Видя, что Мириам идет ему навстречу, Павел постарался успокоиться. Она была в том самом желтом платье. Когда она улыбнулась, у него на щеке стал подрагивать мускул.
— Павел, я так рада, что ты пришел! — Улыбаясь, она обмахивалась рукой. — Жарко сегодня, правда? Пойдем, выпьем яблочного сидра.
Обеспокоенный тем, что он чувствовал, глядя на Мириам, Павел посмотрел вокруг. Поймал на себе взгляд Ангелочка. Он одарил ее холодной, злой улыбкой, ожидая получить что–то подобное в ответ. Но ничего такого не последовало. Он так ненавидел ее, что едва ли не ощущал вкус ненависти во рту.
— Когда ты закончил сеять? — поинтересовалась Мириам, стараясь привлечь его внимание к себе.
— Вчера после обеда. — Они подошли к остальным. Михаил крепко пожал ему руку, давая понять, что любит его, как прежде. Протянув руку, он обнял Ангелочка и привлек ее поближе к себе, выжидая.
Ангелочек посмотрела на Павла, и в ее синих глазах что–то блеснуло.
— Здравствуй, Павел, — спокойно поздоровалась она. Ему хотелось не заметить ее и пройти мимо, но это означало оскорбить Михаила.
— Здравствуй, Амэнда, — сказал он и кивнул ей. На ее лице не отразилось никаких эмоций. Его это не удивило. Да и что она вообще могла знать о чувствах?
Мириам вернулась со стаканчиком и теперь, стоя рядом, наблюдала за их обменом приветствиями. Она протянула Павлу сидр и взяла Ангелочка за руку.
— Амэнда, ты не поможешь мне запрятать подсказочки детям для игры «Поиск сокровищ»? — Они ушли, взявшись за руки, и Павел смотрел им вслед.
— Мириам хорошенькая, правда? — спросил Михаил, слегка улыбаясь. — Такие темные глаза…
Павел выпил свой сидр в напряженной тишине. Он не ожидал, что Михаил так быстро это заметит.
Когда дети разбежались в поисках «сокровищ» — корзины пирожков с ягодами, — Элизабет, Мириам и Ангелочек поставили в саду стол, сбитый из досок. Ангелочек выставила оленину, печеные бобы и тушеную в карамельном сахаре морковь. Элизабет принесла двух жирных зажаренных фазанов, фаршированных сухариками и специями. Мириам добавила к этому два яблочных пирога, которые испекла сама.
Ангелочек не могла не замечать поток адресованной ей ненависти, исходивший от Павла. Праздник едва ли мог доставить ей удовольствие. До сих пор ей удавалось не сталкиваться с ним, но теперь они сидели за столом друг против друга. Джон воздал благодарение. Подняв голову после молитвы, Ангелочек встретилась взглядом с глазами Павла. В них она легко прочитала немое послание: «Ты? Молишься? Не смеши людей!»
Да, она лицемерит. Склонив голову вместе с остальными, она сделала вид, что молится, хотя на самом деле нисколько в этом не участвовала. Да ей и не хотелось. Она это делала, чтобы не обидеть Михаила. Она ведь не может просто так сидеть рядом с ним, когда он склонился в молитве. И Элтманов это тоже смутило бы. Руфь опять бы стала задавать вопросы. Она выдержала холодный взгляд Павла.
«Разве ты не понимаешь?»
Всем своим видом он показывал, что презирает ее. Решив про себя, что он все равно никогда ее не поймет и, вероятно, не попытается, она взяла кусок фазана и передала дальше блюдо.
— Хочешь, я поговорю с Павлом? — задал ей вопрос Михаил, когда вечером Джон играл на скрипке и они танцевали.
— Нет, — ответила она, боясь, что может стать причиной еще большей пропасти между ними. От нее и так уже достаточно вреда.
— Знаешь, он хороший парень. Мы вместе прорывались через трудности. Просто сейчас он запутался.
Она знала, что это не так. На самом деле, он был исполнен самоправедного гнева и непримиримой враждебности. В ее адрес. Сейчас он мучается. Из–за нее. Ну почему в тот злополучный день ей так захотелось отомстить за себя? Разве она не могла просто игнорировать его оскорбления? Она знала, что им движет ревность. Она знала, что он считает ее недостойной парой для Михаила. Когда она впервые его увидела, она уже многое о нем поняла.
— Будь с ним терпеливой, — попросил Михаил.
Так же, как ты был терпелив со мной. Да, она наступит на свою гордость, если так нужно. Ради Михаила она готова снести все, что бы Павел ни говорил и ни делал.
Следующий танец Михаил танцевал с Мириам, и Ангелочек отошла налить себе сидра. Подошел Павел и встал рядом с ней. Его глаза блестели.
— Они неплохо смотрятся вместе, правда? Ангелочек взглянула на Мириам и ощутила острую боль.
Да, они отлично смотрелись.
— Они очень хорошо относятся друг к другу, — согласилась она, наливая стаканчик сидра и протягивая ему.
Язвительно улыбаясь, он взял стакан из ее рук. Снова посмотрел на Михаила и Мириам.
— Жаль, что она не появилась на несколько месяцев раньше. Тогда все было бы иначе.
— Михаил говорит, что от этого ничего не могло измениться.
— Ну, конечно, он говорит так.
Нож вонзился глубоко. Ангелочек стояла молча.
Павел злобно усмехался. — Я слышал, ты работала в хозяйственном магазине. Чем же ты торговала?
— Всем понемногу.
— То есть, как обычно, хм–хм.
Скрывая внутреннюю боль, Ангелочек тихо произнесла: — Павел, я больше не хочу делать Михаилу больно. Клянусь тебе.
— Но ведь ты будешь, правда? Это же часть твоей натуры. Ты выпьешь из него всю кровь, а потом выбросишь пустую шкуру за ненадобностью. Да, какое–то время ты побудешь с ним, чтобы соблюсти приличия. А чуть только станет трудновато, ты быстренько соберешь вещички и, вперед, исчезнешь, чтобы жить своей прежней веселой жизнью.
Ангелочек заморгала и отвернулась. От сильной боли, разлившейся внутри, она едва могла дышать.
— Я никогда этого не сделаю.
— Правда? Тогда почему ты так спешила вернуться в Парадиз? Для чего сбежала в Сакраменто?
— На этот раз я остаюсь.
— На год, максимум на два. Пока тебе не наскучит быть женой фермера. — Допив свой сидр, он отставил пустой стакан. Нахмурившись, он наблюдал за Михаилом и Мириам. — Знаешь, Ангелочек, я давно не видел Михаила таким счастливым, — сказал он и, отойдя от нее, встал рядом с Джоном.
Ангелочек сжимала стакан в ладонях. Молча наблюдала за тем, как два человека, которых она любит больше всего на свете, танцуют вместе. Она думала о том, что Павел, наверное, прав.
25
«… После землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра».
Библия. 3–я Книга Царств 19:12
Каждьй раз, встречая Ангелочка, Павел старался поколебать ее уверенность в том, что она здесь на своем месте. Ангелочек, со своей стороны, решила никак на это не реагировать. Она пообещала себе, что, как бы он ни старался уколоть ее, — едким замечанием или оскорбительным пророчеством о том, где она будет через десять лет, — она ничего не скажет и не сделает в ответ. Ведь если она попытается нанести ответный удар, это обязательно затронет Михаила. А отношение Павла к ней все равно не изменится. Но главное, это то, что чтобы ни случилось с ней завтра, сегодня у нее есть Михаил.
