Себ думал, что никогда не видел настолько зеленых глаз. В полутьме они напоминали глаза крупной распутной кошки, в них всегда таились вызов и бесстрашие. Но за ними, за этим светловолосым вызовом, за бесстыдным напором, почти кричащим «посмотри на меня», пряталась ее тонкая, чарующая красота, от которой он никак не мог отвести взгляд. То, что он мог видеть ее, попробовать ее в поезде, так распалило его, что он почти что затянул ее сюда. Он понятия не имел, что она собиралась делать на этой головокружительной высоте, пока — черт ее возьми! — она не начала извиваться и корчиться на своем сиденье, то поднимаясь, то снова садясь. Изогнувшись, она положила ноги, обтянутые тонкими чулками, ему на колени. «Расстегните молнию», — предложила она.
Он мог поклясться, что ноги являются одним из самых недооцененных эротических инструментов женщины. Бриз соблазняла его. Ее ноги были так же красивы, как и остальное ее тело. Изящные, длинные, мускулистые, затянутые в бесстыдно прозрачные черные чулки. Когда она устроилась у него на коленях, он бросил дразнящий взгляд на ее юбку, скрывавшую прелести, которыми он наслаждался совсем недавно, на ее опрятную каштановую поросль, скрывающую ярко-розовые глубины. В этот момент он понял, что светлые волосы были лишь частью созданного ею фасада. Но была ли это настоящая Бриз? Интересный вопрос.
Они поднялись на самый верх, протянувшийся внизу пирс казался теперь просто тонкой полоской, а люди были не больше булавочных иголок. Он почувствовал нарастание возбуждения, нетерпеливо потянул молнию вниз и высвободил член из трусов-боксеров. Недавно она почти довела его до кульминации — бесстыдная, как шлюха, стильная, как герцогиня, — но он сумел сдержаться. Он был мастером отсроченного удовлетворения, это помогало ему медленно, с наслаждением, продумывать коммерческие сделки. Сдержанность в начале обеспечивала ему более острые ощущения в конце.
У него уже наблюдалась эрекция — по правде говоря, его член так и не стал мягким после ее авантюры в поезде, и теперь, когда она обхватила его ногами в тонких чулках, он болел от напряжения. Когда Бриз искусно схватила его и начала сжимать и тянутьё выпуклая головка выглянула наружу. Ее колени слегка разошлись, так что Себ с наслаждением смог рассматривать зеленый шелковистый треугольник. В лунном свете ярко сияли ее гладкие белые бедра.
Прежде чем начать стремительное движение вниз, кабина ярмарочного аттракциона на мгновение зависла в воздухе на самом верху, замерла там в ночном небе, усиливая их волнение, усугубляя ожидание. Теперь, когда Бриз начала сильно массировать пенис Себа, казалось, его охватил огонь, член набух и был готов разрядиться. Себ схватился за боковины кабинки так, что у него побелели суставы пальцев, но тем не менее сдержался, что заставило Бриз продолжить свои действия. Давление стало почти невыносимым, его яички дергались, а когда ее ноги начали двигаться вверх и вниз, поглаживая твердый ствол, на кончике выступила капелька предэякулята.
Она точно знала, как нужно действовать, чтобы заставить его кровь грохотать в висках, а также как вывернуть ноги так, чтобы его глаза не могли оторваться от привлекательной щели внизу ее тела. Она обхватила ногами его пенис, сжала его вершину, провела по чувствительной головке, доводя Себа до исступления, так, что он почти потерял голову, и завершила свою работу. И все же он понимал, что именно затеяла Бриз, чего ждала — она отлично знала, что, как только они устремятся вниз, ощущения станут намного ярче и сильнее. Для нее это было сигналом, чтобы начать тереть его член сильнее и быстрее, настолько быстро, чтобы довести его до… Затем это произошло. Они резко падали, пронизывая воздух, сердце колотилось у него уже где-то в горле, адреналин, взорвавшийся в крови не хуже кокаина, заставил его громко завопить. И именно в этот момент Бриз начала сильно массировать его член, все быстрее, быстрее, быстрее, умело усиливая давление, что заставило его достигнуть кульминации. Густые брызги полетели так далеко и стремительно, что ему показалось, что поток никогда не закончится. Капли улетали в ночной воздух, в море, в кипящие далеко внизу волны. Это было похоже на пушечный выстрел, полет стрелы.
