Марселина почувствовала горячую волну, прокатившуюся по телу. Она еще не избавилась от чувств, вызванных его появлением. Взглядом. Звуком голоса. Она до сих пор ощущала устремленный на нее взгляд невероятных зеленых глаз, слышала чуть хрипловатый голос. Если бы она была свободна и не должна была ни о ком заботиться, то, не колеблясь, отвела бы этого восхитительного мужчину в одну из комнат наверху, получила с ним удовольствие, и этим все бы кончилось.
Но только она не была свободна. А в нескольких шагах от него стояла очаровательная леди Клара, его невеста. Марселина сказала себе, что ей и говорить-то с герцогом не следовало, поскольку со стороны было слишком очевидно их взаимное притяжение. Она подумала о Люси и постаралась выбросить из головы все остальное. Ее собственные родители были примером того, что случается с семьей, если взрослые думают только о себе, своих желаниях и страстях.
Марселину мало интересовали вопросы морали, но инстинкт самосохранения никогда не покидал. Поддавшись Кливдону, она совершит непоправимую ошибку, поскольку лишится уважения, которого добивалась с таким большим трудом. Это уничтожит ее бизнес, а значит, и ее семью.
Но, даже понимая все это, заглянув в его зеленые глаза и услышав звук его голоса, она чувствовала, как туманится разум и убывает сила воли.
Что же она за идиотка! Достаточно только вспомнить, как смотрел на нее Чарли, как у него прерывался голос от желания…
И куда это ее привело?
— Кливдон всегда так смотрит на женщин, — сказала она. — На всех. Это взгляд опытного соблазнителя. Запомни его как следует, если не хочешь лишиться девственности в темном углу у стены раньше, чем успеешь понять, что происходит.
— На леди Клару он так не смотрел, — заметила Леони.
— А с какой стати ему соблазнять леди Клару? — удивилась Марселина. — Между ними все давно решено. Он относится к ней, как к чему-то само собой разумеющемуся в своей жизни. Самодовольный хлыщ! Но это их проблемы. Если она умна, то найдет способ завоевать его полное внимание. Это нетрудно. А вот у нас есть действительно серьезное дело. — И она многозначительно посмотрела на дверь, ведущую в мастерскую, которая теперь была пуста, поскольку швеи уже разошлись по домам.
— У меня возникли подозрения, — сказала Леони.
Во вторник поздно вечером миссис Даунс встретилась со швеей в обычное время и на обычном месте.
Швея передала ей скопированную модель.
— И это все? — возмутилась миссис Даунс. — Ты же обещала мне весь альбом.
— Обещала, значит, вы его получите, — огрызнулась швея. — Но у хозяек сначала была суматоха из-за платья леди Ренфрю, а потом нас постоянно дергали — принеси то, подай это, — поскольку в магазин толпой хлынули дамы, желающие посмотреть на платье, в котором миссис Нуаро была на балу в Париже.
Миссис Даунс было известно о существовании пресловутого платья и о волнении, которое оно вызвало среди дам. Ее же собственные покупательницы взахлеб описывали друг другу это платье, причем, подумать только, в ее присутствии! Вот ведь мерзавки!
Но хуже этого непотребства было известие о визите в проклятый магазин герцога Кливдона и леди Клары Фэрфакс.
— Мне нужны эти рисунки, — заявила она, — и, поверь, тебе было бы лучше достать их как можно скорее.
— Да? Мне было бы лучше? Иначе что? — фыркнула швея. — Я и так делаю за вас всю грязную работу.
— А я теряю покупателей, которые уходят к этой французской шлюхе! Если ты не можешь сделать, что сама же обещала, я пойду к ней и расскажу, как ты пришла ко мне и сама предложила шпионить для меня. Ты и оглянуться не успеешь, как окажешься на улице. И без пятидесяти фунтов. Зато я уж позабочусь о том, чтобы ославить тебя на весь свет. Полагаю, твоя хозяйка тоже. И ты больше никогда не найдешь работу ни в одном приличном магазине.
В среду вечером герцог Кливдон был одним из последних гостей, прибывших на званый вечер к графу Уэстморленду. В это время еженедельные балы в «Олмаке» еще не начались. И хотя вечер у графа был намного более веселым, он только один раз пригласил на танец леди Клару Фэрфакс, после чего удалился в комнату для игр и весь остаток вечера просидел за карточным столом.
В четверг он провел четверть часа на рауте у графини Эддингем и отбыл в клуб «Уайтс», где играл в карты до рассвета.
В пятницу он ужинал у Уорфордов. Там он не смог найти убежище за карточным столом и весь вечер делал вид, что наслаждается жизнью, хотя Клара отчетливо видела, что он не может дождаться возможности уйти.
Кливдон, разумеется, проявлял деликатность, не сказал ни одного грубого слова. Но он выглядел отстраненным и несчастным. До нее дошли слухи, что за два дня он проиграл целое состояние. Это означало, что даже с поправкой на слухи, которые всегда преувеличивают, он играл более рискованно, чем обычно.
А в субботу на балу леди Горелл, делая вид, что не замечает Клару, которая стояла рядом с ней, в мельчайших подробностях описала приятельнице содержание письма, которое только что получила от золовки из Парижа.
Понедельник
Резкий стук в дверь удивил сестер Нуаро. Еще не было и девяти часов утра. Но если они, так же как и швеи, трудились с девяти до девяти, магазин открывался только незадолго до полудня. Не было никакого смысла открывать его раньше, поскольку их покупательницы до полудня не вставали.
Вопрос заключался в том, будут ли у них покупатели. Если они не остановят предателя, затесавшегося в их ряды, открывать магазин вообще не будет смысла.
У Леони были подозрения относительно кандидатуры «крысы», но их еще следовало подтвердить, а это пока у сестер не получалось. Ни одна уловка не срабатывала. Сегодня рано утром они установили очередной капкан. Если он сработает, уже завтра они будут знать имя предателя. А пока им оставалось только ждать и заниматься своими повседневными делами.
В настоящий момент Марселина, Софи и Леони раскладывали ткани и шали на прилавке в кажущемся беспорядке, который на самом деле был призван приковывать взгляды и соблазнять.
Рано или нет, но бизнес есть бизнес, и встречать посетителей, пусть даже неожиданных, следует с приветливой улыбкой.
Леони подошла к двери и открыла.
В магазин вплыла раскрасневшаяся леди Клара Фэрфакс в сопровождении мужеподобной горничной с квадратной челюстью. Проигнорировав растерянное бормотание Леони, девушка прошествовала прямо к Марселине. Та встретила ее вежливым приветствием и реверансом и поинтересовалась, чем она может служить ее светлости.
— Вы можете служить мне, сказав правду, — выпалила леди Клара. — В субботу вечером я случайно услышала поразительную историю, которой мне не хочется верить…
Она запнулась, с некоторым опозданием вспомнив о присутствии горничной.
— Дэвис, подожди в экипаже, — приказала она.
Дэвис обвела хмурым взглядом магазин, потом неприязненно всмотрелась по очереди в каждую из трех сестер, развернулась и вышла, напоследок хлопнув дверью.
