Резиденция. Туда ушла Кэт.
Томас уже бежал к лошади, громко отдавая распоряжения. На бегу пытался прикидывать возможности и обдумывать планы, учитывая непредвиденные обстоятельства и возможные пути их обхода. Напрасно — лишь ужас своим холодным лезвием разрывал ему грудь, лишь страх туманил его мозг. Рвался вперед каждой фиброй души, каждой мышцей и костью, чтобы добраться до нее. Остановить ее. Уберечь от опасности, кипящей в ночном небе, как расплавленная смерть.
Когда он вскочил на лошадь и помчался навстречу клубам дыма, которые заволокли небо, наполняя его угольно-черной сажей и кислой вонью пепла и разрушения, ночную темноту лизнули первые языки оранжевого пламени.
Верхний этаж задней части дома был охвачен огнем почти полностью. Томас пробился через ворота гарнизона, не слушая безумных криков привратника.
Но он опоздал.
Он сразу же ее увидел — высокий тонкий силуэт застыл на фоне ярко-оранжевого зарева пожара. Он почти нагнал ее. Почти.
Катриона уже спешилась и даже пустилась бегом. Конечно, не так быстро, как он верхом на лошади. Но она бежала не останавливаясь. Не задержалась ни на миг перед охваченным огнем зданием, но сломя голову бросилась внутрь. Ее дурацкие широкие серые английские юбки задели дымящийся косяк двери, подмели дверной коврик, который только и ждал, чтобы загореться.
Но она бросилась внутрь.
Он соскочил на землю и помчался за ней, но люди выбегали из здания ему навстречу, и толпа отбрасывала его назад, как прибой. Помощник резидента Филдинг пытался остановить спасающихся бегством слуг и организовать подачу по цепочке ведер с водой, но выкрикивал явно не те слова.
— Эй, вы там! — Филдинг вцепился в его руку. От страха он был весь белый, на щеках выступили розовые пятна. — Заставьте этих болванов слушать. Нужно вытащить мебель из приемных, если возможно. И не дать этим чертям украсть все, что они сумеют утащить с собой.
Томас замедлил бег лишь настолько, чтобы успеть сказать несколько слов сиркару лорда Саммерса, пригрозив ему карами небесными, если не начнет исполнять свои чертовы обязанности. Но к тому времени как он добрался до приемной, Катрионы уже и след простыл. И на длинной винтовой лестнице ее тоже не было. Как и в других комнатах первого этажа или на заднем дворе.
Из дома выбегали все новые слуги, и он отталкивал их к двери на веранду, спрашивая то на хинди, то на урду, не видели ли они мэмсахиб Роуэн, пока не увидел, что через лужайку бежит Артур, старший сын Саммерса, крепко держа младшую сестру, Шарлотту. За ними бежала юная ама с младшим мальчиком, Джорджем.
— Где Катриона? — Ему пришлось кричать, поскольку треск и шум жадных языков пламени тем временем становился громче.
— Она пошла за Алисой, — охрипшим голосом сообщил мальчик, отчаянно махнув рукой в ту сторону, откуда они только что пришли.
— Куда?
— Наверх. Я не знаю. Она проводила нас вниз и бросилась обратно. Сказала, что сейчас вернется. — Согнувшись пополам, Артур закашлялся — легкие его разъедал дым. Шарлотта заплакала, слезы прозрачными ручейками стекали по запачканным сажей щекам. Томас взял ее на руки и заставил Артура идти дальше, на другой конец лужайки, где начинали собираться небольшие группы людей — жавшиеся друг к другу служанки и гарнизонные служащие, взирающие на происходящее в немом испуге. У дальней, южной стороны здания все еще суетились слуги, вытаскивая на газон мебель. Приказы отдавали служащие компании, которые не жалели сил, чтобы спасти бесценную старинную мебель, вместо того чтобы убедиться, что женщины и дети в безопасности!
Негодяи. Мерзавцы. Бессовестные паразиты. Томас бормотал ругательства себе в бороду.
Он повернулся, чтобы войти в здание тем же путем, каким вышел, но крыша веранды обрушилась перед ним, осыпавшись ливнем деревянных обломков и искр. Томас закрыл лицо рукой и обежал дом сзади в поисках другого входа, другой двери, чтобы войти и найти Катриону. Где-то должна же быть дверь!
Он пробежал мимо сада как раз вовремя, чтобы заметить темный силуэт мужчины, который выскочил из здания в облаке дыма и кувырком полетел на газон.
— Кэт! — Он бежал к человеку, уже понимая, что это не она.
Действительно. Это был лейтенант Беркстед. Без мундира, рукав рубахи запачкан сажей и кровью. Много крови; в него явно стреляли.
На пожаре?
Томас рывком поднял его на ноги, схватив за остатки того, что некогда было рубахой.
— Кто еще там, внутри? Вы видели мисс Роуэн? Или Алису? Она побежала туда за девочкой. — Если Беркстед сумел выбраться наружу, возможно, Катриона сумеет тоже.
Беркстед рванулся прочь, как будто это Томас в него стрелял.
— Убери руки. Не знаю, о чем ты говоришь.
Томас отпустил Беркстеда, но не отставал, требуя ответа.
— Я говорю о мисс Роуэн и Алисе.
— Нет, — ответил Беркстед, но что-то промелькнуло в его глазах — искра понимания или злорадства. Мерзавец лгал! Томас был в этом уверен. Все в нем было фальшиво. То, как выставил он вперед здоровую руку, будто защищаясь от Томаса. А вторая рука была прострелена пулей.
Эту дыру могла проделать в нем Кэт. Когда она покидала лагерь, у нее был при себе чертов пистолет.
— Где она? — Слова вырвались из груди Томаса, как глухой звериный рык, исполненный ярости и угрозы.
— Клянусь, я не знаю. — Беркстед попятился, намереваясь скрыться в темноте сада; его сапоги скользили в траве, пиная какие-то обломки. — Иисусе! Если бы я…
Томас пошел за ним. Он терял терпение. Времени не было — ни для логических построений, ни для здравого смысла. Ничего, кроме жестокой, карающей физической силы. Он даже не стал брать в руки оружие.
Одного сокрушительного удара хватило, чтобы Беркстед покатился по земле. Он сдержал-таки обещание разукрасить лейтенанту лицо! Из разбитого носа хлынула алая кровь, но Беркстед попытался подняться на ноги, готовый сражаться как дикий разъяренный зверь ради возможности сбежать. Томас сосредоточился на том, чтобы отыскать слабое место противника, — лейтенант уже потерял много крови, которая сочилась из раны на руке и пропитывала рукав, к тому же надышался дыма. Несмотря на отчаянную решимость, ему долго не продержаться.
И Томас давно научился грязным приемам. К чему терять время на правила чести, если имеешь дело с таким шакалом, как Беркстед? Приподняв лейтенанта за волосы, он легко провел удушающий прием.
— Что ты с ней сделал?
Ногти Беркстеда впились в руку Томаса, обхватившую его шею. Томас не чувствовал ничего. Ничего! Он резко завернул за спину раненую руку Беркстеда.
— Где? — рявкнул он прямо в ухо противнику. — Где?
В ответ Беркстед взвыл от боли, но отчаяние и страх не заглушили в Томасе все человеческое. У него не осталось ни жалости, ни терпения. Дикая, неукротимая злоба змеей прокралась ему в душу. И он локтем со всей силы нанес удар прямо по ране на предплечье Беркстеда.
