— Вам придется найти себе нового повара, — закончил Хозяин. — Она возвращается туда, где должна быть.
— Вы уверены, мадам?
Глаза Хозяина потемнели от раздражения. Ему не нравилось, что этот маленький владелец кафе думает, что может ему перечить.
— Я думаю, стоит разобраться с ним так же, как с Джонни, — отрезал он, взглянув на Ангелочка горящими от нетерпения глазами.
— Каким таким Джонни? — смело поинтересовался Виржил, готовясь к схватке. Несмотря на малый рост, у него хватало смелости. Чего у него не было, так это здравого смысла.
— Нет! — умоляюще вмешалась Ангелочек. — Пожалуйста, Хозяин. Я пойду с тобой.
— Ты стала такой вежливой, моя дорогая, — похвалил он ее, снова благожелательно улыбнувшись Виржилу. — Вы что, владеете этим куском земли?
— Да, — настороженно ответил тот.
— Не хотите ли продать его?
— Не дождетесь!
Хозяин рассмеялся. — Нет? Что ж, если вам потребуются деньги на строительство, приходите, мы обсудим условия сделки. А если у вас появятся проблемы с заменой Ангелочку, может, и в этом я смогу помочь. — Казалось, он забавляется.
— Спасибо, — ответил Виржил, но было очевидно, что он не воспользуется помощью Хозяина в чем бы то ни было. — Миссис Осия, вы уверены, что хотите уйти?
— Миссис Осия? — тихо переспросил Хозяин, удивленно подняв бровь и глядя на нее. Ее сердце готово было выскочить из груди.
— Да, Виржил, я уверена, — ответила она.
Хозяин повел ее по улице, громко смеясь, словно над хорошей шуткой. Ангелочек пыталась придумать выход, но его крепкая рука, сжимающая ее локоть, будто сковала параличом ее мозг. «Михаил, о Михаил!» Он сражался за нее тогда, в салоне, но сейчас его нет рядом, и никто ей не поможет. Она была одинока, а Хозяин держал ее крепко, и было совершенно ясно, что он не позволит ей сбежать.
— Итак, ты побывала замужем, моя дорогая? И как тебе понравилось подобное приключение? Или ты всего лишь притворялась? — Он привел ее в большой игровой клуб. Проходя между столов, Ангелочек осторожно осматривалась. Помещение казалось роскошным, впрочем, Хозяин всегда уделял немало внимания внешнему лоску.
Мужчины приветствовали его и с интересом рассматривали Ангелочка, делая догадки о ней. Она шла, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой. Они поднялись по ступенькам и прошли по богато отделанному коридору.
Ангелочек вспомнила, что в ее жизни уже был такой коридор, в трех тысячах миль отсюда; вспомнив о том, что ожидало ее в конце того коридора, она почувствовала, как ее сковал сильный страх. Открыв дверь, Хозяин пропустил ее вперед.
На смятой постели спала красавица брюнетка. Хозяин подошел и ударил ее по лицу. Она проснулась, вскрикнув от боли.
— Убирайся. — Молоденькая проститутка вскочила с кровати, подхватила одежду и выбежала за дверь. Хозяин улыбнулся Ангелочку. — Теперь это будет твоя комната.
Она не могла сдаться без боя. — А что, у меня есть выбор?
— Все такая же дерзкая, — тихо произнес он, подходя к ней. Крепко сжав руками ее лицо, он посмотрел ей в глаза. Она попыталась скрыть не покидавший ее страх, пристально глядя на него, но его невозможно было обмануть. Он знал, что она притворяется, и поэтому улыбался. — Ты снова дома, моя дорогая. Там, где должна быть и где твое место. Ты должна быть счастливой. — Его рука опустилась чуть ниже и крепко сдавила ее горло. — Ты кажешься спокойной, но твое сердце колотится, как у напуганного кролика.
Он раскурил трубку и посмотрел на нее сквозь облако дыма.
