— А почему? — Она схватила его за руку, чтобы помешать уйти. — Неужели так трудно поверить, что кто-то может искренне любить тебя таким, какой ты есть?
— Именно так, — в злости бросил Джексон. — Когда я готов был продать свою душу, чтобы называться его сыном, мой отец не решился признать меня! Он не любил меня таким, какой я есть. Как же я могу поверить, что кто-то другой сможет меня полюбить?
— Дорогой мой мальчик, — лицо тети Ады выражало глубокую грусть и жалость, — твоя мать была неправа, когда сочинила дурацкую сказку о твоем рождении. И я была неправа, и Уильям, что позволили тебе поверить в нее. — Она крепко держала его руку. — Я знаю, мы все трое совершили ошибку. Но ты пойми: ты всегда был любим. Мною, твоей матерью и — да— твоим отцом.
Тетя вскинула голову и закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.
— Он так гордился тобой, и ты этого заслуживал. Если бы не боязнь скандала, который мог уничтожить мою репутацию и стоить ему должности, он бы на каждом углу кричал, что ты его сын. Никогда даже на мгновение не думай, что он стыдился тебя. Он любил тебя до последнего дня жизни.
В сердце его что-то дрогнуло, как будто ее горячая речь растопила лед, который многие годы сковывал его душу.
Большая часть его жизни прошла в убежденности, что он не нужен своему отцу, что тот даже не хочет взглянуть на него. И ее исповедь облегчила боль, терзающую его.
Справедливости ради, он должен был признать, что на их месте, вероятно, поступил бы так же. Он понимал, почему его дядя не хотел подвергать страданиям тетю Аду — на их семью тут же посыпались бы всякого рода обвинения: в распутстве, жесткости, бессердечии… И дядя Уильям, занимая пост мирового судьи, сделал для Джексона больше, чем смог бы, если бы этот пост потерял. Судьи должны вести безупречный образ жизни, а его проступок закон трактует как инцест со свояченицами.
Дядя Уильям был неправ, скрывая от него правду, но Джексон понимал, почему тот так поступил. Люди несовершенны, им свойственно ошибаться.
Вероятно, он тоже ошибся: не дал Селии возможности принять или отвергнуть предложение о женитьбе. В конце концов, она заслужила такое право.
— Мне надо идти, тетя Ада, — пробормотал Джексон. — Я обещал его светлости вернуться вечером с подробным отчетом, а уже довольно поздно.
— Да, конечно. — И вдруг спохватилась: — Ой, чуть не забыла за разговорами. — Она сунула руку в карман фартука, достала письмо и протянула ему: — Тебе письмо от кого-то с севера.
Это было письмо от семьи Элси, бывшей служанки миссис Роуден. Они наконец сообщили ее адрес в Челси. Он решил было тут же отправиться к ней, но потом сообразил: в Холстед-Холле он тогда никого не застанет — его обитатели разойдутся по своим комнатам.
Пропади все пропадом, но он должен поговорить с Элси сегодня. Вдруг она сможет сказать что-то о стрельбе в лесу?
Впрочем, это очень сомнительно. Кроме того, ему нужно повидаться с Селией, успокоить ее, чтобы она забыла о его холодных, равнодушных словах.
Положив письмо в карман, он повернулся к двери.
— Пока ты не ушел, — окликнула его тетя, — ответь мне на один вопрос. Если бы леди Селия была не дочерью маркиза, а дочерью пекаря или портного, ты бы колебался, стоит ли на ней жениться?
— Нет, — не задумываясь, ответил он. — Если бы она стала моей женой, у меня в жизни не было бы никаких других желаний.
— Тогда сделай все, чтобы завоевать ее доверие. Потому что если ты не попытаешься это сделать, то будешь жалеть потом всю жизнь.
Ее слова не давали ему покоя все полтора часа, что он ехал в Холстед-Холл. Он не мог выбросить их из головы, даже когда коляска приблизилась к конюшне, где он увидел несколько экипажей. Значит, несмотря ни на что, вечеринка продолжается.
Слова тети звучали в его ушах, когда его провожали в кабинет Стоунвилла. И пока он ждал маркиза, который, как ему сказали, еще не спит и примет его в своем кабинете.
Тетя Ада права. Он не сможет выдержать разлуку с Селией, а потому должен сделать все, чтобы изменить ситуацию.
В кабинет вошел Стоунвилл с выражением озабоченности на лице.
— Ну и ну, — сказал он, когда Джексон поднялся ему навстречу, — наконец-то наш пропавший сыщик объявился. Нашли ваши люди что-нибудь на дороге в Хай-Уайкомб?
— Боюсь, что нет, милорд.
Стоунвилл сел за письменный стол и указал Джексону на кресло напротив. Джексон рассказал хозяину кабинета все, что им с Селией удалось выяснить. Он понимал: семья утаила какие-то сведения о любовной связи их матери, и его рассказ совсем немного добавил к тому, что они знали или о чем догадывались.
Джексон передал Стоунвиллу подробный отчет о происшествии на дороге и высказал свои подозрения о причинах, почему в Селию стреляли. Маркиз задал ему несколько вопросов, на которые Джексон обстоятельно ответил.
— Значит, вы планируете завтра побеседовать с Элси?
— Это будет первое, чем я займусь с утра. Я бы сделал это уже сегодня, но мне хотелось, чтобы сначала обо всем узнали вы.
— Я признателен вам за это.
— И еще я хотел бы знать… то есть… — Джексон ожидал любой реакции на свой вопрос, но все же не мог не спросить: — Как леди Селия?
— Учитывая случившееся, она чувствует себя нормально, хотя и ведет себя несколько необычно. — Маркиз бросил на Джексона быстрый взгляд. — Заперлась в своей комнате и сказала, что никого не хочет видеть. — Его взгляд стал жестче. — Особенно вас. Она предупредила, что не желает иметь с вами никаких дел, и заставила меня пообещать, что я не допущу вас к ней. Меня интересует, что именно произошло прошлой ночью.
Дьявол побери!
Пора изложить свои намерения. Попытки ходить вокруг да около только ухудшали его положение.
— Не важно что. Но я здесь для того, чтобы сказать правду. Я хочу жениться на вашей сестре.
— Похоже, Минерва считает иначе. — Стоунвилл посмотрел Джексону в глаза. Тот вздохнул.
— Ничего удивительного. Полагаю, что и леди Селия ошибочно восприняла мои намерения. Я… э-э… наговорил много всякой ерунды, когда делал предложение.
— Думаю, так оно и есть, — хмыкнул Стоунвилл. Джексон испуганно взглянул на него. — Да, я слышал о вашем предложении. Простите, но это показалось мне забавным. Я тоже нес изрядную чушь, когда делал предложение своей жене. — Он посерьезнел. — Я также понимаю, что бабушке пришлось кое-что предпринять в ответ на ваше немногословное предложение.
— Вовсе не так! — пылко возразил Джексон. — Я никогда не был немногословен с Селией. Я хотел жениться на вашей сестре почти сразу, как увидел ее. И не имеет значения, что думает ваша бабушка, мои чувства не имеют отношения ни к наследству, ни к ее положению или…
— Я знаю. — Джексон растерянно заморгал, а маркиз улыбнулся. — Вы забыли — ведь я почти год наблюдал за вами. И мне была известна ваша хорошая репутация. Я сразу распознаю порядочного человека, стоит только поговорить с ним.
