* * *
Просыпаюсь я уже затемно, причем даже не могу вспомнить, как ложился. Привстав, обнаруживаю на журнальном столике записку, быстро хватаю ее и разворачиваю. Сердце в груди падает: нет, она не от Лейк…
Уилл!
Хотела предупредить, что после этой таблетки нельзя за руль… но вижу, что ты ее уже выпил. Слава богу, все в порядке.
Шерри
P. S. Говорила сегодня с Лейкен. Тебе и правда стоит попросить у нее прощения. Ты повел себя как подонок. Если понадобятся еще лекарства, заходи.
Бросаю записку на столик. Неужели обязательно было смайлик в конце добавлять? Желудок сводит от боли. Поморщившись, я пытаюсь вспомнить, когда ел в последний раз, но не могу. Открываю холодильник – а там базанья! Да уж, как нельзя кстати… Я отрезаю кусок, кладу на тарелку и запихиваю в микроволновку. Наливаю стакан лимонада…
И тут дверь распахивается.
Она входит в комнату и направляется прямиком к стеллажу. Я мгновенно выскакиваю в гостиную. Лейк даже не смотрит в мою сторону. Вместо того чтобы взять одну звездочку, она снимает с полки всю вазу.
Э, нет, вазу я ей не отдам. Если она ее унесет, то у нее не будет повода зайти еще раз. Я пытаюсь забрать вазу, но у Лейк крепкая хватка. Мы молча дергаем вазу туда-сюда. Я настроен решительно и ни за что не хочу ее отдавать. Наконец Лейк отпускает руки и сердито смотрит на меня:
– Уилл, отдай немедленно! Это подарок моей мамы, и я хочу забрать его домой!
Прижимая вазу к груди, я ухожу в кухню. Лейк идет следом. Я ставлю вазу в угол и загораживаю ее, так чтобы Лейк не могла до нее дотянуться.
– Твоя мама подарила ее нам обоим. Я же тебя знаю, Лейк. Если ты заберешь вазу домой, то сегодня же вечером откроешь все звездочки! Будешь сидеть и читать советы всю ночь, так же как в свое время тыквы вырезала.
– Перестань! – орет она, взмахивая руками. – Пожалуйста! Я больше не вырезаю тыквы!
– Ты серьезно? Да ты только этим и занимаешься, Лейк! Прошли уже сутки, а ты не хочешь даже меня выслушать!
Она сжимает кулачки и топает ногами в бессильной ярости, как будто лихорадочно ищет, по чему или по кому бы врезать. Господи, какая она красивая!
– Перестань на меня так смотреть! – кричит она.
– Как – «так»?
– Ты снова так на меня смотришь! Перестань!
Я совершенно не понимаю, о чем она, но послушно отвожу взгляд – не хватает еще, чтобы она совсем на меня разозлилась…
– Ты сегодня что-нибудь ела? – спрашиваю я, доставая тарелку из микроволновки.
Лейк не отвечает и молча стоит посреди кухни, скрестив руки на груди. Я достаю из холодильника лоток с базаньей и отгибаю краешек фольги.
– Базанья? Надо же, как кстати! – хмыкает она.
Да, я надеялся, что разговор у нас выйдет несколько другим, но она хотя бы говорит со мной. Я отрезаю кусочек базаньи и ставлю разогреваться. Мы молчим. Лейк смотрит в пол, я – на микроволновку. Когда все готово, я переношу наши тарелки на барную стойку и наливаю еще один стакан лимонада. Мы садимся и молча начинаем есть. Ощущение отвратительное.
Потом я убираю со стола и сажусь напротив Лейк, чтобы видеть ее лицо. Я жду, что она заговорит первой, но она кладет локти на стойку, разглядывает ногти, делая вид, что ее крайне интересует состояние маникюра, а потом спокойно и бесстрастно произносит, даже не глядя на меня:
– Ну, говори, что хотел.
Я наклоняюсь и пытаюсь взять Лейк за руку, но она отстраняется. Мне не нравится, что нас разделяет стойка бара, поэтому я встаю и иду в гостиную.
– Присядь, пожалуйста, – прошу я.
Она садится на диван, но в противоположный угол. Нервно потирая лицо руками, я пытаюсь понять, как же мне сделать так, чтобы она меня простила.
– Лейк, я люблю тебя, – начинаю я, поворачиваясь к ней. – Меньше всего на свете я хотел бы причинить тебе боль, и ты это прекрасно знаешь!
– Что ж, поздравляю! Тебе удалось сделать то, чего ты хотел меньше всего на свете!
Я откидываюсь на спинку дивана. Похоже, будет тяжелее, чем я думал. Лейк – крепкий орешек.
– Прости, что не сказал тебе, что мы с ней попали в одну группу. Я просто не хотел, чтобы ты волновалась.
– О чем волновалась, Уилл? Почему я должна волноваться из-за того, что вы в одной группе? У меня есть основания? Ты же говоришь, что мне не о чем волноваться!
«Господи! Либо я полный идиот и несу полную чушь, либо Лейк поворачивает все так, что я оказываюсь виноватым! Если я когда-нибудь получу ее прощение, то я подскажу ей, какую специализацию избрать: она должна стать юристом.
– Лейк, у меня уже давно не осталось к Воэн никаких чувств. На следующей неделе я собирался тебе рассказать, что мы в одной группе, просто не хотел заводить об этом разговор до нашего отъезда.
– Ах, значит, ты хотел сначала уложить меня в постель, а потом уже расстроить?! Отличный план! – саркастически усмехаясь, парирует она.
Я хлопаю себя по лбу и в изнеможении закрываю глаза: да, эта девчонка способна выиграть даже самое провальное дело!
– Уилл, ну ты сам подумай, поставь себя на мое место! Допустим, у меня был секс с одним парнем, задолго до того, как мы познакомились. И вот, когда мы с тобой наконец-то собираемся заняться любовью, ты заходишь ко мне в спальню, а там этот парень и я с ним обнимаюсь. Потом ты видишь, что я целую его в шею, а ты больше всего на свете любишь, когда я целую тебя в шею. Затем ты узнаешь, что уже несколько недель я встречаюсь с этим парнем практически через день, но тебе об этом ничего не сказала. Как бы ты поступил? А? – Она уже не разглядывает свои ногти, а смотрит на меня в упор в ожидании ответа.
– Ну, для начала, – отвечаю я, – дал бы тебе возможность все объяснить, не перебивая каждые пять секунд.
Лейк вскакивает с дивана и решительно направляется к выходу. Я хватаю ее за руку и тяну к себе, она падает на диван рядом со мной, я обнимаю и прижимаю ее к груди. Я не должен ее отпускать. Не могу отпустить. Ни за что!
– Лейк, прошу, дай мне шанс все тебе рассказать! Пожалуйста, не уходи!
Она уже не сопротивляется, не пытается меня оттолкнуть, а спокойно лежит в моих объятиях и молчит.
– Я даже не знал, в курсе ли ты насчет Воэн. Ты же сама терпеть не можешь воспоминания о прежних отношениях. Вот я и решил, что лучше на эту тему не заговаривать. Наша с ней случайная встреча меня совершенно не тронула, и я не хотел попусту тебя волновать, – торопливо объясняю я, гладя ее по голове.
– Я так хочу верить тебе, Уилл! – вздыхая, со слезами в голосе произносит она. – Очень хочу! Но как же она оказалась в твоем доме вчера вечером? Если у тебя не осталось к ней никаких чувств, зачем ты с ней обнимался?
