Почерк знакомый.
Рыж.
«Здравствуй, милая.
Надеюсь, что ты простишь меня за это маленькое самоуправство. Я не хочу волноваться, а тебе телепортироваться на объект и правда еще рано.
Приеду совсем скоро, так что потерпи.
Все будет хорошо, Альчонок.
Я люблю тебя».
Письмо выпало из ослабевших пальцев, и я безвольно опустилась на ковер.
Лир перенес меня на кровать, поднял записку, скользнул по ней взглядом и рыкнул, ударив кулаком по стене:
— Идиот!
— Что же делать?! — простонала я, а потом вскинулась, с надеждой глядя на Хранителя. — Ты можешь с ним связаться? У вас же есть амулеты.
— Не могу. — Лирвейн потер виски. — Я уже пытался. Такое ощущение, что вторая часть амулета уничтожена. — Заметив, как я побледнела, он поспешно добавил: — Но он жив, и с ним все в порядке. Я чувствую.
— Как?
— Мы — кровные братья.
— Вот это сюрприз, — хмыкнула я, но сразу со стоном запустила пальцы в волосы. — Что же делать, что же делать?!
«Иссо!»
Тишина. Я закрыла глаза, пытаясь отыскать обрывки того канала, через который связывалась с Грезами. И спустя несколько минут это получилось.
«Принцесса?»
Ну о-о-очень удивленный голос.
«Что будет с Евграном?! Что ты знаешь?! Ведь именно поэтому ты толкнул меня к Лиру?!»
«Видящий узрел смерть…»
«Передай своему Видящему, пусть протрет очки! Не бывать этому!»
Я часто дышала, ощущала, как по щекам катятся горячие слезы, и пыталась взять себя в руки.
Эта папка… Она будет у каждого, кто заинтересуется. Вопрос времени.
Лир и Рыж говорили про объединение структур Синих и Белых… а они не могут не копать под конкурентов! А это значит, что я должна буду отдать приказ о казни. И я не смогу ничего сделать… потому что будут давить все, от Совета до Надин. Меня объявят сумасшедшей или скажут, что Евгран околдовал, изолируют и чудненько отпразднуют это мероприятие и без принцессы. И мне не поможет даже тот договор с Кейраном. О помиловании. Государственных преступников, тех, кто убил прежних властителей, едва не перевернул все, — их не милуют. Их только травят, в лучшем случае, дабы до топора дело не доводить — вот высшая милость.
Я не могу это допустить!!!
— Поставь кордоны, — хрипло выдохнула я, не глядя на Лирвейна. — Они должны взять его прежде официальных властей. Коронация завтра. Рыж приедет… потому что потом у нас с ним свадьба.
«Должна была быть», — прозвучало только у меня внутри, но больно стало даже физически. Я всхлипнула и, как девчонка, вытерла слезы ладонью, а потом порывисто развернулась к блондину и, вцепившись в его рубашку, зашептала:
— Лир, найди его. Спаси! Ты многое можешь, я знаю! Пожалуйста… — Подалась вперед, жадно целуя, гладя. — Милый, я прошу, я умоляю. Хочешь, на колени встану даже? Только спаси его!
— Дурочка. Это я вечно на коленях перед тобой. И сделаю все, что смогу. Мне он тоже дорог.
У нас меньше суток.
Они пронеслись как сумасшедшие. У меня была подготовка к мероприятиям, лорды и министры, но я отменила, что могла, и носилась как племянница Алира по поручениям. Потому что круг посвященных должен быть как можно уже.
Мы активизировали все, что могли.
Но я чувствовала себя бессильной! У меня в подчинении Хранители, самые сильные, самые умные и одаренные! А все, что я могу делать, — это ждать и готовиться!
Потому что Пламенеющего, последнего из элементалей, они найти не смогли!
И я почти сходила с ума. То, что оставалось в душе, не задавленное узами привязанности к ребенку и его отцу, пылало так ярко, что почти выжигало нутро. Рядом постоянно были Ро и Ярр. Только с их помощью можно было что-то с этим сделать. Ровена отводила глаза, когда я спрашивала, почему мне так больно, почему это как… агония.
«Мир прощается с одним из своих детей. Связи рвутся, — ворвался в сознание голос Тинай Иссо. — Ты к нему привязана, поэтому тоже чувствуешь».
Я не ответила. Только до боли сжала зубы и пошла заниматься делами дальше.
Мы бегали до позднего вечера, пока не явился Лирвейн, который просто меня усыпил. Добровольно я идти не хотела.
Утро началось во дворце и с голоса Мариоль.
Через два часа коронация…
Минуты похоронным набатом отсчитывались в моей голове.
Пока фрейлины занимались моей внешностью, я мысленно потянулась к Лиру, который контролировал всю операцию по перехвату. Все данные стекались к нему.
«Он приехал?»
«Нет», — почти сразу пришел краткий ответ.
Ладонь вдруг обожгла боль, и, опустив взгляд вниз, я с отстраненным удивлением заметила, как на светлый ковер упало несколько капель крови. Так сильно кулаки сжимала… Вокруг заохали, забегали, обрабатывая ранки и причитая, что нельзя до такой степени волноваться. Я лишь улыбалась и кивала, как болванчик.
Белье, нижние юбки, роскошное платье цветов императорского дома. Синий с серебром. Как же… многозначительно!
Мой выбор. Синий.
Как же так, господи, как же так?!
Не должно было так быть! Нельзя было…
Но сердце и дух отзывались протестом на эти мысли, а серебряные узы малыша связывали, как паутина. И я… думала о них. Улыбалась и чувствовала, как тону в нежности, как хочется взглянуть в серые глаза любимого, как хочется взять на руки младенца.
Не думала об осени, море и том счастье, которое всегда ощущала, когда мы были рядом.
За меня все решили. И я не против. Я просто физически не могу быть против!
— Вы готовы… — раздался голос старшей фрейлины.
Да… я готова.
Стройная девушка в отражении была бледна как никогда.
Но сегодня мне это шло. На плечи опустился императорский плащ.
— Пора.
И я развернулась, ощущая, как на губах появляется отстраненная улыбка, и вышла из своих комнат. За мной двинулись придворные дамы.
Коридор.
«Лир?»
«Нет… его нет!»
Создатель, сжалься! Пожалуйста, неужели я так много прошу? Я подчиняюсь твоей воле, я не иду против судьбы, я делаю все, что могу… Будь же милосерден! Я не могу позволить ему умереть!
Анфилада, галерея, пронизанная солнечными лучами. Стук каблуков по мрамору.
И нет вестей…
Двери тронного зала на горизонте.
«Лир!»
«Нет…»
Ноги уже едва держали. Я не знаю… не знаю почему! С одной стороны, он может и вообще не явиться на коронацию, а с другой, меня почти трясло от дурного предчувствия.
