— Снова ты сбиваешь меня с толку, — шепчу в ответ. — Если то, что между нами происходит, не больше чем горячий секс, так пусть и остается горячим сексом, а всему остальному здесь не место.
— Но почему бы просто не подарить себе день безмятежного счастья, Сара? О серьезных вещах можно поговорить и потом.
День безмятежного счастья. Почему сейчас он кажется совершенно невозможным? И в то же время понимаю, что хочу провести с ним еще не один день. Просто необходимо побыть одной, посидеть дома, в привычной обстановке, и спокойно подумать о жизни. Может быть, сумею найти истину и понять, чего хочу и в чем по-настоящему нуждаюсь.
— Да, — соглашаюсь я. — Договорились.
— Хорошо. — Крис улыбается. — Если хочешь попасть на занятия, быстрее собирайся. Нет, подожди секунду. — Он исчезает в ванной, но тут же возвращается с махровым халатом. — Если увижу, как ты идешь по комнате голой, урок не состоится.
Первозданный огонь в зеленых глазах в корне противоречит моему нынешнему состоянию, а потому послушно и быстро ныряю в халат. Я не притворялась и не симулировала отравление. Сейчас не время для жаркой любви, каким бы заманчивым ни казалось само понятие.
Придвигаюсь к краю матраса, и в поле зрения сразу попадают туфли и сумка — и то, и другое валяется на полу посреди комнаты. Рядом лежит дневник — очевидно, забыла застегнуть молнию, и тетрадь выскользнула. В панике соскакиваю с кровати, запихиваю опасное свидетельство как можно глубже и торопливо дергаю замок.
Крис разговаривает по телефону: заказывает в номер завтрак. Хочется верить, что дневник он не заметил, да и вообще чужими секретами не интересуется. Откровения Ребекки волнуют только меня, и все же адреналин безудержно переполняет кровь. Чемодан стоит неподалеку. Закрываю его и везу в ванную.
Запираюсь и без сил прислоняюсь к двери. Что сказал бы Крис, если бы узнал, что я читаю дневник Ребекки Мэйсон? Смог бы меня понять? Поверил бы, что боюсь за Ребекку? Черт возьми, если я действительно тревожусь, то почему не сделала большего, чтобы ее найти? Настолько погрузилась в процесс жизни незнакомой, но до боли близкой подруги, что совсем забыла о ней самой! Молча даю себе клятву принять все доступные меры и выяснить, где сейчас Ребекка и что с ней, — независимо от последствий. А в том, что последствия неизбежны, уже не сомневаюсь.
Проходит половина дня. За это время я успела принять душ, надеть черные джинсы и вишневый топ с блестками — судя по всему, разного рода сияния симпатичны моему личному стилисту, да и мне тоже — и провести несколько незабываемых часов в гостиной с видом на величественные горы Маякамас. Мередит, чрезвычайно симпатичная особа лет тридцати с небольшим, рассказывала о мире вина интересно и доходчиво. А главное, я все-таки избавилась от ужасного похмелья и, когда Крис присоединился к нам за обедом, смогла насладиться самой вкусной едой в моей жизни.
Сейчас стрелки часов приближаются к пяти. Пора ехать домой. Крис открывает передо мной заднюю дверь своего «Порше-911», а сам садится за руль. Путешествие подходит к концу. Грустно.
Безвольно расслабляюсь на сиденье и погружаюсь в легкую дремоту: сытный обед притупляет сознание. В спокойном, на редкость уютном молчании Крис колесит по местным дорогам, уверенно выезжает на шоссе.
— Во вторник утром мне надо лететь в Лос-Анджелес, — объявляет он минут через пятнадцать.
Хуже новости не придумаешь. Крис меня покидает! Знала, что это произойдет, но не предполагала, что так скоро. Чтобы хоть немного утешиться, напоминаю себе, что Лос-Анджелес — еще не Париж.
— В следующие выходные должен состояться благотворительный вечер в пользу детского госпиталя, а до этого предстоит несколько подготовительных мероприятий. Раньше понедельника не вернусь.
Пружина внутри меня слегка ослабевает. Он все-таки вернется!
— Поедем со мной, Сара.
Крис хочет, чтобы я отправилась вместе с ним? Приглашение приятно удивляет.
— Я бы с удовольствием, но ты ведь сам знаешь, что нельзя — работа.
— Думаю, что смогу убедить Марка…
— Нет. — Я выпрямляюсь. — Крис, мы уже это обсуждали. Что бы ни происходило между тобой и Марком, моей работы ваши отношения касаться не должны.
— Нажму на него по поводу аукционного дома.
— Нет! — повторяю более настойчиво. — Прошу тебя, Крис, не разговаривай с Марком. Я ведь уже объяснила: мне очень важно получить это назначение собственными силами.
Он поджимает губы, что означает верный признак внутренней борьбы.
— Хорошо, не буду ему звонить. — Бросает на меня быстрый взгляд. — Твоя машина стоит возле галереи, а я живу неподалеку. Если не хочешь лететь в Лос-Анджелес, останься у меня на ночь. По дороге можем заехать к тебе и взять необходимые вещи.
Я-то надеялась побыть в одиночестве и обдумать наши отношения, но перспектива долгой разлуки мгновенно рушит все планы. Как же ему удалось войти в мою жизнь так быстро, незаметно и прочно?
— Да, с удовольствием. — К себе заезжать не хочу, потому что не готова показать Крису свое убогое жилище. Нет, поправляю себя, не только поэтому. Моя квартира — это моя прежняя жизнь, из которой удалось выбраться на несколько дней и хотелось бы выбраться навсегда. Смотрю на красивый мужественный профиль и спрашиваю себя, смогу ли органично вписаться в жизнь столь сложного и талантливого человека. Но дело, конечно, не во мне. Ребекка! Нельзя забывать, с чего все началось. А для того чтобы понять, где она сейчас, необходимо проанализировать информацию, которую дали вещи, найденные в контейнере.
Значит, заехать ко мне все-таки придется.
Глава 27
На закате подъезжаем к моему дому, и Крис паркует свой «Порше-911» среди куда более скромных машин. Думаю, это обстоятельство не укрылось от его внимания.
— Я быстро. — Выскакиваю из машины, но Крис уже обходит багажник. Удрать не удалось. — Тебе не обязательно идти со мной.
— Но я хочу, — возражает он не допускающим возражения тоном и берет за руку. — Веди.
Смиряюсь с поражением и покорно бреду к зданию из красного кирпича. Найти свою дверь много времени не занимает. Достаю из сумки ключи и медлю. Дневники так и лежат на кофейном столе. Спрятать их от неожиданного гостя не удастся — просто невозможно.
Крис обнимает меня сзади и берет ключи, отпирает дверь и распахивает настежь.
Бросаюсь в комнату и начинаю лихорадочно складывать тетради в стопку. Единственное, что хорошо в данной ситуации, — это возможность отвлечься от убогой обстановки: простого коричневого дивана и столового гарнитура за пятьсот долларов.
Дверь захлопывается. Внезапный стук действует на взвинченные нервы таким образом, что две тетради выскальзывают из рук и падают на пол. Как всегда, когда я что-то роняю, Крис оказывается рядом и немедленно их поднимает.