Себ задохнулся, он судорожно хватал ртом воздух, кровь ревела у него в ушах, как раскаты грома. Когда кабина снова устремилась ввысь наподобие маятника, а затем опять двинулась вниз, она умело ослабила давление, но при этом настойчиво заставила его кончить. На лице Бриз расцвела удовлетворенная улыбка, сделав ее похожей на кошку, слизывавшую последние капельки сливок из миски.
Она была невероятна, сногсшибательна, лучше любого наркотика. Она опустошила его до дна. У него перехватило дыхание, и он засмеялся, как ребенок. Страх этого полета, соединившись с ее ледяной холодностью, унес его на такую головокружительную высоту, о которой он прежде и представления не имел. В это мгновение, увидев ее удовлетворенную усмешку и зная, что она сама получала от всего происходящего удовольствие в той же мере, в какой доставляла его, он понял, что должен получить ее, овладеть ею. Он должен был узнать, каково это — оказаться в ней. Когда это произойдет? Это будет вершиной всего.
Они оба, пошатываясь, покинули площадку аттракциона — их забавляло, что окружающие считали, что неуверенной их походку делали скорость и высота, тогда как сами они отлично понимали причину — теперь их объединял собственный непристойный секрет.
— Теперь обед, я голоден, — заявил Себ. Он выбрал лучший ресторан Брайтона, и они выпили самую дорогую бутылку шампанского в заведении. Он желал удержать ее, не хотел позволить ей уйти, требовал, чтобы она провела с ним всю ночь. Он хотел увидеть ее голой, почувствовать ладонями тепло ее тела, познать ее всю.
Они подошли к центральной лестнице Гранд-отеля, той, с которой открывался самый красивый вид на пляж. Можно было проспать здесь допоздна, заняться любовью, а затем позавтракать, как короли.
— Давай выберем лучший номер, пентхаус — у них наверняка есть такой.
— Я не могу. — Она отвернулась.
— Ты не можешь? — Он даже споткнулся от неожиданности, такое с ним бывало нечасто. Никогда ни одна женщина не отказывалась от его общества.
— Нет. Не сегодня вечером. — Ее зеленые глаза были непроницаемы. Он был слишком горд, чтобы спросить — когда, когда же она будет спать с ним?
— Я… мы встретимся с вами снова на следующей неделе. В следующую субботу. Как и планировали. Ведь так мы договорились, верно?
Неожиданно он почувствовал себя сбитым с толку, ощутил, что у него вырвали то, что он уже считал своим. Все, что происходило, казалось прелюдией к чему-то. И вот она уже отворачивается от него. Да, конечно, это было соглашением, но…
— Почему вы должны уйти? Так поздно? Мы могли бы вместе остановиться здесь в номере.
Себ опустил глаза, обычно он играл в отношениях совсем другую роль.
— Мы можем и не спать в одной постели. — Он посмотрел на нее, стараясь снова встретиться с ней взглядом. Потребность в ней отдавалась внутри него ноющей болью. Это была не только сексуальная потребность. Неужели его слова прозвучали почти как мольба? Возможно, это был единственный случай в его жизни, когда он жаждал чего-то и не добился желаемого? Слова рождались у него в голове, он сам не заметил, как произнес их, но тем не менее они прозвучали. На этот раз он был искренен. Человек, который никогда не позволял своим чувствам вырваться наружу, который никогда и никому не показывал свое истинное лицо, здесь, в этом приморском городе, просил ее составить ему компанию.
