Этого не могло быть. Я своими глазами видела, как она взорвалась. И в этот момент я вспомнила.
Миллисент была не единственной, кто нашел свой конец в колодце.
Призрак мальчика, казалось, стоял на поверхности. Но его ноги уходили под воду. Мутные волны колыхались у него вокруг щиколоток, как будто до дна было всего несколько дюймов.
– Подожди, – тоненьким голоском попросил он.
Маленькие пальчики разжались, и он принялся другой рукой рыться у себя в кармане. Потом вытащил оттуда залепленный илом серебристый диск, точно такого же размера, как тот, что мы нашли в Лильберне.
– Спустите меня обратно, – сказала я.
– Ну уж нет! – крикнул Лукас.
Я видела наверху, на фоне неба, его черную куртку. Он с силой потянул за веревку.
– Я сейчас отвяжусь, – пригрозила я.
Лукас заколебался, потом все-таки опустил меня на пару дюймов пониже.
– Еще немного.
Я протянула дрожащую руку.
Мальчик положил диск мне на ладонь.
– Нам велели за ним присматривать, но я не хочу оставаться здесь без мамы. В воде страшно, – сказал он. – Не говори ей, что я отдал его тебе.
– Не скажу.
Мальчик улыбнулся и растаял в воздухе.
Лукас вытащил меня из колодца и принялся развязывать истертую веревку. Когда последний узел был распутан, он остановился, не спеша убирать руки с моей талии.
– Ты меня до смерти напугала, ты это знаешь?
– Прости, – прошептала я.
Джаред стоял в нескольких шагах позади брата и смотрел на нас. На долю секунды я перехватила его взгляд и пожалела, что мне не хватает отваги.
Не той, которая понадобилась, чтобы залезть в колодец, но отваги поступить по велению сердца – подбежать к нему, обвить руками его шею, и пропади все остальное пропадом. Но я была не настолько отважна и не хотела ничего чувствовать к Джареду – слишком хорошо знала, с какой легкостью парень вроде него может причинить мне боль.
Лукас краем своей футболки утер мое чумазое лицо. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности в мире, который не понимала, тогда как присутствие Джареда лишало меня душевного равновесия. Как вот сейчас.
Щеки у меня запылали.
Интересно, Лукас заметил это? А вдруг он решил, что это из-за него?
– Видел, как я прихлопнул призрака? – похвастался Прист Джареду. – И не говори, что она не была крутой.
Джаред отвел взгляд, оборвав протянувшуюся между нами ниточку, и слабо улыбнулся в ответ:
– Да уж, она была крепкий орешек.
– Вот именно.
Прист стащил с себя рубашку, натянул сухую толстовку и накинул на голову капюшон.
– Вот. – Я протянула Присту диск.
– Об этом я и говорю, – широко улыбнулся он.
Алара ласково коснулась моего локтя:
– С тобой все в порядке?
На миг я даже опешила. Это был жест подруги, а никак не девицы, которая терпеть меня не может.
Я потерла шею, пытаясь избавиться от воспоминаний о руке Миллисент, душившей меня.
– Я и не знала, что духи могут к нам прикасаться. По восприятию она была совершенно реальной.
– На самом деле прикасаться могут не все, но она была телесно воплощенным призраком. Некоторые из них по восприятию ничем не отличаются от нас с тобой.
– А как тогда их отличить от людей?
Алара подошла ко мне со спины, помогла отжать волосы.
– Иногда никак.
– Черт! – Прист поморщился и тряхнул запястьем. – Похоже, я ободрал руку.
Все оказалось еще хуже.
Когда он закатал рукав, я увидела, как на коже его запястья на глазах прорезаются линии. Казалось, их оставляло невидимое лезвие, следом за которым тянулись глубокие бескровные борозды.
– О господи! – ахнула я, решив, что это очередное наступление сверхъестественных сил.
Джаред сжал плечо Приста:
– У тебя проявляется метка.
Что он имел в виду? И почему с таким спокойствием смотрел, как что-то полосует кожу Приста?
Я указала на линии:
– Кто-нибудь объяснит мне, что это такое?
– Когда самые первые члены Легиона вызвали Андраса, каждый из них вырезал определенную часть его печати на своем теле, чтобы связать его, – пояснил Лукас. – Они думали, что это поможет им удержать демона в узде. Когда кто-то из членов Легиона умирает, его печать переходит к тому, кого он избрал своим преемником.
– Но почему она начала проявляться только сейчас?
– Метку нужно заслужить, уничтожив сверхъестественное существо.
Прист с благоговением смотрел на свою метку. В том, что ему, в сущности совсем еще ребенку, приходится убивать призраков, есть что-то неправильное, подумалось мне.
Алара изогнула бровь с колечком и надулась:
– У меня пока еще нет метки.
Лукас легонько подтолкнул ее:
– Еще появится. Попробуй уничтожить розовый коктейль, вдруг подействует.
– В конечном итоге наши метки должны образовать печать, – сказал Прист.
– Каким образом?
Джаред задрал рукав, и Лукас последовал его примеру. Кожа на внутренней стороне запястья у обоих была совершенно гладкой, без отметин. Прист тоже вытянул руку. Там, где всего несколько секунд назад были глубокие борозды, кожа полностью затянулась.
Я схватила его за запястье:
– Куда делись разрезы?
– Погоди немного.
Джаред посмотрел на Алару.
Та достала из кармана пригоршню соли. Все трое протянули ей руки, и она втерла в запястья белые кристаллики. На коже у всех троих мгновенно проступили борозды, только на этот раз они были темные, будто прочерченные тушью.
Как такое возможно?!
Я внимательно осмотрела узоры, змеящиеся на коже. Ни один из них не напоминал печать демона, пока все трое не согнули запястья. Лукас с Джаредом приложили руки друг к другу боками, а Прист прижал основание ладони к основанию ладони Джареда.
– А у тебя, значит, еще нет? – спросила я Алару.
Та стряхнула остатки соли:
– Пока нет. Бабушка вечно меня от всего защищала. Но я не буду последней.
– Вот уж о чем о чем, а об этом можешь не волноваться.
Я сегодня снова чуть не погибла. Определенно, я пока что не была готова уничтожать призраков.
– Все еще не веришь, что ты одна из нас? – спросил Прист, встряхивая волосами.
Он спас мне жизнь. Этот пятнадцатилетний парнишка, которого я едва знала.
