— Верно! — хором ответили сразу человек десять.
— Послушайте, друзья…
— Ведь не одному тебе тащить на себе этот груз, папа.
— Где же твоя вера, брат Стивен?
Декер оглянулся, но не смог определить, кто из присутствующих произнес эти слова. Возможно, кто‑то из случайных гостей хочет позабавиться и вызвать ссору. Он должен объяснить все предельно ясно.
— У меня нет опыта.
— Господь вразумит тебя.
Стивен начинал паниковать:
— Вы ищете подрядчика, а церковь — это не здание, это люди. Это Тело Христово. Главное — не ритуалы, а отношения с Богом.
— Предположим, мы все с тобой согласны, — заговорил в тишине Джек. — Что же нам делать, куда идти?
— Что вы имеете в виду?
— Мы так и не решили нашу проблему. В твой подвал не могут поместиться все желающие послушать Писание.
Стивен наконец понял, куда они клонят, и не знал, как отвлечь их от этой затеи. Все смотрели на него.
Гектор усмехнулся:
— Кажется, тебя избрали, хочешь ты этого или нет.
— Можешь не приходить завтра на работу. Ты уволен. — Гектор рассмеялся. — Послушайте, — обратился Стивен ко всем. — Пастора не выбирают. Его призывает Господь.
— Он призвал тебя, дружище. Просто тебе не хватает смелости взойти на кафедру.
Стивен развел руками:
— Я хочу только одного — объяснить вам, кто вы есть во Христе. А для этого не нужны четыре стены.
— Зато четыре стены и потолок защитят нас от дождя, когда мы будем учиться.
— И от песка.
Сэмюель, где же вы, когда вы так мне нужны? Он бы нашел ответы на их вопросы. Он бы знал, что нужно делать дальше. От одной только мысли о том, что нужно строить церковь, Стивену захотелось убежать подальше в горы. Но когда он посмотрел на лица своих друзей, он увидел в их глазах надежду и ожидание. Ему стало неловко. Но по–прежнему хотелось убежать от ответственности.
Каланча скрестил руки на груди и ухмылялся.
Стивен сердито посмотрел на него:
— А ты хочешь быть диаконом? Мы назначим тебя во временно действующий комитет.
Все засмеялись.
Стивен медленно выдохнул. Он положил руки на колени и склонил голову. Господи, что же нам делать дальше? Когда он поднял глаза, оказалось, что все опустили головы. Кроме Кэтрин, она смотрела на него и ждала. А вот чего ждала, он не знал. Он закрыл глаза и снова склонил голову. Сердце бешено колотилось. Он молчал, но в душе его раздавался крик. О, Господи, помоги мне. Я совсем не гожусь для этой работы. Только посмотри, как я искалечил собственную жизнь.
Посмотри на Меня.
И друг за другом собравшиеся принялись молиться. Когда Стивен услышал их слова, исполненные веры, их мольбу указать им путь, их хвалу Иисусу за то, что Он сделал в их жизни и продолжал делать, он почувствовал себя никчемным и трусливым. Иисус, моя вера так слаба, намного слабее, нем у тех, кто сидит здесь рядом со мной. Он не мог разместить у себя в подвале еще больше людей, а они просили его. Этим людям нужно место для собраний и молитв. Дай мне сил, Господи. Укажи, нто делать.
Не беспокойся, доверься Богу. Живи одним днем. Это просто. Думай. Все девизы Общества анонимных алкоголиков вдруг вспомнились ему. Раз Господь велит, Его повеление следует исполнить.
Напряжение ушло. Стивен перестал мерить все своими прошлыми неудачами и обидами. Чем же он отличается от жены и дочери, если смотрит только назад, а не вперед? Сердце перестало бешено колотиться. Страх и гордыня исчезли. И наступили тишина и покой. Ему только кажется, или он действительно почувствовал движение Духа, услышал Его шепот? Я есмь путь и истина и жизнь
[72]
. Я есмь хлеб жизни, приходящий ко Мне не будет алкать
[73]
. Я ЕСМЬ.
По рукам, спине и шее Стивена побежали мурашки. О, Господи, Господи. Ты изменил сердце Моисея. Прошу, измени и меня. Пусть я стану таким, каким должен стать, нтобы Твой замысел исполнился.
Стивен знал, что нужно Богу. Повиновение. Что же касается строительства церкви, то Стивен уже думал об этом. Не нужно заглядывать вперед, лучше обернуться и посмотреть на ту небольшую группу мужчин и женщин, которые собрались в горнице и единодушно пребывали в молитве
[74]
.
* * *
Время близилось к полуночи, когда Юнис наконец добралась до Реседы и нашла дом, где жили Тимоти и Лоис. Она заехала на парковку, предназначенную для гостей, датчик уровня топлива указывал, что бензин на исходе. Юнис только сейчас сообразила, что могла застрять в пути. Ни о чем кроме Пола в объятиях жены Роба Атертона она не могла думать. Юнис проплакала все двести миль дороги. В голове стучало. Дрожа от усталости, она выключила двигатель и бросила ключи от машины в сумочку.
Она шла по освещенной дорожке и размышляла, не лучше ли вернуться в машину и поехать в ближайший мотель. Уже слишком поздно. Лоис и Тимоти наверняка спят. Подходя к их дому, Юнис стерла слезы с лица. В окне гостиной горел свет.
А вдруг это Тимоти? Что же я ему скажу? Как объясню, почему примчалась среди ночи?
Она стояла под окнами в ночной прохладе и плакала, она никак не могла решиться. Нужно было сначала обо всем подумать, а потом уже ехать за двести миль. А теперь ей недостанет сил проехать даже два квартала до заправочной станции, не говоря о том, чтобы прочесывать окрестности Сан–Фернандо в поисках приличного мотеля, который она сможет оплатить. Она поднялась на крыльцо и тихонько постучала. Тотчас над входом зажглась лампочка, Юнис не сомневалась, что сейчас ее разглядывают в глазок. Она заставила себя улыбнуться. Зазвенела цепочка, и дверь открылась. На пороге появилась Лоис в розовом купальном халате и бигуди.
— Юнис! Ради всего святого! Что ты делаешь здесь в такой час? Когда Лоис распахнула перед ней дверь и протянула навстречу руки, Юнис упала в ее объятья. Она думала, что выплакала уже все слезы, но они снова полились потоком. Сердце Юнис пронзила боль от сознания того, что ее предали. Она почувствовала себя раздавленной и потерянной.
— Пол, — произнесла Лоис дрогнувшим голосом. — Что‑то случилось с Полом.
Юнис отшатнулась. Ведь Лоис была матерью Пола. Почему она не подумала об этом, прежде чем нестись к ней за сочувствием?
— С Полом все в порядке. Ничего не произошло, он здоров.
Может, лучше сейчас же и уехать?
— Садись, дорогая. Ты вот–вот упадешь в обморок.
Юнис рухнула на диван и закрыла лицо руками.
