— Разве мы не спасаем ее?
— Я не имею в виду ее груз, я говорю о ней самой. Существуют способы сохранения деревянных частей корабля. «Изабеллу» даже можно частично восстановить. Мне нужен полиэтиленгликоль.
— Я забыл его дома.
— Не остри, Мэтью. Даже дерево, пораженное морскими жучками, можно сохранить, если пропитать этим раствором. Я хочу позвонить Хейдену, попросить его достать все необходимое и приехать сюда помочь нам спасти корабль.
— Забудь об этом.
— Что значит — забудь? «Изабелла» — потрясающая находка, Мэтью.
— Наша находка, — парировал он. — И я не собираюсь делиться ею с какой-то университетской крысой.
— Не смей так говорить. Хейден Дил — блестящий ученый.
— Плевать я на него хотел. Он в нашу сделку не входит.
— Так вот в чем суть? Сделка! — Охваченная негодованием, Тейт вскочила, обогнула стол и остановилась лицом к Мэтью. — Я не прошу тебя поделиться с ним долей добычи. Некоторые из нас не все оценивают в долларах.
— Легко так говорить, когда понятия не имеешь, каково вкалывать, чтобы сводить концы с концами. У тебя всю жизнь были папочка с мамочкой, уютный дом и вкусная еда на столе.
Тейт побледнела от гнева.
— Я всего добилась сама, Лэситер. А ты думаешь только о том, как все эти реликвии превратить в деньги. Аукцион — не главный результат этой экспедиции.
— Прекрасно. Когда мы продадим все эти находки, можешь делать что угодно и с кем угодно. Но до тех пор не смей никому звонить.
Тейт с размаху хлопнула ладонями по столу, наклонилась вперед, испепеляя его взглядом.
— Я думала, что ты изменился, хотя бы чуть-чуть. Я думала, «Изабелла» значит для тебя больше, чем то, что можно извлечь из нее. — Выпрямившись, Тейт покачала головой. — Поверить не могу, что могла так сильно ошибиться в тебе дважды.
— Похоже, могла. — Мэтью оттолкнулся от стола и встал. — Тейт, ты всегда обвиняешь меня в эгоизме, а как насчет тебя? Ты так поглощена своими желаниями, что перестала чувствовать. — Не в силах больше сдерживаться, он схватил ее и притянул к себе. — Что ты чувствуешь? Что ты чувствуешь, черт побери? — повторил он и впился губами в ее губы.
«Очень многое», — успела подумать Тейт.
— Это не ответ, — с трудом выдавила она.
— Один из ответов. Забудь об «Изабелле», амулете и своем чертовом Хейдене. Ответь на единственный вопрос. Что ты чувствуешь?
— Боль! — выкрикнула она, заливаясь бесполезными слезами. — Растерянность. Желание. Да, Мэтью, у меня есть чувства, будь ты проклят, и ты пробуждаешь их каждый раз, когда дотрагиваешься до меня. Ты это хотел услышать?
— Почти. Собери сумку.
Он отпустил ее так неожиданно, что она покачнулась.
— Что?
— Собери сумку. Ты едешь со мной.
— Я… что? Куда?
— К дьяволу сумку.
Тейт сказала ему все, что он хотел услышать, и он не собирался давать ей время на размышления. Не сейчас. Он снова схватил ее за руку и вытащил на палубу. Не успела Тейт понять, что он задумал, как он подхватил ее на руки и опустил через поручни в катер.
— Ты спятил?
— Похоже, давно. Я забираю ее на Невис! — крикнул он в сторону «Русалки». — Мы вернемся утром.
— Утром? — Прикрыв ладонью глаза, Мариан уставилась на дочь. — Тейт!
— Он свихнулся! — выкрикнула Тейт, однако Мэтью уже спрыгнул в катер, и ей пришлось остаться на месте. — Я никуда с тобой не еду, — процедила она, но ее слова утонули в реве мотора. — Немедленно останови катер или я выпрыгну.
— А я втащу тебя обратно, — мрачно заявил он. — Ты просто вымокнешь.
— Если ты думаешь, что я проведу с тобой ночь на Невисе… — Мэтью резко обернулся, и Тейт осеклась. Он выглядел слишком опасным, чтобы продолжать спор. — Мэтью, — более спокойно начала она, — возьми себя в руки. Это не способ улаживания споров. — Он резко выключил двигатель, и ей показалось, что сейчас он просто вышвырнет ее из катера.
— Послушай, Тейт, давно пора закончить то, что мы начали восемь лет назад. У тебя было достаточно времени все обдумать. — Мэт так сильно сжимал румпель, что рука онемела. — Посмотри на меня и скажи, что ты не имела в виду того, что сказала. И я поверну катер назад. И больше не буду об этом вспоминать.
Она растерянно провела рукой по волосам. Черт побери! Он схватил ее, бросил в катер, а теперь оставляет выбор за ней.
— Ты ждешь, что я стану рассуждать о последствиях сексуального влечения?
— Нет, я жду ответа. Да или нет.
Тейт оглянулась на «Русалку», где ее мать все еще стояла у поручней, затем перевела взгляд на окутанный облаками вулкан.
— Мэтью, у нас нет ни одежды, ни вещей, ни комнаты, в конце концов.
— Это да?
Тейт открыла рот и услышала собственный лепет:
— Это безумие.
— Значит, да, — решил Мэтью и снова запустил двигатель.
Больше он с ней не разговаривал. Они домчались до пирса, пришвартовали катер, затем на почтительном расстоянии друг от друга пересекли пляж. Мэтью подтолкнул ее к пустому шезлонгу.
— Сядь. Я скоро вернусь.
Слишком ошеломленная, чтобы спорить, Тейт села, уставилась на свои босые ноги. Подошла официантка с подносом, предложила напитки. Тейт растерянно улыбнулась и отрицательно покачала головой, затем перевела взгляд на море. «Русалка» и «Новое приключение» остались за горизонтом. Похоже, она перешла свой Рубикон.
Если это ответ, уже нет времени думать о вопросе…
Вернулся Мэтью и протянул ей руку. В молчании они прошли через сады, через полого поднимающуюся зеленую лужайку. Мэтью отпер скользящую стеклянную дверь, закрыл ее за ними и защелкнул задвижку.
Комната оказалась просторной, светлой и уютной. Тейт уставилась на аккуратно застеленную кровать, на огромные взбитые подушки и словно очнулась, когда Мэтью задернул шторы, погрузив комнату в полумрак.
— Мэтью…
— Поговорим позже.
Он начал расплетать ее косу. Он хотел, чтобы ее волосы струились сквозь его пальцы.
Тейт закрыла глаза и готова была покляться, что пол качнулся под ее ногами.
— А если это ошибка?
— Ты никогда не совершала ошибок? — ослепительно улыбнувшись, спросил он.
Тейт с удивлением обнаружила, что улыбается в ответ.
— Одну или две. Но…
Мэтью опустил голову и нашел ее губы. Желание кипело в нем, и, чтобы утолить его, чтобы спасти остатки рассудка, он должен был погрузиться в нее, как погружался в море. Он хотел сорвать с нее одежду, скорее коснуться ее кожи, овладеть всем, от чего когда-то отказался… но безумный голод, заставивший его привезти ее сюда, растаял, когда он почувствовал ее вкус, сладкий, как его воспоминания. Любовь, которую он так и не смог победить, окутала его, празднуя победу.
