– Вы помните, где родились? – спросил он.
Анна начала беззастенчиво лгать, пересказывая биографию своей приятельницы, у которой она жила во время стажировки в Лондоне. В ходе беседы она едва не проговорилась, как зовут ту девушку, но вовремя остановилась. Говорила Анна неправду по одной причине: в ее голове уже созрел план, как выехать за пределы Греции и не быть при этом остановленной полицией за нелегальное пересечение границы. Но, чтобы этот план осуществился, ей следовало немного потянуть время.
За день до визита консула Анна попыталась связаться с Женей Субботиной. Поговорить ей удалось только с тетей Фирой, и та сказала, что племянница находится в Рупольдинге, на сборах. Однако старушка пообещала передать Жене все, о чем ее просила Анна. Теперь Анна ждала ответа, оттого и продолжала лгать всем, кто искренне желал ее выздоровления. Консул Великобритании, конечно, ничем не смог бы ей помочь. Для того чтобы установить личность Анны, а также выяснить всю правду о ее гражданстве, требовалось время. Утешало одно: весь этот срок она будет находиться в больнице, под защитой консулата, а не жить на улице, без денег и документов. Помимо всего прочего, Анна надеясь, что к тому моменту, когда откроется правда и слезливая история о ее счастливом английском прошлом рассыплется в прах, она уже будет далеко за пределами страны. Анна не ошиблась, потому что Женя прилетела в Грецию через два дня после разговора Анны с тетей Фирой.
– А ты у нас, оказывается, Джейсон Борн? – Субботина осторожно провела кончиками пальцев по забинтованной груди подруги.
– Кто?
– Агент с простреленной головой. Его выбросило морской волной на берег неподалеку от одной маленькой французской деревушки… Или корабль какой-то подобрал его. Он ничего не помнил о себе. Не мог назвать ни своего имени, ни рода занятий. Зато бредил на четырех языках. Ты бредила? – Женя хитро прищурилась.
– Нет.
– Жаль. Никакой киношной романтики! Скучная ты, Кирсанова. Но, слава богу, живучая!
Еще через неделю к ним прилетел Виноградов с новым паспортом для Анны. Так – из любви к Анне – Женя переступила через свою гордость, решив прибегнуть к помощи человека, недавно глубоко ее ранившего. Однако без него у женщин ничего не получилось бы, потому что только Виноградов с его умением выпутываться из любой ситуации и с этими его обширными связями в криминальном мире мог вывезти Анну за рубеж по поддельным документам.
В Москве Жене пришлось на некоторое время оставить Анну и вернуться к тренировкам. Наблюдать за окончательным выздоровлением подруги она поручила опытной сиделке, тете Фире, а защиту Анны возложила на Виноградова. Он готов был выполнить любую просьбу Жени, только бы она простила его. Потребовался целый год для того, чтобы Женя смягчилась, но теперь, к счастью, эта парочка воссоединилась и была счастлива.
Через два месяца после возвращения в Москву Анна выяснила, в какую страну уехал ее муж, и с ужасом обнаружила, что он все еще пребывает в статусе женатого человека! Анна полностью исключила возможность как-то раскрыться, дать обнаружить себя или обратиться за помощью в полицию: она прекрасно знала о могуществе своего свекра и могла детально предположить, чем закончится ее легкомысленная вера в торжество закона. Она долго обдумывала, как ей обрести свое прежнее положение и, главное, сына, и нашла лишь один выход. Убийство Влада, а также исчезновение Вероники решило бы все ее проблемы. Также нужно было избавиться от Романова-старшего, который, как оказалось, сыграл далеко не второстепенную роль в удачной замене одной Анны на другую – фальшивую. Устранение этой троицы позволило бы Анне спокойно занять свое место, вновь став госпожой Романовой. Смерть Влада была быстрой и простой в исполнении, а потом все пошло не так, как она предполагала. Убийство свекра нарушило очередность пунктов ее плана, но не лишило Анну возможности воплотить задуманное в жизнь. А теперь… Все разрушило внезапное появление Вероники.
– Кирсанова, – тихо постучала в дверь Женя, – ты жива?
– Наверное. – Анна поняла, что вода давно остыла, а она этого и не заметила. – Выхожу! – сказала она, потянувшись за полотенцем.
Докрасна растеревшись толстым махровым полотенцем, она набросила халат, вышла из ванной комнаты и остановилась перед Женей, заботливо осмотревшей ее фигуру.
– Еще немного, и ты окончательно превратилась бы в вареную сосиску, – рассмеялась она, указав на сморщившиеся от горячей воды ладони Анны. – Чай?
Анна кивнула, прошла в спальню и переоделась в теплую одежду. В кухне она увидела Виноградова.
– Женя рассказала мне о визите Вероники и той бойне, которую вы устроили на детской площадке, – сказал он. – Как она узнала о тебе?
Анна неопределенно пожала плечами и присела рядом с Виноградовым:
– Думаю, она все поняла, обнаружив, что ее акции проданы.
– Хитрая бестия! Наверняка она хотела увеличить размеры своего счета.
– Не знаю, что ответить. Одно мне известно: Вероника настроена очень серьезно, и с ней будет сложно сражаться. Да и времени у меня мало, чтобы придумать, как ее отвлечь, а потом избавиться. Хотя, я не уверена, что все еще хочу ее смерти… Вернее, уверена, что не хочу. – Анна наклонилась, оперлась лбом о гладкую поверхность стола и тихо продолжила: – Я не смогу ее убить… Раньше я думала, что это будет легко, как с Владом. Ведь, стреляя в него, я не испытала ничего! В душе моей было пусто, будто я стреляю в тире по мишеням, а не в живого человека. Не дрогнула ни одна единая мышца лица, ни палец, нажимавший на курок. Я просто смотрела в прицел и знала, что через секунду Влад будет мертв. Но с Вероникой что-либо подобное не получится. О господи! Я не могу ее убить, – снова повторила Анна. – Даже после того, что она мне сделала, несмотря на все ее угрозы… У меня внутри все переворачивается, когда я вспоминаю, как мы спали в одной кровати, ели мороженое на берегу, сбежав с уроков, как она завязывала мне шнурки на ботинках. Женька, помнишь, как она привела меня в спортивную школу? Не мама, а сестра сказала, что я должна стать спортсменкой.
– Ей просто не хотелось проводить с тобой ни одной лишней минуты. Поэтому она и заставляла тебя ходить в спортшколу. Лыжник из тебя получился никуда не годный, – сказала Женя с таким выражением лица, будто она вернулась в те годы, когда только познакомилась с Анной. – Зато ты была лучшим стрелком в группе. Жаль, что ты ушла из спорта. В этом, между прочим, тоже Вероника виновата! Она ведь внушила тебе, что пулевая стрельба – это неженственно и что у лыжниц – мужские задницы.
– То есть получается, что у меня никогда не было своего мнения и я жила по указке Вероники? Ты это хочешь сказать?! – вспылила Анна, но быстро остыла, так как поняла, что секунду назад уже сама ответила на свой вопрос. – Чистая правда, да… Кого я пытаюсь убедить в обратном?
– Да, Кирсаныч: ты – в заднице.
– Нет, Женька, еще нет – пока что. Но вот когда Вероника выдаст мой секрет Рэму, тогда уж точно я окажусь в полной заднице.
– Странное имя, – задумчиво проговорил Виноградов, который все это время молча заваривал чай. – Революция Энд Марксизм? Кто же так постарался назвать его?
