— Давай посмотрим, сможем ли мы заставить это продлиться, переплюнем его, — задыхаясь, пробормотал он ей в ухо. Боже, он был невероятно сексуален. Сейчас ее дыхание прерывалось. Фредди выгнул спину, затолкал свой невероятный пенис внутрь нее на всю его длину и ускорил рывки ягодиц.
Ее руки были связаны у нее над головой, но она все еще могла сильно сжимать его бедрами, когда они начали двигаться вместе. Экстаз собирался в одну невероятную точку. Спокойный, сардоничный Рик, не отрывающий от нее глаз и, возможно, снимающий все это ее же камерой. Тело Элоизы сотряслось от конвульсий, Фредди кончил тоже. Его пенис взорвался, ее тело, обхватывающее его, как тонкая перчатка, выдавливало из него каждую каплю удовольствия до тех пор, пока оно не исчезло.
— Пусти меня, Фредди, — прошептала она заплетающимся языком, переворачиваясь и чувствуя липкую жидкость, стекающую по бедрам. — Ночь еще только начинается. Можно попробовать еще очень многое, однако мы не сможем сделать этого, пока я связана.
— О, вы сейчас выглядите просто великолепно, — усмехнулся Рик, вставая, в то время как Фредди освобождал ее запястья от галстука. — Но, к сожалению, у меня свой план.
Когда за ним закрылась дверь, взгляды Элоизы и Фредди встретились, и они потянулись друг к другу, чтобы продолжить.
Глава 5
Кто-то открыл окно. С кровати Элоиза могла видеть, как искрится река за декоративными перилами балкона. Солнце уже лежало ярким квадратом на полу, там же, где валялось ее платье.
Фредди ушел. Элоиза выскочила из кровати, заглянула в ванную, вышла на балкон и не нашла никаких его следов. Остались только следы от укусов Рика на шее и исчезающая сыпь на подбородке от ночных страстных поцелуев Фредди.
Ее сердце разочарованно упало. Он ей действительно понравился — его чистое обожание, его низкий голос, его огромный пенис. Ей даже показалось, что он влюбился в нее. Но в ярком свете нового жаркого дня все это было похоже на психоделический сон.
Элоиза открыла дверь спальни, позвала, но везде было тихо. Она подняла свою камеру и походила по балкону. Внезапно она увидела наконечник стрелы, прорезающий поверхность реки. Стрела удлинилась, превратившись в нос прогулочной моторной лодки, скользящей по поверхности воды. Теперь Элоиза могла видеть вытянутые вперед мускулистые руки, держащие весла. Затем гребец откинулся назад, почти ложась плашмя, мышцы в его паху натянулись, когда он потянул весла, сильные бедра напряглись.
Он, должно быть, заметил, как она вышла на балкон, потому что бросил на нее взгляд. Это было неудивительно. Она стояла там в ярком солнечном свете, совершенно голая, рыжеватые волосы стекали с ее плеч. Светлые волосы гребца были зачесаны в конский хвост, сейчас на нем был надет белый жилет, цеплявшийся за каждый выступ его позвоночника и ребер, и она чертовски хорошо знала, кто он. Это был Джей. И, находясь в тени, он смог отлично рассмотреть ее, когда пролетал мимо.
Ну, теперь слишком поздно. Голая или нет, она не могла упустить эту возможность. Она подняла свою камеру и увеличила масштаб изображения, делая снимок. Джей наклонился вперед, его глаза были устремлены туда, куда неслась его лодка, весла быстро скользили, изящно скрещиваясь перед ним и оставляя на воде маленькие опрятные лужицы, капельки воды взлетали вокруг него и сверкали на солнце, как алмазы.
Затем он исчез.
Элоиза села за небольшой стол, лучи солнца начали обжигать ее плечи. Должно быть, сейчас почти полдень, она заснула почти перед рассветом. Элоиза задрожала, вспомнив вчерашние удовольствия, и глянула на фотографии, наполовину опасаясь, наполовину надеясь, что таинственные снимки не в фокусе, где были сняты она и Мими, ей привиделись. Но, конечно же, они там были — туманные женщины в спальне Мими вчера вечером и их еще более размытые отражения в венецианском зеркале.
