Но Аня не желала и слышать про Гилберта Блайта. Она поспешно вскочила и предложила пойти в дом, чтобы выпить малинового сиропа.
Аня заглянула на вторую полку шкафа в маленькой гостиной, но там бутылки с сиропом не оказалось. Ее удалось обнаружить в глубине верхней полки. Аня поставила ее на поднос вместе со стаканами и подала на стол.
— Пожалуйста, угощайся, Диана, — сказала она вежливо. — Я не буду пока пить. Я так наелась яблок, что ничего не хочу.
Диана налила себе полный стакан сиропа, с восхищением посмотрела на его яркий красный оттенок и изящно пригубила.
— Потрясающе вкусный сироп, — сказала она. — Я даже не знала, что малиновый сироп может быть таким вкусным.
— Я так рада, что тебе нравится. Пей сколько хочешь. Я побегу, помешаю поленья в камине. Ведение домашнего хозяйства накладывает огромную ответственность, правда?
Когда Аня вернулась из кухни, Диана допивала второй стакан сиропа, а в ответ на любезные уговоры Ани не отказалась и от третьего. Стакан был вместительный, а малиновый сироп замечательно вкусный.
— Вкуснее я никогда не пила, — сказала Диана. — Он гораздо вкуснее, чем у миссис Линд, хоть она так и хвастается своим. Этот совсем не такой, как у нее.
— Я вполне могу поверить, что малиновый сироп Мариллы вкуснее, чем у миссис Линд, — заявила верная Аня. — Марилла — замечательная хозяйка. Она старается и меня научить готовить, но уверяю тебя, Диана, это тяжкий труд. На кухне так мало простора для воображения. Нужно во всем следовать правилам. Последний раз, когда я пекла пирог, я забыла положить муки. Потому что я как раз придумывала чудеснейшую историю обо мне и о тебе, Диана. Я думала, будто ты заболела оспой и все тебя покинули, но я неустрашимо осталась у твоей постели, выходила тебя и вернула к жизни, но потом я сама заразилась оспой и умерла, и меня похоронили под теми тополями на кладбище, и ты посадила розовый куст на моей могиле и поливала его своими слезами; и ты никогда-никогда не забывала подругу юности, которая пожертвовала своей жизнью ради тебя. Ах, это была такая трогательная история, Диана! Слезы так и текли у меня по щекам, когда я замешивала тесто. Но я забыла про муку, и ничего не получилось. Ты ведь знаешь, без муки не может быть пирога. Марилла очень рассердилась, и это совсем неудивительно. Я для нее сущее наказание! Ей было очень неприятно из-за соуса для пудинга на прошлой неделе. Во вторник к обеду у нас был сливовый пудинг. Половина его и горшочек соуса остались, и Марилла сказала, что этого хватит на следующий обед, и велела мне поставить все это на полку в кладовой и накрыть крышкой. Я все так и собиралась сделать, но когда я несла горшочек и кастрюлю в кладовую, я воображала, что я монахиня — конечно, я протестантка, но я вообразила себя католичкой, — которая приняла постриг, чтобы в тиши монастыря похоронить навсегда свое разбитое сердце. И я совсем забыла накрыть соус. Я вспомнила об этом на следующее утро и побежала в кладовую. Диана, ты не можешь вообразить мой ужас, когда я увидела, что в соусе утонула мышь! Я вытащила ее оттуда ложкой и выбросила во двор, а потом вымыла ложку в трех водах. Марилла в это время доила коров, и я собиралась спросить ее, когда она вернется, не вылить ли соус свиньям, но когда она пришла, я как раз воображала, что я фея холода, которая, пробегая по лесу, делает деревья желтыми или красными, как они захотят, и я не вспомнила о соусе, а Марилла послала меня собирать яблоки. Ну вот, а в то утро к нам приехали в гости мистер и миссис Росс из Спенсерваля. Они, понимаешь, очень благовоспитанные