Сразу же возникла и новая мысль: если Анна получила то, чего и желала, почему она продолжает общение с этим влюбленным в нее глупцом? Леня так и не смог найти подходящий мотив, оправдывающий это нелогичное поведение. А в том, что оно было неразумным, он не сомневался. Ни один человек в здравом уме не стал бы продолжать «светиться», выполнив основной пункт своего хитроумного плана. Имея на руках столько денег, он непременно убрался бы из Москвы, не искушая судьбу и не предоставив никому возможности раскрыть его настоящую личность.
На этот счет у Саянова было два варианта: либо он – параноик и напрасно подозревает честную женщину бог знает в чем, либо он – профессионал, который обязан добраться до сути дела. И чтобы выяснить это, он и вылетел в Сочи. Мать, считал Леня, никогда не ошибется в своих детях, как бы похожи они ни были. Его предположения подтвердились: Наталья Аркадьевна Кирсанова без тени сомнений ответила, кто именно из ее дочерей запечатлен на снимке.
– Интересно, – сказала она и улыбнулась, что сделало ее похожей на ту женщину, которую обнимал Кирилл, – Анне не нравился цвет волос Вероники. И вдруг она стала блондинкой?
– Значит, это не Вероника? – спросил Леня и замялся под ее испытующим взглядом.
– Это Анна. А что, собственно, происходит? И почему вы, молодой человек, задаете мне такие странные вопросы?
У Натальи Аркадьевны были темные волосы и серые глаза, как и у Анны, но свой взгляд, а также манеру держаться она явно передала своей старшей близняшке – Веронике. Леня улыбнулся одной из самых своих обворожительных улыбок, которые всегда помогали ему установить контакт с собеседником, однако Наталья Аркадьевна ему не поверила и подозрительно прищурилась.
– Признавайтесь: что на этот раз натворила Вероника? И что связывает Анну с Кириллом Юмановым?
– Почему вы не были на похоронах мужа Анны? – вдруг спросил Леня и заметил волнение в глазах Натальи Аркадьевны.
Она быстро вышла на террасу, откуда открывался захватывающий вид на море. Леня прошел туда за ней следом и, облокотившись о перила, вгляделся в горизонт. Он не торопил женщину с ответом, так как знал, что она расскажет ему обо всем, ничего не утаивая. Наталье Аркадьевне явно требовалось выговориться, и она нашла удобного слушателя в лице Лени.
– Когда я узнала о трагедии, произошедшей с Владом, я хотела немедленно вылететь к ней, к Анне. Однако позвонила Вероника и попросила меня остаться дома. Она сказала, что Анна не хочет нашей встречи.
– На это имелись особые причины?
– Думаю, Анна до сих пор обижается на меня за то, что я не приняла ее мужа, – ответила Наталья Аркадьевна и, позвав Леню за собой, прошла обратно в комнату. – Выпьете со мной? Чай? Лимонад?
Леня закивал, обрадованный тем, что ему предложили освежающий напиток, а не алкоголь.
– Лимонад! Настоящий?
– Самый настоящий, – задорно рассмеялась Наталья Аркадьевна. – Только вода, сахар и лимоны.
Она была очень привлекательна – в легком сарафане, открывавшем ее стройные загорелые ноги. Фигура ее отличалась девичьей стройностью, однако кожа на умело накрашенном лице не скрывала ее возраст, наоборот, подчеркивала его. Наталье Аркадьевне было чуть более пятидесяти, и тем не менее выглядела она потрясающе, так как не старалась казаться моложе, чем была на самом деле. Ее манеры отличались изысканностью и были полны достоинства, которое присуще лишь женщинам, глубоко уважающим себя.
– Получается, что вы не были в хороших отношениях со своим зятем? – спросил Леня, с наслаждением пригубив холодный лимонад.
– Мы никогда не ссорились, но мне он не нравился. Я была против того, чтобы Анна выходила за него замуж.
– Почему?
– Влад не любил мою дочь, – без малейших признаков стеснения ответила Наталья Аркадьевна. – Она должна была стать для него просто удобной женой. Он такую искал… и нашел. Лгун, гуляка и алкоголик – вот кем был Влад! Он не подходил моей девочке. Впрочем, она сама это поняла, когда их отозвали в Москву из-за его шашней с какой-то танцовщицей. Тогда я утешала ее, уговаривала вернуться в Сочи, – Наталья Аркадьевна повернулась вокруг себя. – Дом ведь большой! Внуку было бы здесь хорошо. Но Анна отказалась. Наверное, в тот момент она затаила на меня обиду, потому что через год мы перестали общаться. Вероника была нашим связующим звеном. Только от нее я и узнавала, как живет моя младшая дочь.
– А Вероника?..
– Что Вероника? У нее все отлично. Даже вдовство не изменило ее бойцовского характера. Она, как всегда, бежит впереди паровоза, сметая всех на своем пути. Черт! – внезапно выругалась Наталья Аркадьевна. – Мои дочери – вдовы. Обе!
– Не огорчайтесь, – с легким смешком сказал Леня. – Считаю, что Анна скоро устроит свою жизнь.
– Намекаете на Кирилла? Их Вероника познакомила?
Леня растерялся, не зная, как ответить на последний вопрос.
– Так для чего вы показали мне это фото? – Наталья Аркадьевна снова взяла в руки снимок и вгляделась в смеющуюся женщину. – Думали, я не узнаю Анну? Она здесь вполне счастлива…
– Даже не скажешь, что недавно похоронила мужа, – добавил Леня, заметив, что это высказывание неприятно укололо Наталью Аркадьевну.
– Да-а, – протянула она. – Не скажешь. Но зачем она волосы перекрасила? Брюнеткой она выглядела гораздо женственнее и эффектнее.
– Вкусы меняются.
– Получается, вы – друг Кирилла? Не моих дочерей, – лукаво улыбнулась Наталья Аркадьевна. – Если бы вы знали их достаточно хорошо, то ни за что не перепутали бы. Они очень разные.
– По всей видимости, вы ошибаетесь, – сказал Леня, забрав из ее рук снимок. – Они очень похожи, причем настолько, что с легкостью могут играть роли друг друга.
Уговорив женщину не рассказывать Веронике, если та позвонит, о его визите, Леня выехал в Москву, предварительно узнав, где проживает Анна Романова. Целый вечер он ожидал ее появления, наконец женщина приехала домой на такси с огромным чемоданом, будто вернулась из длительного путешествия. Левой рукой она закрыла дверцу машины, ею же открыла дверь в подъезд, и это заставило Леню торжествующе улыбнуться. Так как Вероника являлась левшой, было естественным, что она использовала ведущую руку. Оставалось странным, почему она притворяется Анной, а та взяла на себя роль Вероники? Поведение женщин казалось глупым, но оно означало, что обе играют в некую игру, мотива и целей которой Леня не мог угадать. Все эти соображения он высказал Кириллу, который с недоверчивостью отнесся к его словам, назвав друга излишне подозрительным, более того, сумасшедшим.
– Что ты пытаешься мне сказать? Что меня обманывают? – спросил он. – Но в чем?
– Сам не знаю, – развел руками Леня. – Меня смущает поведение сестер.
Кирилл со злостью хлопнул ладонью по столу.
– Достаточно! – приказал он. – Прекрати вести себя так, словно ты – мой старший брат! Не следует опекать меня, я уже не маленький. Кроме того, ты слишком многое себе позволяешь, вмешиваясь в мою жизнь.
