— Да. — Чувство вины вновь пронзило Мэта. — У меня две ноги.
— Много добра принесло мне богатство, — пробормотал Бак. — Наконец-то я получил все эти деньги, но они не сделают меня полноценным мужчиной. На что я их потрачу? Куплю большую яхту и буду кататься по ней в инвалидном кресле? «Проклятие Анжелики» — вот это что. Чертова колдунья одной рукой дает, а другой отнимает.
— Мы не нашли амулет.
— Он там, внизу. Он точно там. — Глаза Бака засверкали горечью и ненавистью. — Он даже не снизошел до того, чтобы убить меня. Лучше бы убил. А кто я теперь? Калека. Богатый калека.
— Если хочешь, можешь быть калекой, — устало сказал Мэтью. — Но богатым ты не будешь. Об этом позаботился Ван Дайк.
— О чем ты говоришь, дьявол тебя побери? При чем тут Ван Дайк?
«Выкладывай сейчас, — приказал себе Мэтью. — Сразу. Не тяни».
— Он перебил нашу заявку и все забрал.
— Это наш галеон. Мой и Рэя. Мы его даже зарегистрировали.
— Это самое забавное. Единственный документ, который нашли в архиве, — заявка Ван Дайка. Ему всего-то пришлось подкупить пару клерков.
Бак был потрясен до глубины души. Без своей доли сокровищ он остался не просто калекой, а абсолютно беспомощным калекой.
— Ты должен его остановить.
— Как? — Мэтью резко встал, прижал плечи Бака к кровати. — У него вооруженная команда. Они работают круглыми сутками. Держу пари, он уже надежно спрятал все, что украл с «Морского дьявола» и «Приключения».
— И ты отпустишь его с миром? Отдашь то, что принадлежит нам? Это стоило мне ноги.
— Я знаю, чего тебе это стоило. И да, я позволю ему уйти. Я не собираюсь умирать за останки затонувшего судна.
— Никогда не думал, что ты струсишь… Если бы я не лежал здесь…
«Если бы ты не лежал здесь, я бы не отпустил Ван Дайка», — подумал Мэтью, а вслух сказал:
— Когда выздоровеешь, будешь делать все, что захочешь, а пока я главный, мы едем в Чикаго.
— Как я туда доберусь, черт побери? У нас ничего нет. — Бак бессознательно потянулся к своей культе. — Меньше чем ничего.
— За «Морского дьявола», оборудование и некоторые мелочи я выручил несколько тысяч.
Бак побледнел.
— Ты продал яхту?! Какое право ты имел ее продать? «Морской дьявол» был моим, мальчишка!
Мэтью пожал плечами:
— Наполовину моим. Когда я продал свою долю, твоя просто отправилась следом. Я делаю то, что должен делать.
— Бежишь, — сказал Бак и отвернулся. — Все продал и бежишь.
— Верно. А теперь я иду заказывать нам билеты в Чикаго.
— Я не полечу в Чикаго.
— Ты полетишь туда, куда я скажу. Вот так.
— Тогда катись к черту!
Мэтью вышел из палаты, бросив на ходу:
— Как только мы окажемся в Чикаго.
Подавив гордость, Мэтью договорился с Рэем о встрече в вестибюле отеля и теперь ждал его у стойки бара, потягивая холодное пиво.
Забавно, что всего несколько месяцев назад у него практически ничего не было. Ну, старая посудина, видавшая лучшие дни, немного денег в жестяной коробке, никаких планов на будущее, никаких проблем. И, похоже, он был вполне счастлив. Потом в одно мгновение он стал богачом: его полюбила женщина, ему улыбнулась удача, на горизонте замаячила слава… Отмщение, о котором он мечтал девять лет, стало таким близким.
Теперь он потерял и женщину, и мечты, и «ничто», которое когда-то считал более чем достаточным. Гораздо тяжелее терять после того, как почувствовал вкус победы.
— Мэтью!
Он поднял глаза. Рэй похлопал его по плечу и занял соседний табурет.
— Спасибо, что пришли.
— А как же иначе? Бармен, пива. Тебе повторить, Мэтью?
— Почему бы и нет? — Это только начало. Он собирался как следует напиться сегодня ночью.
— Мы не виделись в последние дни, — начал Рэй, чокнувшись с новой бутылкой Мэта. — Думал, застанем тебя в больнице. Правда, мы не часто туда заглядывали. Баку не нравится компания.
— Да. — Мэтью сделал большой глоток. — Он даже со мной не разговаривает.
— Мне очень жаль, Мэтью. Он не прав. Ты не заслужил такого обращения. Ты ничего не мог изменить.
— Не знаю, с какой потерей ему труднее смириться: ноги или «Маргариты». — Мэт дернул плечом. — Наверное, это не имеет значения.
— Он снова сможет нырять, — твердо сказал Рэй, поглаживая пальцем запотевшую бутылку. — Доктор Фардж сказал, что он очень быстро поправляется.
— Об этом я и хотел поговорить с вами. Я лечу с ним в Чикаго. Завтра.
— Завтра? — Испытывая одновременно тревогу и облегчение, Рэй отставил бутылку. — Так быстро! Я понятия не имел, что ты уже все устроил.
— Фардж не видит причин откладывать. Бак вполне способен перенести полет, а чем скорее он попадет в руки специалиста, тем лучше.
— Мэтью, это великолепно. Держи нас в курсе, хорошо? Сообщай обо всех улучшениях. Мы с Мариан обязательно прилетим, как только ты решишь, что он хочет нас видеть.
— Вы… вы — лучший друг, какой у него был за всю жизнь, — осторожно сказал Мэтью. — Ваш приезд много бы для него значил. Я понимаю, с ним сейчас тяжело…
— Об этом не волнуйся. Если повезло встретить такого друга, то от него не отказываются только потому, что он попал в беду. Мы обязательно прилетим, Мэтью. Тейт в сентябре возвращается в колледж, но я уверен, что она с удовольствием присоединится к нам в каникулы.
— Она возвращается в колледж в сентябре, — прошептал Мэтью.
— Да. Мы с Мариан рады этому. Тейт еще очень молода для таких испытаний. Она подавлена, плохо спит. Самое лучшее для нее сейчас — это сосредоточиться на занятиях.
— Вы правы.
— Мэтью, я не люблю совать нос в чужие дела, но мне кажется, вы с Тейт поссорились.
— Подумаешь. — Мэтью подал знак бармену принести еще одну бутылку пива. — Она от этого только выиграет.
— Не сомневаюсь. Тейт волевая и разумная девочка. — Рэй хмуро уставился на круглый мокрый след от бутылки. — Мэтью, я не слепой. Я вижу, что происходит между вами.
— Мы просто повеселились. Ничего серьезного. — Мэт посмотрел на Рэя и ответил на его невысказанный вопрос: — Ничего серьезного.
Рэй кивнул с облегчением.
— Я знал, что могу доверять вам обоим. Конечно, Тейт уже не ребенок, но отцы всегда беспокоятся о дочерях.
— И вы не хотели бы, чтобы она связалась с таким, как я.
Рэй не отвел взгляда от насмешливых глаз Мэта.
— Нет, Мэтью. На этом этапе ее жизни я не хотел бы, чтобы она связалась с кем угодно. В определенных обстоятельствах Тейт могла бы отказаться от всего, чего надеялась достичь. Я счастлив, что она этого не сделала.
