—Нет.
— Я должна была принять это как предупреждение. Я и сама виновата не меньше, чем вы. У меня были предчувствия. Святой Дух пытался сказать мне, что происходит нечто плохое, а я не послушала Его тихий голос, как когда‑то вы. Признайтесь, вы рассказали мне о Дейвиде, чтобы я знала, каким может стать Пол?
— Пол не такой, как его отец.
— Тогда зачем вы рассказывали мне о своей семье?
Лоис повторила хриплым голосом:
— Пол не такой, как его отец.
— Такой. Каков отец, таков и сын!
— Он раскаивается.
— Он ничуть не раскаивается, Лоис. Он лишь сожалеет. О том, что попался. А теперь он боится, как бы все, что он строил для себя, не полетело вверх тормашками. Если бы он раскаялся, не побежал бы первым делом в церковь на встречу с Марвином Локфордом! Он бы стоял на коленях и молил о прощении. — А матери не пришлось бы убеждать его, что он должен приехать, не откладывая поездку на понедельник.
— Ты этого хочешь, Юнис? Поставить Пола на колени? Раздавить и уничтожить? Прилюдно унизить? Спалить его церковь?
Да! Юнис хотелось кричать. Где же еще ему быть, как не на коленях перед Господом? Разве Иисуса не унижали публично? А Он при этом был невиновен. Он был чистым и святым. И если Господь мог унизить Себя до такой степени перед всем человечеством, разве человек не может унизиться перед всемогущим Богом? Господь сознательно взял на Себя все грехи человечества. Никто, кроме Господа, не сможет изменить жизнь Пола. Только Господь может залечить раны, нанесенные Полом. И никто, кроме Господа, не сможет вернуть Пола на путь истины!
О, Господь, всемилостивый и всемогущий, я бессильна что‑либо изменить.
Неожиданно Юнис совершенно успокоилась. Как перед бурей.
— С вами бесполезно разговаривать, Лоис. Вы такая же обманщица, каким был Дейвид Хадсон. — Она увидела, что Лоис была потрясена. Юнис вышла из кухни.
Я не могу оставаться здесь, Господи. Куда мне идти? Что мне теперь делать?
Она отправилась в спальню и закрыла за собой дверь. Быстро переоделась, застелила кровать, сложила ночную рубашку и халат и прошла в гостиную, чтобы забрать свою сумочку.
Лоис стояла в дверях кухни, бледная, по ее щекам текли слезы. Юнис стало очень жаль ее. Возможно, глаза свекрови тоже открылись.
— Я люблю вас, Лоис. Всегда любила. И всегда буду любить. Но я не стану поступать, как вы. Больше не стану.
— Куда ты едешь?
В этот момент Юнис поняла, куда ей следует направиться.
— Домой.
Лоис с облегчением вздохнула:
— Слава Богу. Позвонить Полу? Сказать, что ты возвращаешься?
— Сентервилль мне не дом. — Она открыла дверь и вышла.
19.
Стивен никак не мог отделаться от мысли основать новую церковь. Возможно, его удерживали разочарования, которые он испытал, строя Центр новой жизни? Или опасения, что он не оправдает надежды людей, приходивших на его уроки? Стивен просил Бога сделать так, чтобы его помыслы были чисты, если Господь действительно призывает его к служению пастором. Стивен не хотел соревноваться с Полом Хадсоном. И чтобы убедиться в правильности своих мыслей, Декер направился к тому единственному человеку, которому мог всецело доверять, в чьей честности был абсолютно уверен, потому что этот человек в своей жизни опирался на Писание.
— Мистер Мейсон во внутреннем дворике, мистер Декер, — сказала ему администратор.
И как обычно, Сэмюель был не один. Под большим пляжным зонтом с ним рядом сидела та самая Флоренс Найтингейл. Стивен сразу угадал момент, когда она его заметила. Женщина застыла, наклонилась вперед, что‑то сказала Сэмюелю, взяла свою сумочку и поднялась.
— Не уходите из‑за меня.
Она всегда сбегала, едва завидев его. Несомненно, она не забыла унижения, которое испытала, когда Юнис пыталась их свести. Когда же это было?
— Я не знал, что вы сегодня придете.
— Конечно, вы не знали.
Сэмюель поднял глаза:
— Вы даже не допили свой чай, Карен.
— Простите, Сэмюель. Останусь подольше в следующий раз.
— Я уверен, что Стивен не станет возражать…
— Конечно, не стану. — Как же глупо он вел себя в тот день, гели эта прекрасная женщина убегает каждый раз, как только его увидит? — Вы все еще возглавляете клуб для одиноких людей при Центре новой жизни?
— Я не хожу в Центр новой жизни уже больше года. Ого!
— Действительно? — Стивен удивленно приподнял бровь. — У вас для этого есть причина?
— Во всяком случае, с вами я не могу ее обсуждать.
— Ваш ответ заставляет меня задать вам еще больше вопросов.
— Зато я не хочу на них отвечать.
Его попытка как‑то наладить их отношения не удалась. Возможно, лучше действовать напрямую, без обиняков?
— Послушайте, Карен, я признаю, что тогда в больнице вел себя отвратительно. Простите меня. Может, заключим перемирие?
Она вспыхнула:
— Я не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание.
Она хочет сказать, что не пыталась привлечь его внимание. Ну да, он понял ее.
— Когда мы встретились в первый раз, недопонимания не было. Я так повел себя не из‑за вас.
Карен пристально посмотрела Стивену в глаза:
— Я знаю.
Стивен понял, что она говорит правду, и почувствовал, что краснеет.
— Это было очевидно, верно?
— Не настолько очевидно, чтобы кому‑нибудь навредить.
Она соблюдала осторожность, а это Стивен не мог не оценить.
Но он все‑таки продолжал задаваться вопросом, многие ли из посещавших Центр новой жизни заметили его увлечение женой пастора. Когда Карен сделала шаг к нему навстречу, он выдвинул стул и предложил ей сесть.
— Если я вас очень попрошу, вы согласитесь допить свой чай? Я могу рычать, но не кусаюсь.
Она искренне рассмеялась.
— Хорошо. На этот раз рискну. — Она сняла с плеча сумочку и села.
— Теперь Карен посещает большую церковь в Сакраменто. — Сэмюель отпил чаю. — Ей нравится там, но она пока не уверена, что хочет стать членом местной общины.
Стивен посмотрел на нее:
— Что‑то не так с проповедями?
— Нет. Пастор прекрасно разбирается в Писании, но церковь расположена слишком далеко от моего дома, поэтому я не смогу участвовать в церковной деятельности. Члены клуба для одиноких людей собираются по вторникам, а хористы по четвергам. Я попробовала туда ездить, но домой я попадаю только после десяти. Мне не нравится так поздно возвращаться домой одной, а из моего района никто туда не ездит.
