Он сел рядом с ней, поставил перед собой тарелку яичницы с беконом и бросил на Селию серьезный взгляд.
— Я должен извиниться, миледи. Мне жаль, что не могу быть с вами по вечерам, но очень трудно… как это сказать… найти компанию для моей больной сестры.
— Компанию? Вы, наверное, хотите сказать компаньонку?
— Да-да. Вы сказали правильное слово. — Он благодарно ей улыбнулся. — Женщина должна говорить по-португальски, а такую непросто найти. Мне удалось отыскать одну даму, но она может находиться с сестрой только днем.
— Мне кажется, немногие англичанки знают португальский. Вам повезло, что удалось найти сиделку.
— Уверен, что это так. — Он искоса взглянул на Селию. — Я не смел надеяться, что вы меня поймете.
— Все же думаю, дело не так плохо. — Когда он растерянно посмотрел на нее, она добавила: — Ваш английский вполне хорош, так что нет нужды в знатоках португальского.
— Вы слишком добры ко мне, миледи. Я еще не встречал столь любезных англичанок.
Она рассмеялась. Португалец резко улучшил свою позицию в списке поклонников.
— Некоторые отнюдь не находят меня любезной.
«Например, некий чиновник с Боу-стрит».
— Не могу в это поверить! — Он ударил себя в грудь. — Вы такая alma brilhante… светлая душа. Как может кто-то этого не замечать?
— Они, видимо, слепы, — усмехнулась она.
— И глухи, а также, — он постучал себя по виску, — слабы разумом.
— Превосходно, милорд! — воскликнула она. — Вы совершенно точно употребили это выражение.
Он удивленно посмотрел на нее, но потом улыбнулся:
— Мне нужно учить язык, если я хочу произвести впечатление на синьору.
— А почему вы хотите произвести на меня впечатление, сэр? — Она лукаво посмотрела на виконта.
Он схватил ее руку, поцеловал, но не отпустил.
— А почему нет? — Его грустный взгляд взывал к сочувствию.
— Лучше ешьте яичницу, пока не остыла, — сказала Селия, осторожно высвобождая руку.
Виконт вздохнул и последовал ее совету. Но спустя мгновение продолжил:
— Я слышал, ваш отец тоже был иностранцем, как и я. Это правда?
— Да, моя вторая бабушка родилась в Тоскане.
— Значит, он был наполовину итальянцем? Поэтому ваша мать вышла за него? Ей нравились иностранцы?
Он произнес это с такой надеждой, что Селия невольно фыркнула:
— Думаю, ей нравилось, что он был маркизом, хотя она не знала, что это для нее означало.
— Не понимаю, — нахмурился он.
— Отец привык жить в свое удовольствие и пользоваться выгодами, которые давал ему титул. Он не изменился и после женитьбы.
— Что вы имеете в виду?
— Он изменял матери. А она вышла за него, потому что думала, что они любят друг друга. Поэтому его неверность глубоко ранила ее.
— Понимаю. А вы уверены в его неверности?
«Мы можем увидеться в охотничьем домике», — припомнилось ей.
Нет, это слишком личное, чтобы говорить вслух.
— Я знаю об этом из разговоров моих родных. Ничего не помню из событий тех лет, я была еще слишком мала.
— Это хорошо, — заметил виконт.
Она взглянула на него, удивленно подняв бровь. Он заметил ее взгляд.
— Дети не должны быть свидетелями — как это по-английски? — супружеской неверности родителей.
— Совершенно с вами согласна, — улыбнулась Селия. — Хотя ваши рассуждения меня удивляют. Я полагала, что, живя на континенте и принадлежа к привилегированному классу…
— Я должен был бы одобрить подобное поведение? — с оскорбленным видом спросил он.
— Возможно, — отозвалась Селия. — Многие знатные вельможи женятся ради денег. Мать влюбилась в отца, а ему, как оказалось, было нужно только ее приданое.
— И вы боитесь, что вас возьмут замуж только ради вашего приданого?
— И кто обвинит меня, если я так думаю? Я хочу, чтобы мой будущий муж любил меня такой, какая я есть, а не такой, которая может материально его обеспечить.
— Вы говорите мудро. И имеете право рассчитывать на это. — Он задумался. — Но иногда люди хотят не чего-то одного, а многого. Денег, привлекательную жену, мирную жизнь…
«Мирную жизнь? Непонятно, к чему это он?»
Словно осознав, что сказал больше, чем следовало, виконт вежливо улыбнулся.
— Разумеется, я тоже хочу всего. А кто этого не хочет? — Он похлопал ее по руке. — Но мне в первую очередь хотелось бы иметь хорошую жену. — Похоже, он вплотную подошел к изложению своих намерений.
И надо же так случиться — в это время в комнату вошел мистер Пинтер, в самый неподходящий момент.
— И где вы хотели бы найти такую жену, сэр? — с хитрой улыбочкой спросил он.
Его взгляд упал на ладонь виконта, которую тот положил на руку Селии, и молодой человек помрачнел. Он готов был тут же вырвать ее руку. Виконт почувствовал его раздражение и еще крепче сжал руку Селии, словно это уже была его собственность.
— Разве мы знакомы, сэр?
— Пока еще нет. Меня зовут Джексон Пинтер. — Он подошел к столу и, перегнувшись через него, протянул руку виконту де Басто, вынуждая того отпустить руку Селии. — Кое-кто называет меня «прислужником» миссис Пламтри, — добавил он, покосившись на леди Селию. — Хотя я работаю на лорда Стоунвилла.
Селия покраснела, вспомнив их давний разговор, когда она назвала его именно так. Он явно искал ссоры после того, как вчера вечером отобрал у нее пистолет.
— Мистер Пинтер проводит расследования, в том числе уголовные, — пояснила Селия. — И делает это за деньги.
— У некоторых нет возможности жить на семейное наследство, миледи. — Его темно-серые глаза буквально буравили ее.
— А еще некоторые любят кусать руку, которая их кормит. — Раз ему можно вспоминать когда-то сказанные ею слова, то и она воспользуется этим правом.
Она удивилась, увидев, как исказилось его лицо.
— Отличный удар, мадам, — с вымученной улыбкой проговорил он. — Пока голова цела, пожалуй, мне стоит убраться с линии огня.
— Пожалуй, вам не следовало вообще появляться на линии огня, — саркастически заметила она. — Служитель закона должен бы это знать.
— Что должен знать служитель закона? — спросил Оливер, появляясь вместе с герцогом в столовой.
Обычно Селия получала удовольствие от мужского общества. Но когда в комнате собрались ее брат, двое поклонников и единственный человек, чьи поцелуи по-настоящему взволновали ее, ей показалось, что мужчин чересчур много.
— Мы с вашей сестрой вели обычную для нас дискуссию, — отозвался мистер Пинтер.
