Глаза у Сета закатились, он рухнул на пол. Без сознания, но живой — Айслинн видела, как поднялась и опустилась его грудь.
Ни следа страха не было в глазах Бейры, хотя по ее шее струилась кровь. Королева Зимы подняла руку, выдернула крест. Мельком глянула на него и с отвращением швырнула на пол. Кровь смешалась с водой от растаявшего льда.
— Зачем ты так? — спросил Кинан, и в голосе его звучало страдание. — Мы ведь можем договориться, давно пора это сделать. Если согласишься...
Бейра засмеялась, выпустив изо рта крохотный снежный смерч.
— Знаешь, то же самое сказал твой отец перед тем, как я его убила!
Она взмахнула рукой. И толстая ледяная стена разделила комнату пополам. По одну сторону ее остались Бейра, Кинан и Дония, по другую — Айслинн и Сет.
— Айслинн! — воззвал Кинан и приложил к стене ладонь.
Она последовала его примеру — со своей стороны. От их прикосновения лед затрещал и начал медленно таять.
Бейра смотрела на них молча, и лицо ее сквозь толщу льда казалось Айслинн жуткой перекошенной маской. Когда королева Зимы заговорила, обращаясь к Кинану, голос ее слышался так ясно, словно никакой стены не было:
— Как скоро, по-твоему, у нас появится новый король Лета?
— Не будет нового короля, — прорычал тот, пытаясь ухватить ее за руку.
— Ах, ах, мой миленький.
Бейра, увернувшись, положила руку ему на грудь и оттолкнула от стены.
Изморозь, появившаяся на месте ее прикосновения, мгновенно растаяла, курясь паром. Но Кинан поскользнулся на льду, затянувшем пол, и еле устоял на ногах.
Сет застонал, открыл глаза.
В этот момент в комнату вошли ведьмы, и Бейра, даже не глядя на них, приказала:
— Убейте зимнюю деву и смертного.
Ведьмы двинулись к Донии.
Кинан повернулся к ним.
Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Бейра быстро обхватила руками его голову, дунула в глаза и залепила их снежными хлопьями. Снег тут же начал таять, но на время Кинан был ослеплен.
Королева Зимы подняла руку, и в ней мгновенно вырос длинный, тонкий ледяной клинок. Бейра подмигнула Айслинн и вонзила клинок в грудь Кинана.
Тот, все еще ослепленный, тяжело рухнул на колени.
Разъярившись, Айслинн ударила в ледяную стену кулаками, и она растаяла столь же быстро, как появилась по мановению Бейры.
Девушка метнулась вперед, схватила Бейру за обе руки, не давая ей снова ударить Кинана. Подумала: «Жар» — и дунула ему в лицо.
Дыхание ее мгновенно растопило снег. Руки Айслинн стали горячими, и от Бейры, которую она держала, повалил пар, туманным облаком заполняя комнату.
Кинан моргнул несколько раз и вскочил. Обхватил голову Бейры руками.
— Ты права, мать, — сказал он. — Пока мы оба живы, мира не будет.
Наклонился, приблизил к ней лицо. И медленно выдохнул. Солнечный свет заструился из его уст, перетекая в ее уста, подобно густой, тягучей жидкости. Бейра пыталась отвернуться, но не могла. Сияющие руки Кинана держали ее крепко — до тех пор, пока она не захлебнулась солнечным светом в клубах пара, с шипением валившего из ран на шее.
Когда Бейра перестала дергаться, он разжал руки. Айслинн опустила обмякшее тело на пол. Оба выпрямились.
Кинан провел пальцем по щеке Айслинн и тихо сказал:
— Ты превзошла все мои ожидания.
Он перешагнул через пустую оболочку, оставшуюся от матери. Когда-то Кинан надеялся, что до этого дело не дойдет, что они найдут способ сосуществовать мирно. Ничего не вышло. Жалеть об этом, впрочем, не стоило.
Ведьмы отошли в сторонку и шушукались о чем-то. Приказ Бейры они не исполнили, но наказать их за это было уже некому.
Айслинн с белым от тревоги лицом сидела на мокром полу возле Сета, пытаясь привести его в чувство. Она перебинтовала ему окровавленный живот лоскутом, который дала ей одна из ведьм. Теперь она ждала лекарей, фэйри и смертного — за ними отправились рябинники.
Кинан подошел к неподвижному телу Доний.
Ей не помогли бы уже никакие врачи.
Он поднял ее на руки и заплакал.
Она открыла глаза и увидела над собой лицо Кинана. Он держал ее в объятиях впервые за много лет.
Донии пришлось откашляться, прежде чем она смогла выговорить:
— Бейра мертва?
Он улыбнулся — совсем как в ее мечтах, которые она так долго от себя гнала.
— Да.
— А Сет?
Говорить было больно. Горло, израненное кристаллами льда, невыносимо жгло.
— Ранен, но жив, — ответил Кинан и погладил ее по щеке так нежно, словно прикасался к самому драгоценному сокровищу на свете.
По его лицу катились слезы, падали на ее лицо, растапливая остатки инея.
— Я думал, что потерял тебя. Что мы пришли слишком поздно.
— Не все ли тебе равно? У тебя теперь есть королева.
Вопреки собственным словам, Дония чувствовала такой покой, какого не знала много лет. Она прижалась щекой к груди Кинана.
— Это не совсем так. — Кинан, легко подув, растопил иней в ее волосах. — У королевы есть Сет, и царствование она считает работой. — Он коротко рассмеялся. — Со мной, но не моя. Когда ты оправишься...
Рядом с ними, не дав ему договорить, опустилась на колени одна из ведьм.
— Моя королева, — проскрипела она, — твой посох.
В руках у нее был посох Зимней королевы — вместилище снегов и стужи. Кинан широко открыл глаза.
— Нет...
Ведьма одарила его беззубой улыбкой и повторила:
— Моя королева... не твоя, король Лета. Та, что несет в себе холод зимы. Он уже растет.
Кинан мгновенно утратил все человеческое и зарычал на ведьм:
— Вы знали!
— Время Бейры прошло. — Ведьмы обменялись спокойными взглядами. — Ей были известны условия, поставленные Айриэлом. Она знала, что произойдет, если она позволит себе вмешаться. Падение — ее собственный выбор.
В разговор вступила вторая ведьма.
— Дония будет сильной королевой. Она выжила после поцелуя зимы. — Она смотрела с благоговением. — И теперь она наша.
Обе ведьмы поклонились не без изящества, несмотря на свою дряхлость, и сказали:
— Мы служим королеве Зимы. Таков порядок.
Дония с трудом выпрямилась, села. Подняв руку, погладила Кинана по щеке. Вечность с ним — мечта, о которой она молчала столько лет...
Он заглянул ей в глаза.
— Нет, Дон. Должен быть другой путь. Сейчас придут лекари, и...
