— Это ты прости меня, — сказал он. — Я… очень сожалею. Можешь ли ты… простить меня?
Она смотрела на него и думала: знает ли он, что у него но щекам текут слезы? И вдруг она ощутила такую внезапную, необъяснимую, теплую привязанность к этому человеку. Брату Михаила, ее брату.
— Я простила тебя очень давно, Павел. Я уехала из долины и оставила Михаила по своей воле. Не обвиняй себя в этом.
Она наклонилась вперед, крепко уперевшись руками в край стола.
— Давай оставим все это позади. Пожалуйста. А теперь расскажи мне обо всем, что произошло в долине с тех пор, как я уехала. — Она улыбнулась, подшучивая над ним. — Особенно о том, как тебе удалось завоевать такую девушку, как Мириам?
Он рассмеялся — впервые за несколько месяцев.
— Только Бог знает, — ответил он, покачав головой. Тяжело вздохнув, он успокоился. — Она любит меня. Она сказала, что в первый день, как только она увидела меня, она знала, что мы поженимся. — Упоминание о Мириам наполнило комнату теплотой. — Я наблюдал за ней, мечтал о ней, но пытался внушить себе, что я недостаточно хорош для нее — придумывал для этого сотни причин. Считал, что я недостоин даже поцеловать краешек ее подола. Потом однажды на рассвете она пришла в мой дом. Сказала, что переезжает ко мне, и старалась убедить меня в том, как сильно она нужна мне. У меня не хватило духу отправить ее домой.
Ангелочек тихонько рассмеялась: — Я даже представить себе не могу, чтобы Мириам была такой смелой.
— Она сказала, что научилась смелости у тебя. — Он не понял тогда, что она имела в виду. Теперь понимает. Ангелочек любила Михаила так сильно, что у нее хватило смелости уйти от него, решив, что так будет лучше для него. Мириам, рискуя своей репутацией, пришла к нему, Павлу, по той же причине. Если бы она не пришла, он вернулся бы к золотодобыче, выпивке и борделям — и, скорее всего, просто умер бы там, в бедности и грязи.
— Мириам послала меня найти тебя. Амэнда, я хочу забрать тебя домой. — Он полностью отдавал себе отчет в сказанном.
Амэнда. Ее горло сдавил спазм. Она улыбнулась. Еще одна тяжелая ноша рухнула, и она была благодарна за это, но все не так–то просто. Она не может позволить себе вернуться так легко.
— Я не могу вернуться, Павел. Никогда.
— Но почему?
Сколько ему надо всего узнать, чтобы понять это и стать ее союзником?
— Ты не знаешь обо мне очень многого.
— Тогда расскажи мне.
Она задумалась. Что ему рассказать и сколько?
— Меня продали в проституцию, когда мне было восемь лет, — медленно заговорила она, глядя в пустоту. — Я не знала, что существует другая жизнь, пока Михаил не женился на мне. — Она посмотрела на него. — И я не могла его понять — так, как он этого хотел. Я не могла изменить свое прошлое и себя.
Павел наклонился к ней. — Ты все еще не понимаешь, Амэнда. Было что–то, чего я не мог принять до сегодняшнего дня, потому что я был упрямым, ревнивым и гордым… Михаил избрал тебя. Со всем твоим прошлым, со всеми твоими слабостями, со всем, что с тобой было. С самого начала он знал, откуда ты пришла, и для него это ничего не меняло. Вокруг него всегда крутилось очень много женщин, которые с радостью вышли бы за него замуж. Милые, благоразумные девушки из богобоязненных семей. Он ни одну из них не смог полюбить. Но стоило ему только раз взглянуть на тебя, и он знал. С самого начала. Ты. И никто другой. Он говорил мне об этом, но я подумал, что он не смог противостоять сексуальному искушению. Теперь я знаю, что это не так. Это было что–то еще.
— Нелепая случайность…
— Я думаю, он знал, как сильно ты нуждаешься в нем. Она тряхнула головой, не желая этого слушать, но Павел был настроен решительно.
— Амэнда, он выкупил тебя собственным потом и кровью, и ты знаешь это. Не говори мне теперь, что ты не можешь вернуться к нему.
Ей стало больно, потому что она по–прежнему очень любила его и нуждалась в нем. Иногда ей казалось, что она умрет, если не услышит его голос. Она закрывала глаза и видела его лицо, представляла, как он идет навстречу и улыбается ей. Он научил ее петь и радоваться. Научил ее тому, чего она не знала. Прелесть этих воспоминаний была болезненной, а расстояние — невыносимым.
Иногда она пыталась забыться и не думать о нем, потому что это было слишком больно. Тягостное желание увидеть его… Но в душе она всегда хранила благодарность ему. Ведь он смог целиком отдать себя, чтобы Христос через него действовал в ее жизни. Через него Христос смог наполнить ее до избытка. Михаил всегда говорил, что это был Бог; и теперь она знала, что это правда.
Теперь она понимала, что он был мостиком между ней и ее Спасителем. Поэтому теперь ее тянуло к Михаилу еще больше.
Но она не могла позволить себе думать об этом. Ей нужно думать о том, что лучше для него, и забыть о том, чего хочется ей. А теперь в ее жизни была цель и смысл. Ее не мучили ночные кошмары и сомнения. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. И ей нужно рассказать Павлу всю правду, чтобы он мог ее понять.
— Я не могу иметь детей, Павел. Никогда. В ранней юности со мной что–то сделали — специально, чтобы у меня никогда не было детей. — Она отвернулась и немного помолчала, потом продолжила: — Михаил очень хочет детей, ты знаешь это. Это его мечта. — Она заглянула в его глаза. — Можешь ты понять теперь, почему я не могу вернуться? Я знаю, что он примет меня. Я знаю, что я буду его женой. Но это несправедливо, понимаешь? Для такого человека, как он.
Она попыталась сдержать слезы — уже не первый раз за время их разговора. Она не расплачется. Не должна. Стоит расплакаться, и она не сможет остановиться.
Павел не знал, что сказать.
— Пожалуйста, — заговорила она. — Когда ты вернешься, не говори Мириам, что видел меня. Придумай что–нибудь. Скажи, что я уехала из страны. Что я умерла. — Он внутренне содрогнулся, услышав свои же мысли.
— Пожалуйста, Павел. Если ты скажешь Мириам, она обязательно скажет Михаилу, и он решит, что ему нужно ехать и забрать меня. Пожалуйста, постарайся сделать все, чтобы он не узнал, где я.
— Тебе не стоит этого бояться. Он сказал Мириам, что не поедет за тобой на этот раз. Он сказал, что ты должна принять решение и вернуться сама, потому что иначе ты не сможешь понять, что ты свободна. — Больше всего на свете ему хотелось сейчас убедить ее вернуться домой. — Ты говорила ему, что не можешь иметь детей?
— Да, — тихо ответила она.
— И что он сказал?
Она тряхнула головой. — Ты же знаешь Михаила. Совершенно верно, он знает Михаила. Он встал и положил руки на стол.
— Он женился на тебе, Амэнда. Что бы ни было, до конца своих дней. И это значит, что он будет ждать тебя до конца своих дней и дольше, если придется, насколько я знаю Михаила. Если бы ты только могла понять, как он мучается.
