Книга Средневековая история. Первые уроки, страница 31. Автор книги Галина Гончарова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Средневековая история. Первые уроки»

Cтраница 31

Чему только не научишься в Доме пионеров! Шитью и вязанию. Вышиванию и кружевоплетению. Батику и лепке из глины. Вырезанию всяких поделок из дерева и выжиганию по дереву. Только учись!

А Лиле учиться было интересно. Руки у нее росли из нужного места. Отец с матерью были часто заняты на работе. И куда было идти ребенку? Не в группу же продленного дня? Что там может быть хорошего! А вот Дом пионеров, дома творчества, какие-нибудь интересные кружки…

Лиля даже в стеклодувную мастерскую попала! По необходимости. Татьяна Васильевна, увы, при очередном переезде грохнула змеевик. И пришлось искать новый. А найти что-то полезное в провинциальных магазинах в девяностые было просто нереально. Так Лиля попала к стеклодувам. И прежде чем остыть от увлечения, успела выдуть целый сервиз и несколько ваз.

И здесь на ярмарке она собиралась заказать все, что ей нужно для варки стекла. И не только.

Хватило бы денег…

Хозяин Лиле тоже понравился.

Высоченный и здоровенный, светловолосый и голубоглазый, он больше всего напоминал Лиле викинга.

– А хозяин тоже вирманин?

– А то ж. Обосновался здесь лет двадцать назад, купил этот двор и с тех пор процветает, – ответствовал Арт.

Пища была хорошей. Огромные куски жареной козлятины, горячая похлебка из чего-то вроде фасоли, козий сыр, мягкий серый хлеб, душистый напиток, похожий на медовуху, в глиняных стаканах. Крепость – градусов пять. Водичка.

Лиля сделала пометку о самогонке. Пригодится. Насколько она поняла, самым крепким напитком здесь было «ледяное» вино. Выморозка из виноградного вина. И было оно ненамного крепче обычного. Так, компотик. Хотя телу Лилиан Иртон и того хватит.

Тем более после поездки.

Лиля поморщилась, отправляя в рот кусок козлятины. Поездка дала неплохой результат. Платья стали ощутимо свободнее. Но худеть ей еще и худеть. И тренироваться, чтобы кожа не обвисала.

Тяжело? Больно?! Тошно?!

А ты стисни зубы и терпи. Потому что твои родители умерли, а ты жива. И если ты в этом мире, значит, кому-то это очень нужно. А еще ты обязана Лилиан Иртон. Бедная толстушка умерла. И ты живешь в ее теле. И должна прожить так, чтобы и ей не было за тебя стыдно.

А если уж замахиваться на глобальные цели…

Можно не только посадить, построить и вырастить, но еще сделать все от тебя зависящее, чтобы этот мир не повторил ошибок твоего мира. И техническое развитие не опередило здесь моральное с этическим.

Изобрести бумагу. Ввести грамотность. Написать кучу книг…

И купить дорожный губозакатыватель. А то размечталась тут одна такая.


– Трактирщик! Еще вина!

Лейф рявкнул погромче и грохнул кулаком по столу. Хотя трактирщик и так спешил к вирманам со всех ног. Как-никак земляки.

Но уж больно тоскливо и тяжко было на душе. Кошки там не скребли. Они уже вырыли приличных размеров крепостной ров и собирались продолжать свое черное дело.

Оставался один выход – утопить их в дешевом вине. На дорогое денег не было. И просто на хорошее тоже. Почему так?

А так вот жизнь сложилась.

Вирма…

Маленький, скалистый, неуютный на первый взгляд, но такой родной остров. Перед глазами Лейфа, как сейчас, вживую стояли свинцово-серые волны, разбивающиеся о берег. И чайки, задорно рассекающие крыльями тяжелое небо.

И родной дом. Эрквиг. Дом, из которого он вынужден был уйти. Низкая покатая крыша, закопченный от дыма очаг, комната, в которой рождались и умирали его предки, в которой родился и он, кладбище его рода… И жирно перечеркивающий все эти видения дымный столб, взвивающийся в небо. Черный. Непроглядный.

С губ вирманина сорвался чуть слышный стон. Он даже не заметил этого. И не заметил, как тревожно переглянулась с его другом Ингрид. Не увидел, как побледнел трактирщик, понимая: если вирмане будут заливать горе, то трактиру конец. Разнесут в щепки, вот как есть разнесут. А то и красного петуха пустят!

Лейф знал, что горело за его спиной. Но знал также, что никогда туда не вернется.

– Лей…

На плечи легли маленькие ладошки Ингрид. И Лейф невольно улыбнулся, оборачиваясь к любимой. Он и сам не знал, насколько преобразила его лицо эта улыбка. Вместо матерого головореза сидел за столом влюбленный мальчишка. И смотрел на свою королеву. А то и богиню. Трактирщик даже понадеялся, что обойдется без драки.

Вирма – остров маленький. А живут на нем большие семейства вирман. И все роднятся между собой. Но бывает, что кто-то и враждует. И семейства Эрквиг и Торсвег были как раз врагами. На счету Лейфа были двое Торсвегов. И он знал, от чьей руки пал его брат. И собирался взять жизнь за жизнь. Не успел. Тогда – не успел.

Единственный день в году, когда вирмане прячут мечи в ножны, – день богини Флейны. Богини любви и плодородия. И в этот день никто из них не рискнет пролить на землю даже каплю человеческой крови. В этот день богине угодны танцы, прыжки через огонь и гулянье до рассвета. Нарушителям же грозит бесплодие. Прогневай богиню, и твоя любовь не даст потомства. Это в ее власти.

В этот день судьба и свела старшего Эрквига и младшую из рода Торсвег.

В этот день гуляют все. И молодежь жжет на берегу огромные костры. И веселится до упаду.

Лейф тогда только что вернулся из похода. И гостил у друга. Сам бы он вовек не пошел на берег. Не хотелось. Хоть и твердила ему мать, что давно пора жениться, но… морскому волку цепь не наденешь. Друг уговорил. А Ингрид сама сбежала из дома. Из-под строгого присмотра нянек и братьев.

И веселилась на берегу.

Лейф увидел ее, когда она, в облаке золотых искр, прыгала-перелетала через костер. Тут и настигла его улыбка Флейны. До того хороша оказалась девушка в простеньком платьице, что сердце зашлось бешеным бегом.

– Кто это? – хрипло спросил он друга.

Друг не знал. И Лейф решился подойти к ней.

Никто не осмелится навлечь на себя немилость Флейны, ведь сердце есть у всякого. И каждый человек на земле кого-то, но любит. И эта любовь во власти богини.

Лейф думал, что это месть богини за пренебрежение обычаем, а ноги сами несли его через костер – к девушке. И та не отводила взгляда. Стояла прямо и глядела ему в глаза. И было в ее карих очах что-то непонятное. Смущение? Непонимание? Или…

Лейф мог ожидать чего угодно – страха, возмущения, даже крика и бегства. Мог. Красавцем он и в детстве не был, а уж сейчас-то… В зеркале он себя видел. И знал, что море и ветры продубили его кожу до коричневого цвета, что нос сломан в двух местах, что старые шрамы рассекают щеку и подбородок… но девушка смотрела ему прямо в глаза.

И не отшатнулась, когда он подошел. Наоборот – улыбнулась и протянула ему руку.

– Я – Ингрид. А ты?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация