Предоставив Леони выражать эмоции цифрами, Марселина задумалась. Ей самой казалось, что цифры ровным счетом ничего не значат. Пусть речь шла всего лишь о двух днях, но за это время Кливдон сумел лишить Марселину покоя, заставил мечтать, чего она себе давно не позволяла.
Она собралась с мыслями.
— Он много месяцев жил среди парижан. Это их стоит винить. Если вам нужен козел отпущения, ищите его среди парижан. Вы когда-нибудь были в Париже?
— Пока нет, — ответила леди Клара.
— Тогда вы не знаете, как сильно он отличается от Лондона.
— Я знаю, что такое Париж, по письмам упомянутого джентльмена. Он писал мне каждый день до того… до того, как встретил вас. И нет смысла это отрицать. Когда я спросила, почему он перестал писать — я же видела, что рука у него вовсе не сломана, — он рассказал, что случилось.
— И что же он вам рассказал? — удивилась Марселина. — Ведь наверняка ничего обличающего. На прошлой неделе вы приходили вместе с ним и были в отличном настроении. Вы не выглядели так, словно собираетесь убить его. Или меня.
— Он сказал, что встретил интересную… вызывающую женщину… портниху, — ответила леди Клара. — И потерял от нее голову.
— Я прямо спросила его, не лишился ли он рассудка от любви, — выпалила леди Клара. — Он горько засмеялся и ответил, что это самое вероятное объяснение.
Бизнес, напомнила себе Марселина. На кону ее бизнес. Перед ней покупательница, которая ей очень нужна. Именно в попытке заманить леди Клару в свой магазин она и пустилась на безумную авантюру. И вот леди перед ней. В ее магазине.
Она сказала:
— Он не мог устоять перед моим нарядом. Вы только посмотрите на меня. — И она грациозно повела рукой, предлагая собеседнице оценить ее платье.
Только сейчас леди Клара со всем вниманием отнеслась к ее одежде.
Розовое и зеленое, ее любимое сочетание цветов, на этот раз в шелковом батисте, с пелериной из той же ткани, рукава из тончайшего газа с буфами, плиссированная шемизетка…
— Боже правый, — пробормотала леди Клара.
Марселина решила, что имеет все основания уважать себя, поскольку устояла перед искушением и не закатила глаза. Леди Клара оказалась такой же рассеянной, как Кливдон. Они не замечали платья, если только не привлечь их внимание принудительным образом.
— В Париже вы бы увидели намного больше, — сказала Марселина. — Там я была вынуждена напрягать все свои силы, поскольку состязалась с самыми стильными в мире женщинами, которые превратили привлечение мужчин в высокое искусство. Вот кто истинный соперник вашей светлости — Париж.
Она скользнула взглядом по своей потенциальной покупательнице — скучная бесформенная шляпка, белое креповое платье, отделанное черной лентой и едва заметной вышивкой — никаких кружев! Стиль… не было здесь никакого стиля. А что касается мастерства, то в пьяном угаре самая неопытная из ее швей могла сшить вещь лучше.
Софи и Леони подошли ближе и тоже с жалостью осмотрели ее платье.
— Двор носил траур по императору Австрии! — защищаясь, воскликнула леди Клара. — А потом по португальскому принцу. Мы только недавно сняли черное.
— Вам нельзя носить этот оттенок белого, — сказала Марселина. — Он уничтожает ваш цвет лица.
— А ведь у вас потрясающий цвет лица! — подхватила Софи. — Кожа светится. Женщины будут рыдать от зависти и скрежетать зубами, когда вы перестанете носить белое, лишающее ваше очаровательное лицо всех красок жизни.
— Черная отделка помогает, — сказала Леони, — но она не должна быть такой тяжелой.
— И разумеется, это не должен быть креп, — добавила Марселина. — Надо подумать, может быть, сатин? И, возможно, несколько бантиков. Или ромбиков. И чуть-чуть серебра, здесь и здесь, чтобы сделать платье ярче. Но главное, никогда не использовать этот оттенок белого.
— Вы не показываете свою фигуру, — заметила Софи.
— Я слишком высокая, — вздохнула леди Клара.
— Вы величавы, — сказала Леони. — Я бы отдала все на свете, чтобы обладать таким ростом. Женщина должна иметь возможность взглянуть мужчине в глаза.
— Чаще всего я смотрю на них сверху вниз, — вздохнула Клара. — Кроме Клив… джентльмена, о котором мы говорили, и моих братьев.
— Тем лучше, — не смутилась Софи. — Мужчина должен взирать на женщину снизу вверх, буквально или фигурально. Только так надо поклоняться своей богине, а поклонение — наименьшее, чего от мужчины можно ждать. И не важно, какого роста женщина. А вы — самая прелестная молодая женщина Лондона.
— Вы мне льстите, и довольно грубо, — заявила леди Клара и выпила еще бренди. — Вы злые и хитрые, все три.
Она была не так уж далека от истины.
— Возможно, в театре можно встретить даму полусвета, которая покажется симпатичнее, — не смутилась Софи, — но лишь потому, что она умеет подчеркнуть свои преимущества и активно использует косметические средства. А вы красивы истинно английской красотой и с годами станете еще лучше. Лично я считаю, что это недопустимо — не использовать дары, пожалованные вам Богом.
— Вы выглядите большой, — сказала Марселина, — потому что ваше платье предназначено для почтенной женщины. Вы кажетесь большой, потому что оно неаккуратно скроено и безобразно сшито. Проклятие! Моя шестилетняя дочь шьет лучше! Я уже не говорю о фасоне, который, похоже, был разработан в Бате для почтенных дам, поправляющих свое здоровье на водах. Я специально привела эту аналогию, потому что в платье такого оттенка белого вы смотритесь так, словно вам срочно надо на воды излечиться от разлива желчи. Позвольте, я покажу вам, какой оттенок белого вам к лицу. Софи, зеркало. Леони, найди белую органди.
— Я пришла сюда не за платьем, — возразила леди Клара.
— Да, вы пришли, чтобы вернуть джентльмена от… оттуда, где он сейчас находится, — сказала Марселина. — А мы покажем вам, как это сделать.
Глава 9
«Мы видели платья из белого крепа, приготовленные, чтобы надеть после траура; лифы низкие, удерживаются в середине груди и по бокам бантиками из черного сатина с гагатовым ромбом на каждом».
«Ла бель ассамбле». Модные новинки на апрель 1835 года
Уорфорд-Хаус, вечер вторника
— Ее светлость дома, но она занята, ваша милость, — доложил дворецкий Тиммс.
— Занята? — переспросил удивленный Кливдон. — Разве сегодня не вторник?
По вторникам Уорфорды не принимали, именно поэтому Кливдон явился в этот день, а не накануне или на следующий день. По вторникам ему не приходилось пробиваться сквозь толпу поклонников Клары, жалких щенков, стаями круживших вокруг нее на всех светских мероприятиях. Чем бы они ни занимались, ему всегда казалось, что он лишний. Впрочем, чем они могли заниматься рядом с Кларой? Слагать оды ее глазам? Спорить о том, кто будет ее партнером в следующем танце? И конечно, все они старались превзойти друг друга в нарядах, что было в высшей степени забавно, потому что Клара вовсе не интересовалась модой. Она не знала, что такое лацкан, и уж тем более не была способна оценить качество жилета.
