Понимал ли Пол, что пренебрегает Тимми так же, как когда‑то его отец пренебрегал им? Юнис тонко намекала ему об этом, но он даже не желал слушать. Ее любовь к нему оставалась сильной, как и прежде. Даже если сложить любовь всех прихожан к Полу как своему пастору, то она все равно окажется меньше, чем ее любовь к мужу. Но догадывался ли Пол о силе ее любви, о том, как часто и горячо она молится за него? Понимает ли он, что она готова отказаться от своих взглядов, чтобы угодить ему? В чем‑то она стала даже походить на него. И постоянно работала над собой, чтобы заслужить его признание и внимание.
— Я просто очень голоден и устал.
Очередные оправдания. Это значит — разговор окончен, больше не поднимаем эту тему.
Конечно, сейчас можно и самому сделать себе бутерброд, чтобы не портить отношения с супругой. Ведь к приезду родителей надо создать видимость благополучия в семье. Если, конечно, в последний момент Дейвид Хадсон не отменит визит. Так часто бывало в последнее время. Обязательно подворачивалось что‑нибудь более интересное или достойное. Телевизионное ток–шоу или приглашение выступать с проповедями во время круиза. Юнис понимала, что на людей нельзя возлагать все свои надежды, даже на мужа. Никто не совершенен. Все грешны.
Она закрылась в спальне, встала на колени около кровати.
Я очень устала, Господь. Я так одинока. Мне не к кому обратиться. Только к Тебе. К кому идти жене пастора за помощью, когда брак ее рушится и она ни на что не может повлиять? С кем я могу поделиться своими переживаниями? Только с Тобой, Господи!
Юнис схватила подушку, крепко прижала ее к лицу, чтобы рыдания были не слышны.
Она вспомнила, как последний раз вместе с отцом сидела на веранде и он рассказывал ей о том, значит для него Бог.
«Центр моей жизни — это Иисус. Не полагайся на людей, моя девочка. Иначе тебя ждет разочарование и горе. Люби Бога, и Он поможет тебе любить людей, даже если они разочаруют тебя».
Сайрус Макклинток хорошо знал свою дочь. Лучше него ее знал только Бог. А понял ли ее отец, что за человек Пол? Предвидел ли он, какой будет их семейная жизнь?
«Посвяти себя Богу, Юни, и тогда ты будешь уверена, что Он не оставит тебя в самых серьезных испытаниях».
Отец часто повторял эти слова. Наверное, понимал, какие ей предстоят трудности.
Мне кажется, Пол меня больше не любит, Господи… Если он вообще когда‑нибудь любил меня. Я не жалуюсь, Отец. Просто хочу знать. Хочу понять. Что заставило Пола думать, что я буду хорошей женой? То, что я умею петь и играть на фортепьяно?
Ты любишь Меня?
Да, я люблю Тебя, Боже. Но почему в жизни так много боли? Почему я так часто чувствую себя одинокой? Ты — мой Господь, и Ты решил, чтобы я стала женой Пола. Научи же меня понимать его! С каждым днем мы все дальше и дальше друг от друга. Все меньше у нас с ним общего. Чем больше я стараюсь, тем меньше внимания он уделяет мне и сыну. Я так предана ему, а он раздражается на любые мелочи и обрушивает на нас с Тимми свой гнев, оставляя нас одних.
Верь Мне, дочь Моя.
Я стараюсь, Иисус.
Юнис поднялась с колен, легла и с головой укрылась одеялом. Может, она похожа на Пола больше, чем считает? Может, она попала в ловушку, идеализируя свое детство и отца? Служи Богу от всего сердца и от всей души, Он знает все мысли и испытывает все сердца
[37]
. Юнис благодарила Бога за то, что ей посчастливилось вырасти под сенью отцовской веры в Господа.
К сожалению, Пол вырос в тени отцовских амбиций.
* * *
Сэмюель вошел в кухню, налил себе кружку молока, поставил в микроволновую печь и установил время. Почему он чувствует себя таким вымотанным и встревоженным? Он пытался читать двадцать третий псалом час назад, но так и не смог сосредоточиться и отделаться от навязчивых мыслей.
Эти мысли обрушились на него мощным потоком, повергнув его в состояние уныния, тревоги и раздражения.
— Не спится? — На пороге кухни стояла Эбби. Ее голос звучал сонно.
—Да.
— О чем на этот раз думаешь?
— О Юнис.
Она плотнее запахнула свой халат. Открыла холодильник, достала пакет молока и налила его в кружку.
— И вот поэтому два старых простофили пьют молоко на кухне в три часа ночи.
Раздался звук отключившейся миковолновки. Сэмюель вытащил свою кружку, поставил греться вторую.
— Возьми мою.
— До чего ты мил. Может, нарушим правило и добавим немного шоколада?
— Почему бы и нет? Мы слишком стары, чтобы соблюдать все правила.
Она открыла буфет.
— Ну, тогда была не была. Откроем упаковку какао, которую храним для Тимми.
Сэм сидел рядом с ней и грел руки, держа в ладонях кружку горячего какао. Боль в пальцах утихала, но сердце не успокаивалось.
— Ей очень тяжело.
— Она говорила с тобой?
— Нет. И не станет, пока дело не дойдет до крайности. Но даже когда и заходит разговор, я чувствую, что она считает неправильным делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, кроме Пола. Я следила за ней после представления. Когда она придет к нам послезавтра, уведи Тимми в сад, чтобы покормить рыбок. А я попробую поговорить с ней откровенно.
— По–моему, нужно спешить. Она меня беспокоит.
— Юнис волнует не только нас с тобой.
Тон Эбби заставил Сэмюеля поднять голову и посмотреть на жену. Она выдержала его пристальный взгляд.
— Хоть у меня и астигматизм, но мои глаза еще кое‑что видят. Стивен Декер проявляет повышенный интерес к жене пастора, — откровенно начала Эбби.
Сэмюель поджал губы, ему было интересно, заметил ли это еще кто‑нибудь. Он всегда был чувствителен к подобным вещам, и Эбби была очень проницательна.
— Возможно, но Стивен не дает повода для сплетен, — сказал он.
— Даже если бы он и дал повод, наша Юни не из тех, кто падает к мужчине в объятия, стоит ему поманить женщину пальчиком. Она самая благочестивая жена из всех, кого я знаю, Сэмюель. Думаю, она даже не подозревает, что Стивен Декер влюблен в нее.
— А я не говорил, что он влюблен в нее.
— Может, он и сам не отдает себе отчета в своих чувствах к Юнис. Возможно, это и хорошо!
— Так как же нам с тобой уберечь ее от этой беды?
— Молиться.
Мейсон закатил глаза, глубоко вздыхая:
— Именно это я и делаю. Но теперь буду молиться с особенным усердием.
— А после молитвы подумай о том, что нам предпринять. Вряд ли можно предъявлять претензии человеку в том, что он не сделал ничего плохого и даже не собирался этого делать. Будет хуже, если ты подашь ему эту идею.
