— Автостопом.
Стивен пожалел, что спросил.
— И по дороге ты заработала синяк и разбитую губу?
— Нет. — Она не стала вдаваться в подробности.
Микроволновка отключилась. Стивен не стал расспрашивать дочь, он молча достал и поставил перед ней тарелку. Бриттани подняла голову. Взгляд ее карих глаз вдруг воскресил в памяти сцену: трехлетняя малышка стоит в гостиной между ним и Кэтрин, а они громко ругаются между собой. Маленькая дочка смотрит на них со страхом и непониманием, по ее бледному личику текут слезы, и она подвывает, как раненый зверек. Стивен крепко зажмурился.
— Можно мне помыть руки, папа?
Он снова посмотрел на нее, в душе проснулась печаль, которая принесла с собой острое чувство вины.
— Конечно. Прости, что сам не подумал. — В его голосе появилась хрипотца. — Ванная вон там, за той дверью. Можешь не спешить.
Как только за ней закрылась дверь, у него перехватило дыхание. Он отвернулся и тяжело оперся о стол. Какая часть того, что с ней произошло, — плата за мои грехи, Господи? Декер заставил себя встать и подойти к раковине, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Бриттани здесь, с ним, живая, здоровая. Во всяком случае, пока. Он должен держать себя в руках, иначе она может снова сбежать.
Когда Бриттани вернулась на кухню, у нее были мокрые волосы. Они были коротко подстрижены, обесцвечены, но уже успели отрасти так, что проглядывали темные корни. От нее пахло мылом. Стивен заметил татуировку на тыльной стороне ладони, когда она снимала свою вязаную шапочку, которую положила на стол рядом с собой. В ушах и носу висели небольшие колечки. Она взяла в руки нож и вилку, но вдруг передумала и положила руки на стол.
— Ты так и будешь на меня таращиться?
— Просто я очень рад тебя видеть. — Стивен поднялся. — Мне нужно кое‑что сделать внизу. Вернусь через пару минут.
Стивен уселся на свой рабочий стул и включил лампу. Он пытался проверить свою работу, но никак не мог сконцентрироваться. Тогда он убрал записи в ящик и задвинул его. Выключив светильник, вернулся на верхний этаж.
Бриттани все еще сидела за столом. Она заснула, опустив голову на скрещенные руки, пустая тарелка стояла в стороне. Она съела все, даже шкурку от картошки. Стивен стоял с ней рядом, плакал и поглаживал рукой ее волосы. Она была еще совсем ребенком. Что же произошло с ней за последние шесть месяцев, когда она жила на улице или где‑то там еще? Как ей удалось выжить? А хочет ли он это знать?
Когда он попробовал поднять дочку на руки, она стала отбиваться и издала звук, от которого у Стивена сжалось сердце.
— Все хорошо, детка. Это папа. — Бриттани успокоилась, и он отнес ее в спальню.
Он осторожно опустил дочь на кровать, снял куртку и ботинки. Ее носки были в дырках и пятнах крови. Стивен снял их и сходил за тазиком с теплой водой. Аккуратно помыл ей ноги. Потом накрыл ее своим одеялом, наклонился и поцеловал в лоб.
— Приятных сновидений, дорогая. Ты в безопасности.
Было уже за полночь, но он все‑таки позвонил Кэтрин. Если бы он был на ее месте, ему захотелось бы услышать, что девочка в безопасности, в любое время. Она сняла трубку после четвертого гудка, голос у нее был усталый.
— Прости, что разбудил, Кэтрин.
— Я не спала. Если у тебя плохие новости, я не хочу их знать. Он понял, что усталый голос — следствие не сна, а алкоголя.
— Наоборот, новость хорошая. Бриттани у меня. С ней все в порядке.
— Завтра я иду к моему адвокату.
— К твоему адвокату?
— По бракоразводным процессам. Я развожусь с Джеффом. Передай новость Бриттани. Ей наверняка будет приятно.
Она снова обвиняет? Но не ему судить.
— Джефф сейчас в Сохо со своей новой подружкой. Возможно, повел ее на новый спектакль.
— Мне очень жаль, — шепотом сказал Стивен.
— Да. — Она расплакалась. — К этому все шло.
— С тобой ничего не случится сегодня вечером?
— А тебе‑то что? И кому вообще есть до меня дело?
Стивен чувствовал, что ему не все равно, но говорить ей это сейчас бесполезно. Он не хотел причинять ей лишнюю боль. Вместо этого он молча помолился за нее.
— Стивен, ты еще слушаешь?
— Да, я здесь. — Он услышал звон стекла — она наливала что‑то из бутылки в стакан.
— Это ты заставил меня начать пить. Ты это знаешь? — Это была неправда, но он не собирался с ней спорить. — От выпивки становится только хуже, — добавила она.
— Да. Я знаю.
— Как жаль, что я была такой дурой. Не знала, что происходит. Не поняла, когда у Джеффа начался роман на стороне. Теперь сижу… вспоминаю прошлое. Моя жизнь пошла кувырком так давно, что я и не помню, жила ли когда‑нибудь нормально. Ты меня понимаешь?
— Понимаю. — Ей нужен Иисус, но сейчас не время говорить ей об этом.
— Бриттани с тобой?
— Спит. Она в безопасности. — Избитая и в синяках, и раны ее глубоки — родителям никогда не залечить их.
— Вряд ли она захочет меня видеть. — Стивену хотелось спросить, почему Кэтрин так думает, но он не стал. — Ты все‑таки узнай у нее. Ладно? Я не хочу приезжать, если она из‑за меня снова сбежит. Понимаешь?
— Да, Кэт. Я все понимаю.
— Ладно, я пойду, — сказала она тоном капризной девочки и уронила телефонную трубку.
И впервые Стивену стало больно за нее, а не из‑за нее.
* * *
Юнис сидела в гостиной свекрови и пила чай, когда пришел Тимоти со своими друзьями. Он изменился — пожалуй, в лучшую сторону.
— Привет, ма! — Он подошел и крепко обнял ее. — Прекрасно выглядишь.
Она поставила чашку на блюдце, у нее сдавило горло.
— И ты тоже.
Он загорел, глаза сияют. Похоже, он вырос почти на дюйм за последний месяц и обзавелся мускулатурой. Его друзья заговорили все сразу, приветствуя Лоис. Было заметно, что они чувствуют себя свободно в ее доме.
Один из парней толкнул Тимоти в плечо:
— Постой, старик. Ты не говорил, что твоя мать такая клевая! Юнис покраснела.
Второй наклонился к Тимоти и сказал громким шепотом так, чтобы всем было слышно:
— Почему ты не предложишь ей потусоваться с нами?
— Хорош, парни. Вы ее смущаете. — Тим рассмеялся. — Не обращай на них внимания. Они просто дурачатся.
— Ладно, мальчики и девочки. — Лоис поднялась. — Все на кухню. Я сегодня испекла печенье. — Все потянулись за ней, словно цыплята–переростки за курочкой.
Юнис погладила волосы Тима. Они отросли до плеч. Тим передернул плечами и посмотрел ей в глаза.
