Лицо девушки изменилось. Теперь она казалась совсем юной неуверенной в себе, даже испуганной.
— Я была в Сан–Франциско только несколько дней, потом отправилась в Санта–Крус и затем в Лос–Анджелес. Я… — Она скривилась, склонила голову и вдруг метнула взгляд на Юнис. —Я не хотела никому мешать. Мне очень жаль.
Юнис покраснела:
— Вы никому не помешали, Бриттани. Я проезжала мимо и решила заскочить. У меня сын вашего возраста. Он живет у бабушки в Лос–Анджелесе.
— А почему он не живет с вами?
Грубый вопрос, бестактный, но Юнис пришлось на него ответить.
— Тимоти казалось, что его жизнь проходит под микроскопом Непросто быть сыном пастора. — И женой. Она попыталась сменить тему разговора. — Я слышала про новый проект вашего отца и захотела взглянуть. Это он построил Центр новой жизни, где пастором служит мой муж. Вы знали об этом?
— Он постоянно что‑то строит.
Стивен сжал губы.
— Как дела у Тима?
— Замечательно. У него прекрасные друзья, они с Лоис хорошо ладят. — Ей блестяще удавалось скрывать свою боль. — Сейчас он едет в Мексику с молодежной группой. Они будут строить дома на юге Тихуаны. А потом он собирается в христианский университет на Среднем Западе.
— А домой он не собирается?
Юнис побоялась, что голос выдаст ее, поэтому просто отрицательно покачала головой.
— А почему?
Юнис повернулась лицом к Бриттани. Откуда было девушке знать, что она причиняет боль? Или все‑таки она знала об этом?
— Потому что ему лучше там, где он сейчас. Он волен раскрыть свои крылья и лететь, куда захочется.
— Другими словами, он уже достаточно взрослый, чтобы самому решать, где ему хочется жить, и он предпочитает жить у бабушки, а не у родителей.
— Довольно, Бриттани.
Юнис старалась не показывать, насколько ее обидели слова девушки.
— Всем нравится самим решать, где они будут жить и с кем, Бриттани. И как бы мне ни хотелось вернуть сына домой, я вижу, что он счастлив у бабушки. Поэтому я не прошу его вернуться, я не давлю на него. — Бриттани внимательно ее слушала. — Вам тоже предстоит найти ответы на эти вопросы. Где вы сможете стать такой женщиной, какой вас хочет видеть Господь? Где вы будете счастливы?
Бриттани нахмурилась, но возражать не стала.
Все трое неловко переминались с ноги на ногу и молчали.
Первой заговорила Юнис:
— Что ж, приятно было повидаться, Стивен.
— Не уезжайте. Вы даже еще не посмотрели дом. — Он жестом пригласил ее внутрь.
Бриттани взглянула на отца, потом снова на Юнис. В ее взгляде было что‑то тревожащее, словно она что‑то поняла.
— Хотите, сделаю кофе?
— Прекрасная мысль, Брит. Кофе лежит в правом шкафчике и…
— Я сама все найду.
Стивен провел Юнис по всему дому — от подвала до второго этажа. Когда они поднялись наверх, Бриттани надевала свою куртку военного образца.
— А я, пожалуй, прогуляюсь.
Юнис заметила, что Декер напрягся, наблюдая, как дочь спускается по лестнице.
Стивен налил кофе в две чашки. Юнис услышала, как захлопнулась входная дверь.
— Когда вы ее нашли?
— Не я нашел ее. Она меня нашла. Бриттани вдруг появилась на моем пороге из ниоткуда. — Он сел на стул и откинулся на спинку. — Каждый раз, когда она выходит из дома, я не знаю, вернется ли она назад. Но я твердо знаю, стоит мне попробовать быть с ней строже, и она сразу сбежит. — Он поднял глаза. В его взгляде было столько боли. — Последние несколько лет были настоящим кошмаром.
Ей показалось, что он говорит не только о своей беглой дочери.
— И это одна из причин, по которой я к вам заехала. Я хотела вам сказать, как мне жаль, что ваши отношения с Полом не налаживаются.
— Вам не за что извиняться.
— Ну, я… — Она не могла напрямую сказать, что Пол не намерен восстанавливать их отношения, во всяком случае, не проявлял к этому рвения. — Мне не нравится, когда братья не ладят между собой.
— Хорошая мысль, Юнис, но вам не под силу заставить кое–кого извиниться и сделать так, чтобы при этом эти извинения что‑то значили.
— Боюсь, вы правы. Но я все‑таки не теряю надежды, что Пол… — Очнется? Она не могла произнести такое вслух, о своем муже, во всяком случае. Это было бы проявлением неверности.
— Не стоит беспокоиться. — Он поднял свою чашку и смотрел на Юнис, пока пил. — Меня не смертельно ранили.
— Иногда Пол поступает как тиран, выполняя работу для Господа.
— Для Господа? Вы так это называете?
Она смутилась. Он рассердился, она еще ни разу не видела его таким.
— Вы с Полом не ладите в последнее время, верно?
Юнис совсем растерялась и принялась бормотать:
— М–мы… живем так же, как и раньше.
— Действительно? Вот и хорошо.
— Простите?
Он поставил чашку на стол.
— Вы, наверное, и не представляете, с каким искушением я сейчас борюсь. — Он взглянул на нее. — На нескольких фронтах сразу.
У нее снова забилось сердце. Не от его слов. А от его взгляда. Он словно придвинулся ближе, хотя между ними по–прежнему был стол.
— Сначала я посчитал это глупостью, несерьезным увлечением, которое со временем пройдет. Но чувство росло и углублялось. Помните тот день в больнице, когда вы пошли за мной к парковке?
Она хотела все отрицать, но не смогла. —Да.
— Тот факт, что вы помните, говорит мне больше, чем вам хотелось бы.
У Юнис начали гореть щеки. Когда же в последний раз Пол смотрел на нее как на женщину, а не как на пианистку и соратницу? Может, желание увидеть этот взгляд побудило ее сегодня приехать сюда?
— Вы месяцами избегали меня, Юнис.
— Я считала, что так лучше.
— Вы избегаете смотреть мне в глаза.
—Я…
— Не нужно ничего объяснять. Мы оба ходили вокруг да около. А это больно. Иногда я злился оттого, что… — Он тряхнул головой. — Но вы, пожалуй, были правы. — Юнис вцепилась в свою чашку. Стивен наклонился вперед, и она задержала дыхание. — Когда я увидел вас в дверях сегодня, я кое‑что понял. — Он погладил ее руку, и Юнис охватили противоречивые чувства. — Ничего не изменилось. Во всяком случае, для меня.
— И для меня, Стивен.
— Осторожнее.
Она отдернула руку.
— Я имею в виду… — Она с трудом проглотила слюну, дыхание ее участилось. — Я замужем.