Однако была и горстка новых фото — фрагменты голых, молодых, напрягающихся тел. Не в фокусе сделанные снимки ее самой, стоящей на четвереньках и устремившейся навстречу языку Фредди, погруженному в ее промежность. Рик, оттаскивающий ее, чтобы, в свою очередь, заняться ею. Еще один великолепный снимок Фредди — его темный пенис за мгновение до того, как он ворвется внутрь ее тела.
Она откинулась на спинку стула с сильно забившимся сердцем и уставилась на пустую речную гладь. Веретенообразный пешеходный мост связывал сад с небольшим островком. Эта сцена манила ее.
Она сбежала вниз, чувствуя невероятный голод. В доме было тихо, но в огромной кухне имелся кофе (загадочно горячий), апельсиновый сок, а круассаны были выложены на барной стойке для завтраков. В кухне Элоиза нашла записку: Рик уехал в Оз, Седрик на встречах, Хани и Мими отправились делать покупки, так что на сегодня ваш объект — Джей.
Элоиза вытащила бутылку минеральной воды из холодильника и десять минут спустя уже бежала по пешеходному мосту в нижнем белье, с полотенцем и сумкой для камеры, взлетающими у нее за спиной. Там она бросила все это на землю и нырнула в холодную воду.
Пляж на противоположной стороне небольшого острова был пуст. На острове росло несколько деревьев, ограждающих его от тусклых окон прибрежных особняков и лодок, пыхтящих мотором и тихо скользящих по реке. Она была здесь одна.
После бодрящей воды солнце было удивительно, ласково теплым. Самолеты лениво скользили над Лондоном, солнце вспыхивало на их металлических брюхах.
Элоиза плюхнулась на большое белое полотенце, ее сердце все еще громко стучало, тело по-прежнему гудело. Она вытянула ноги. Огляделась. И сбросила влажный лифчик и трусики.
Движение воздуха щекотало ее немного разведенные бедра. Она раздвинула ноги немного больше. Ее рука упала на голый живот, кончики пальцев спустились к безволосому углублению в верхней части бедра. Поверхность ее кожи была слишком чувствительной, чтобы находиться под открытым небом. Настолько чувствительной, что она могла бы кончить от взмаха крыльев бабочки. Ее рука блуждала по телу, двигаясь к грудям, поглаживая их достаточно сильно, так, чтобы заставить их набухнуть, чтобы живот затрепетал от предвкушения.
Рука Элоизы кружила около затвердевших сосков, бедра беспокойно двигались на полотенце, открываясь еще больше. Пальцы ее руки ухватились за твердеющие соски, в то время как другая рука украдкой проникла в теплую путаницу волос на промежности, поднимая одну-две прядки и тревожа нежную кожу. Средний палец погладил расселину. Губы стали влажными, и не от близости реки. Она пошевелила пальцем в расселине, дразня ее и ощущая покалывающий отклик. Элоиза застонала, возбуждаясь от собственного голоса, уверенная, что она здесь совершенно одна.
А затем на ее лицо упала тень. Она приподнялась, думая, что это облако заслонило солнце, прикрыла ладонью глаза и увидела человека, стоявшего на расстоянии нескольких футов. Она поднялась на локте, груди закачались, капелька ее сока потекла по бедру.
Это был Джей, в своем жилете и шортах из лайкры похожий на античного бога. Его тело лоснилось от тренировок, мужественное и мускулистое, но лицо оставалось совсем детским. Джей был младшим ребенком, более невинной версией своего старшего брата. Под его гладкой кожей пробивался лихорадочный румянец. Яркие голубые глаза нагло уставились на ее огромные груди. Ну да, они были голыми и дерзко свисали, освещенные ярким солнцем. А куда еще мог смотреть мальчик? Ее соски снова затвердели, превратившись в небольшие стрелы, направленные точно на него.