— Ты так бледна, моя дорогая. Неужели ты думаешь, что я смогу сделать тебе больно? — Он поцеловал ее в лоб с отцовской заботой, насмехаясь, как раньше, когда она осмеливалась дерзко разговаривать с ним или противостоять ему в чем–либо. — Давай обсудим это все позже, хорошо? — Потрепав ее по щеке, словно она вновь была маленькой девочкой, он вышел из комнаты.
Михаил проснулся в холодном поту. Ангелочек звала его. Он видел, что она стоит среди языков пламени и зовет его снова и снова. Он не мог добраться до нее, как ни пытался, но отчетливо видел темную фигуру, идущую к ней сквозь пламя.
Он дрожащими руками схватился за голову. Пот стекал но его. обнаженной груди, он не мог унять дрожь. — Это был всего лишь сон.
Ужасное предчувствие, охватившее его, было настолько тяжелым, что его затошнило. Она начал молиться. Потом встал с кровати и вышел из дома. Скоро рассвет. Когда настанет день, все будет лучше. Пришел рассвет, но прежнее ощущение не покидало его, и он опять стал горячо молиться. Ему было страшно за свою жену.
Где же она? Чем зарабатывает на жизнь? Может быть, она голодна? Есть ли у нее крыша над головой? Как она там, одна?
Почему не возвращается к нему?
Что–то зловещее и угрожающее, казалось, весь день витало в воздухе. Он физически ощущал, как тьма переполняет его душу, и не сомневался, что это как–то связано с Амэндой и тем, что с ней происходит. Поэтому он не переставал молиться за нее.
Он понимал свою беспомощность. Даже если она в тяжелой ситуации, он ничего не может сделать. Он не знал, где она и в какой помощи нуждается, но все же не мог перестать думать о ней. Он по–прежнему очень любит ее. Он всегда доверял Богу в том, что Он будет вести и защищать его. Так почему он не может доверить Богу ее?
Потому что он знал, что у нее нет веры.
Ангелочек дернула дверь, но она была заперта. Подойдя к окну, она отодвинула элегантную портьеру и выглянула на улицу. Через окно тем более не выбраться. Хозяин всегда уделял должное внимание защите своей собственности.
Торопливо отойдя от окна, она вспотела, на мгновение представив себе, что он может с ней сделать. Он не может ее одурачить. Она прекрасно понимала, что под добродушной маской скрывается готовый вот–вот выплеснуться гнев и желание мести. И сейчас он намеренно оставил ее одну. Он знал, что она будет метаться по комнате от страха, размышляя о том, что ее ждет.
— На этот раз у него не получится, — прошептала она. — Я не могу снова это допустить.
Осмотрев комнату, она решила, что может заправить кровать и прибрать здесь. Ей нужно делать хоть что–нибудь — так она заставит себя не думать о неизбежном. Когда порядок был наведен, она села у окна и сосредоточилась на прохожих. Страх вновь прокрался в душу. Крепко зажмурившись, она пыталась заглушить его. «Михаил, Михаил, подскажи мне, что делать». Она представила, как он работает в поле. Словно наяву она видела, как он выпрямился, держа в руке косу, и улыбнулся ей. Она видела его, сидящим у огня, с Библией на коленях. «Доверься Господу, — сказал он. — Доверься Господу».
В замочной скважине повернулся ключ, и она, сделав над собой усилие, спокойно взглянула на вошедшего Хозяина. За ним следовал крепкий высокий мужчина. Она, притворившись, что ей все безразлично, холодно наблюдала за тем, как здоровяк собрал вещи девочки, которая жила здесь до нее, и вышел. Хозяин стоял, равнодушно изучая ее. Она изобразила подобие уверенной улыбки. «Ты не заставишь меня пресмыкаться перед тобой, ты, дьявол. Ты не сможешь снова запугать меня. Я просто буду вспоминать Михаила. Всегда буду вспоминать его».
