Даша призадумалась. Что-то не верилось ей в столь возвышенные мотивы.
– Я-то люблю классическую музыку. Но я никогда не поверю, что ее любите вы.
Даниил постарался как можно правдоподобнее обидеться.
– И вот так всегда! Почему ты считаешь, что мужчина не может любить хорошую музыку?
Почему-то это прозвучало у него с таким откровенно сексуальным подтекстом, что Даша отодвинулась как можно дальше и опасливо посмотрела на него. Они же о музыке говорят? Или нет? Она не раз замечала, что порой не понимает то, о чем говорят ее городские ровесницы. Обычные, казалось бы, слова, вдруг приобретали совершенно иной смысл и она, выросшая в тихой деревушке, терялась, будто вокруг все говорили на неизвестном ей языке. Не зная, что сказать, она промолчала, и он с облегчением сказал:
– Ну, вот и чудненько. Я знал, что ты будешь рада.
Немного помолчав, резко спросил:
– Какие у тебя отношения с Сергеем?
Она хмуро ответила, всем своим видом давая понять неуместность вопроса:
– Очень хорошие!
Сердито выпятив нижнюю губу, Дан заметил:
– Умеешь ты говорить, ничего не сообщая! Конкретнее, пожалуйста!
– Что вы хотите узнать?
– Ты с ним спишь?
Почувствовав, что лицо от наглой откровенности вопроса заливает краска, она отрезала:
– Не ваше дело!
Он кинул на нее внимательный взгляд, чему-то обрадовано посвистел и свернул в переулок. Посредине дороги, не позволяя себя обогнать, с черепашьей скоростью тащилась большая красная машина. Разозлившись, Дан цинично прошелся насчет не умеющих ездить дурно воспитанных дамочек. Даша удивилась. С чего он решил, что за рулем женщина?
На ее недоуменный вопрос он сердито пояснил:
– В таких машинах ездят только богатые глуповатые особки с непомерными амбициями, считающие, что им всё позволено. Нормальный человек в подобный драндулет просто не сядет.
У концертного зала им пришлось припарковаться рядом с этой красной машиной. Из нее в самом деле вышла надменная красотка в норковом палантине с непокрытой головой и в легких туфлях на высоком каблуке. Небрежно оглянувшись вокруг, заметила Дана, просияла и бросилась к нему. Звонко расцеловав его в обе щеки, поскольку свои губы он весьма умело убрал, схватила за руки и воскликнула хрипловатым прокуренным голосом, который считала очень сексуальным:
– Милый, сколько лет, сколько зим! Куда ты потерялся?
Брезгливо дергая носом от разившей от нее дикой смеси табака и французских духов, Дан отобрал у нее свои руки, сделал шаг назад и сухо произнес:
– Здравствуй, Эльза! – и, ничего больше не говоря, попытался пройти дальше.
Но от нее так просто было не избавиться. Она явно считала его своей законной добычей. Ухватившись за локоть Дана, повисла на нем, как на спортивной перекладине.
– Ты-то как здесь очутился, ты же терпеть не можешь классику?
Он отрезал:
– Так же, как и ты!
Что-то сообразив, дамочка умильно залебезила:
– Ну, не сердись, милый! Я была не права! Глупо тогда получилось, я признаю. Но давай всё забудем!
Дан стряхнул с локтя ее загребущую ручонку, демонстративно взял под руку Дашу и, кладя конец всем ее надеждам, объявил:
– Как видишь, я не один!
Дама с неподдельным изумлением уставилась на его ничем не примечательную спутницу.
– Это кто?!
Досадуя на такую несвоевременную встречу, он твердо сообщил, не допуская двусмысленных толкований:
– Даша! – и с раскаяньем взглянул на спутницу в полной уверенности, что та обиделась и расстроилась.
Эльза полупрезрительным взглядом окинула девушку с ног до головы и сделала соответствующие выводы.
– И что, тебе теперь нравятся такие… – она долго искала подходящее слово, отчего Даша начала краснеть неудержимой волной, – естественные?
Он защитным жестом обнял Дарью за плечи и повел дальше, просто ответив:
– Да!
Вслед донеслось:
– Ну, это ненадолго! Максимум на месяц, если не меньше! Ты же страстный любовник, а она квелая рыба!
Ускорив шаг, будто пытаясь убежать от возможных оскорблений, Дан стыдливо пригнул голову, боясь посмотреть на Дашу, и был сражен, услышав негромкий смех. Посмотрев на ее задорное, лучившееся лукавой иронией лицо, неловко хмыкнул.
Скосив на него смеющиеся глаза, Даша язвительно заметила:
– Вот ведь как бывает, когда заводишь слишком много любовниц. Каждой что-то от вас нужно. Или я не права и хорошего слишком много не бывает?
Впервые в жизни не сумев найти достойный ответ, он повел ее в зал, бормоча жалкую отговорку о третьем звонке.
Заиграли увертюру и он внимательно посмотрел на Дашино лицо, надеясь найти на нем отсветы того чувства, что так пленили его в прошлый раз. Оно было бесстрастным и холодным, она явно думала о чем-то своем, не слушая музыку.
Всё действие Даниил исподтишка разглядывал соседку, стараясь уловить хоть какие-то изменения в ее настроении, и не заметил ничего. Рядом с ним сидела совершенно заурядная девица, ничем не отличающаяся от других его знакомых. В антракте с разочарованием решил, что в прошлый раз чудный свет ее лица ему просто померещился, и теперь он напрасно тратит время, ища того, чего нет и никогда не было.
Изнемогая от скуки во время исполнения очередной тягучей арии, Дан ругал себя за глупость последними словами. Стараясь устроиться поудобнее, облокотился на подлокотник и случайно взглянул на притихшую спутницу. И обмер. Ее лицо светилось тем самым нежным и печальным светом, что и в прошлый раз, внушая феерические мысли о чудесах.
Прикрыв глаза веками, чтобы не выдать крайней заинтересованности, он наблюдал за прелестным лицом спутницы. Вблизи оно было еще обворожительнее, чем издали. Ему так захотелось покрыть ее лицо восторженными поцелуями, что он с трудом сдержал порыв. Сцепив руки в замок, досидел до конца спектакля, что-то сосредоточенно прикидывая.
Спектакль закончился. После бурных аплодисментов восхищенные зрители стали расходиться. Даша молчала, переполненная услышанным. Даниил тоже не нарушал молчания, ловя на ее лице исчезающие отблески глубокого внутреннего чувства. В машине Даша расслабленно призналась:
– Я очень люблю настоящую музыку. Огромное вам спасибо. Но у меня скоро сессия, надо заниматься. Так что прошу вас: не надо больше устраивать таких встреч и жертвовать ради меня своими удовольствиями. Тем более что сегодняшний спектакль для вас был хуже гильотины.
Он сердито насупился.
– С чего ты это взяла?
С легким укором на него посмотрев, она ответила:
