полоску.
– Что? – спросил он, и его голос прозвучал так тихо, что у Вэл защемило сердце.
– Мы считали, что пропал Дэйв. Он исчез. Кто-то притворился тобой.
– Так вы пришли сюда искать Дэйва?
– Мы пришли искать улики. Я считаю, что Мабри стоит за всеми смертями фейри.
Луис нахмурил брови.
– Погодите! Где мой брат? Он в беде?
Вэл покачала головой.
– Не думаю. Тот, кто притворился тобой, проводит время, трахая Лолли. Не думаю, что это актуально для фейри, но вот для Дэйва – определенно.
Луис вздрогнул, но промолчал.
– Нам надо торопиться, – напомнила Рут, гладя Вэл по голове и приминая пальцами щетину отрастающих волос. – Хотя та сучка и не может связать тебя волосами, это не значит, что нам стоит тут задерживаться.
– Правильно.
Вэл склонилась над Луисом, разглядывая косички, которые привязывали его к полу. Она попыталась их разорвать или развязать, но они оказались прочными, словно из стали.
– Мабри срезала их ножницами, – сказал Луис. – Эта гадина чуть скальп с меня не сняла.
– По-твоему, ножницы перерезали бы косички? – спросила Рут.
Вэл кивнула.
– У нее должна быть возможность снять собственные чары. Как ты думаешь, где могут быть ножницы?
– Не знаю, – ответил Луис. – Они к тому же могут выглядеть не как ножницы.
Вэл встала и вышла в гостиную, заглянула в фонтан, где мука успела раствориться, а потом прошла к горке.
– Ты ничего не видишь?
Рут вытащила один из ящиков и вывалила его содержимое на пол.
– Ничего.
Вэл заглянула в горку, снова обратив внимание на балерину: ее согнутые руки образовывали кольца, носки пуантов были кроваво-красного цвета. Засунув руку в шкафчик, Вэл взяла ее, продела пальцы в кольца и потянула. Ноги фигурки стали сдвигаться и раздвигаться, точь-в-точь как ножницы.
– Бери арфу, – сказала Вэл. – Я освобожу Луиса.
Перед самым рассветом они пробрались обратно через рощу и подошли по ветвящимся тропкам туда, где оставили Лолли и лжеЛуиса. При ходьбе струны арфы бренчали, но Рут приглушала звуки, крепко прижимая инструмент к груди. Подойдя ближе, Вэл, Рут и Луис увидели, что фальшивый Луис не спит.
Голос Лолли звучал пискляво и дрожал.
– Тут так холодно, а ты горишь в лихорадке!
Лже-Луис посмотрел на них. Его глаза почернели по краям, губы стали темными, а кожа белой, как бумага. Лицо, покрытое потом, казалось сделанным из пластика. Дрожащими пальцами он подносил сигарету к губам. Дым почему-то не выходил из его ноздрей.
– Дэйв! – сказал настоящий Луис. Его голос звучал ровно и бесстрастно, как у Вэл, когда она увидела свою мать с Томом. Лолли уставилась на Луиса, а потом – на его двойника.
– Что… что происходит?
– Ты не увидела разницы, правда? – спросил у Лолли фальшивый Луис.
Его лицо стало изменяться, черты медленно перестраивались, становясь чертами Дэйва. Но почерневшие глаза и губы и блеск на коже остались.
Она ахнула.
Он захохотал как сумасшедший и хрипло сказал:
– Ты даже не увидела разницы, а ведь никак не хотела дать мне шанс!
– Ах ты, дерьмо!
Лолли ударила Дэйва по щеке. А потом она била его еще и еще, звонко шлепая по рукам, которые он поднял, чтобы закрыться.
Луис схватил ее за руки, но Дэйв снова начал хохотать.
– Ты думала, что ты меня знаешь? Я – Хилятик Дэйв? Дэйв-Трусишка? Дэйв-Идиот? Дэйв, который нуждается в защите брата? Ни в чем я не нуждаюсь! – Он посмотрел Луису в лицо. – Ты такой умный, правильно? Такой умный, что даже ничего не понял! Так кто из нас дебил, а? У тебя найдется ученое словцо, чтобы сказать, какой ты тупица?
– Что ты сделал? – спросил Луис.
– Он заключил договор с Мабри, – ответила Вэл. – Так ведь?
Дэйв улыбнулся, но это больше походило на судорожную гримасу, словно губы растянулись слишком сильно. Когда он заговорил, Вэл могла видеть только черноту позади его зубов, словно смотрела в темный туннель.
– Ага, я заключил договор. Мне не нужно Зрение, чтобы увидеть, когда у меня есть что-то, что кому-то нужно. – Он утер лоб, и его глаза расширились еще сильнее. – Я хотел…
