Стивен уловил намек, скрытый за этими словами. Атертон не дурак. Он женился на женщине, которая не считала нужным хранить супружескую верность, и знал, что доверять ей нельзя. Хуже всего было то, что Роб не мог увезти ее месяца на два на Багамы, или Гавайи, или в Тимбукту. К их возвращению дом с садом был бы уже готов, и Стивен передал бы Атертону или его молодой вертихвостке ключи и ушел восвояси с последним, выписанным ему после завершения работы, чеком.
Ах, мечты, мечты.
— Я уже начинаю сожалеть, что не купил землю ближе к Сакраменто, — заметил Роб. — Чем вы занимаетесь здесь в свободное время?
— По средам я посещаю вечерние занятия по изучению Библии.
— Занятия по изучению Библии? Вы шутите? — Атертон развеселился.
— Нет, не шучу.
— Не думал, что вы христианин.
— Почему?
Атертон помедлил, оценил ситуацию.
— Вам это действительно что‑то дает?
Он уже не подсмеивался, и Стивен знал почему. Невзирая на все его деньги и власть, в его жизни царил хаос.
— Вы знаете, где я был до того, как вы наняли меня.
— В реабилитационном центре. — Роб звякнул ключами. — Послушайте, я не пытаюсь лезть к вам в душу. Просто интересно.
—Что?
— Действительно ли религия совершенствует жизнь человека?
— Религия усложняет жизнь. Бог делает ее сносной.
— И вы чувствуете разницу?
— Как между жизнью и смертью, но если хотите разобраться, вам следует посетить Сентервилльскую христианскую церковь.
— В данный момент я, пожалуй, готов испробовать все что угодно.
Стивен цинично улыбнулся:
— Примите маленький совет от человека, который не раз падал. Держитесь подальше от выпивки. Попробуйте сходить в церковь.
5.
Юнис вышла из дома и направилась в сторону церкви, чтобы порепетировать. Она видела, как Пол отъехал на машине, махнула ему рукой, но он не заметил ни ее, ни сына. Пол был на ногах с пяти утра, готовился к своему выступлению в клубе «Ротари»
[30]
.
— Папа! — Тимми замахал руками вслед отцу.
Юнис наклонилась к сыну и погладила его по голове.
— Давай помолимся за папу. Господи, мы знаем, что Ты любишь и защищаешь нас. Мы знаем, Ты хочешь, чтобы мы всегда исполняли волю Твою. Мы просим Тебя, не оставь сегодня нашего папу, будь с ним, когда он будет выступать на собрании в клубе «Ротари». Вложи в его уста слова, которые будут свидетельствовать о его любви и вере. Пусть все, кто услышит его, станут Твоими детьми. Мы молимся во имя Твое, Господь Иисус.
— Аминь, — произнес Тимми.
Юнис поцеловала его и выпрямилась. Тимми помчался вперед, широко раскинув руки, — так он изображал самолет. Она шла за ним и улыбалась. У крыльца церкви Юнис стала доставать ключ, но потом заметила, что дверь приоткрыта. Пол никогда не оставлял церковь открытой, когда уходил из нее. Она заметила небольшой фургон на углу улицы.
— Тимми, подожди. — Она попыталась остановить сына, но он вбежал в церковь.
— А вы кто?
Юнис услышала, как мальчик обращается к кому‑то. Она торопливо поднялась на крыльцо и широко распахнула дверь.
Перед ней стоял мужчина в коричневых сапогах, потертых джинсах и клетчатой рубашке. Он катил тележку со шкафом–витриной для книг. Мужчина обернулся и улыбнулся:
— Меня зовут Стивен Декер, Тимми.
— Что вы делаете? — Мальчик подошел ближе.
— Устанавливаю шкаф для церковных книг.
— Какой красивый, мистер Декер. — Юнис с восхищением рассматривала гнутые ножки изделия, украшенные резными листьями и гроздьями винограда.
— Зовите меня Стивен. — Он протянул руку над застекленными дверцами шкафа.
От того, каким тоном были сказаны эти слова, ее бросило в жар. Быстро взглянув Стивену в глаза, Юнис опустила голову и положила руку на плечо сына, потом произнесла:
— Может, нам стоит зайти позже, чтобы не отвлекать мистера Декера от работы?
Тимми сбросил ее руку с плеча.
— Мама каждое утро играет на пианино. — Он замер, указывая на руку мужчины: — Бо–бо?
— Что, прости? — спросил Декер.
— Палец.
— А, я ушиб его. — Стивен хитро улыбнулся, глядя на Тимми.
— Я тоже как‑то прищемил палец дверью.
— А я ударил по нему молотком. — Стивен вытащил из‑за пояса молоток. — Как раз вот этим.
— Как же это получилось?
— Сам не знаю. Отвлекся, наверное. А когда работаешь, отвлекаться нельзя.
— Болит?
— Болит так, что… — Стивен замолчал, глядя на Юнис. — Ну, больно. Очень больно.
— Вам нужен пластырь. У мамы есть упаковка с героями «Улицы Сезам».
— Спасибо за заботу, Тимми. — Стивен смотрел на Юнис, широко улыбаясь. — Боюсь, меня не поймут коллеги, если на моем пальце будет красоваться лейкопластырь с Большой птицей
[31]
.
— Представляю, какие у вас могут быть проблемы, — улыбнулась она в ответ.
— Лучше не иметь их. Юнис шагнула к сыну:
— Пойдем, Тимми.
— Пожалуйста, не откладывайте свою репетицию из‑за меня, миссис Хадсон. Я с удовольствием послушаю вас.
Впервые Юнис смутилась оттого, что ее игру будут слушать.
— Я делаю много ошибок.
— Честное слово, я никому не скажу, — улыбнулся Стивен.
— Тогда обещайте не отвлекаться и работать внимательно.
Он заткнул молоток за пояс таким движением, каким обычно гангстеры в фильмах убирают свои пистолеты.
— Обещаю.
Юнис прошла к инструменту. Когда Тимми принялся играть со своими игрушками, которые она хранила в корзине под передней скамьей, она села за пианино и начала музицировать. Пальцы не слушались ее, потому что этим осенним утром было холодно. Но она проиграла гаммы, потом аккорды.
И наконец заиграла все, что ей вспомнилось: фрагменты из гимнов, мюзиклов, шлягеров, классических произведений и своих собственных сочинений. Все эти разрозненные отрывки, соединялись, плавно перетекая из одного в другой, и отражали ее душевное состояние в настоящий момент жизни.