и элегантные люди, особенно миссис Росс. Когда Марилла позвала меня из сада, обед уже был готов и все сидели за столом. Я старалась казаться как можно вежливее и воспитаннее, потому что хотела, чтобы миссис Росс убедилась, что я похожа на настоящую даму, хоть и некрасивая. Все шло хорошо до той минуты, когда я увидела Мариллу, возвращающуюся из кладовой со сливовым пудингом в одной руке и горшочком соуса — подогретого! — в другой. Диана, это был ужасный момент. Я все вспомнила, вскочила с места и закричала: "Марилла, нельзя есть этот соус! В нем утонула мышь! Я забыла вам сказать!" О Диана, проживи я даже сто лет, мне до самой смерти не забыть этой страшной минуты. Миссис Росс только взглянула на меня, и я подумала, что провалюсь сквозь землю от стыда. Она отличная хозяйка, и вообрази, что она должна была подумать о нас. Марилла покраснела как рак, но не сказала ни слова в тот момент. Она просто унесла соус и пудинг и принесла земляничное варенье Она даже угостила и меня, но я не могла ни капли проглотить. Меня мучила совесть, что мне отплатили добром за зло. Когда миссис Росс ушла, Марилла задала мне ужасную головомойку. Ах, Диана, что случилось?
Диана неуверенно поднялась с места, потом снова села, приложив руки к голове.
— Я… Меня ужасно мутит, — сказала она чуть хрипло. — Я… Я… пойду домой.
— О, ты не можешь уйти, не выпив чаю! — воскликнула Аня в ужасе. — Я сейчас принесу чай… Я сию минуту поставлю чайник.
— Я должна идти домой, — повторяла Диана тупо, но решительно.
— Ну съешь хоть что-нибудь, — умоляла Аня. — Позволь, я угощу тебя фруктовым пирогом и вишневым вареньем. Приляг на диван на минутку, и тебе станет лучше. Что у тебя болит?
— Я должна идти домой, — сказала Диана, и это было все, чего от нее можно было добиться. Тщетно Аня просила ее остаться.
— Я никогда не слышала, чтобы гости уходили без чая, — сокрушалась она. — О, Диана, как ты думаешь, не может быть, что ты и вправду заразилась оспой? Если ты заразилась, я приду и буду ухаживать за тобой, можешь на меня положиться, я тебя никогда не покину. Но сейчас я так хочу, чтобы ты выпила чаю. Где у тебя болит?
— Голова ужасно кружится, — сказала Диана.
И действительно, она шла, сильно шатаясь. Аня со слезами разочарования принесла Диане шляпу и проводила ее до калитки дома Барри. Потом она плакала всю обратную дорогу до Зеленых Мезонинов, где в глубокой печали поставила остатки малинового сиропа в шкаф и заварила чай для Мэтью и Джерри, но весь интерес к этому занятию у нее пропал.
На следующий день было воскресенье. Дождь лил как из ведра с самого утра до ночи, и Аня не выходила из Зеленых Мезонинов. В понедельник после обеда Марилла послала ее с поручением к миссис Линд. Очень скоро Аня уже мчалась обратно, а по лицу ее катились крупные слезы. Она влетела в кухню и в отчаянии упала на диван лицом вниз,
— Что еще случилось, Аня? — осведомилась Марилла испуганно и неуверенно. — Надеюсь, ты не заболела и не надерзила опять миссис Линд?
Никакого ответа, кроме слез и бурных рыданий.
— Аня, когда я задаю вопрос, я хочу, чтобы мне отвечали. Сядь прямо сию же минуту и скажи мне, о чем ты плачешь.
Аня села, словно олицетворение трагедии.
— Миссис Линд заходила сегодня к миссис Барри, и миссис Барри была в ужасном состоянии, — всхлипывала она. — Она говорит, что в субботу я напоила Диану пьяной и отправила ее домой в кошмарном виде. И она говорит, что я, должно быть, совершенно испорченная, злая девочка и что она никогда-никогда больше не позволит Диане играть со мной. О, Марилла, каким я охвачена горем!
