— Я пришел сказать, что ты теперь абсолютный ноль. Что чувствуешь, когда теряешь все?
— Думаешь, это меня остановит? — прошипел Ван Дайк. — Думаешь, я оставлю его тебе?.. Надо было убить ее. Надо было прострелить ей живот, и ты бы смотрел, как она умирает.
Мэтью метнулся к решетке, но злорадный блеск глаз Ван Дайка остановил его.
— Анжелика тебя уничтожила. Ты ее видел, не так ли? Огонь в воде. И она смотрела на тебя. Она была так прекрасна, а ты визжал, как ребенок в кошмарном сне.
Щеки Ван Дайка вспыхнули от гнева, но тут же стали белыми как бумага.
— Я ничего не видел. Ничего! — Сознание его затуманилось. Перед глазами поплыли ужасающие образы. Хриплые крики вырвались из пересохшего горла.
— Ты ее видел. И ты будешь видеть ее снова и снова. Каждый раз, как закроешь глаза. Сколько ты сможешь прожить с этим страхом?
— Я ничего не боюсь. — Паника ледяным клубком свернулась в желудке Сайласа. — С моим положением и деньгами я в тюрьме не задержусь.
— Ничего у тебя нет, — прошептал Мэтью, — кроме долгих лет на раздумья.
— Я выйду отсюда и доберусь до тебя.
— Нет. — Мэтью улыбнулся. — Не доберешься.
— Я уже победил. — Сайлас приблизился, обхватил прутья решетки, буравя Мэтью безумным взглядом. — Твой отец мертв, твоя дядя — калека, а ты — грязный мусорщик.
— Но в клетке сидишь ты, Ван Дайк. А я на свободе с амулетом.
— Я с тобой разделаюсь. Я верну амулет, Джеймс, и разделаюсь с тобой. Ты думал, что можешь перехитрить меня?
Мэтью отошел от решетки.
— Не сходи с ума, Ван Дайк. Я хочу, чтобы ты жил долго и в здравом уме.
Пронзительные вопли Ван Дайка провожали Мэтью до выхода из полицейского участка. Он стоял и поджидал Тейт, которая давала показания.
Она появилась минут через двадцать, совершенно измученная, и Мэтью молча протянул ей букет.
— Что это?
— Продавщица уверяла, что цветы.
Тейт улыбнулась и спрятала лицо в ярких цветах, сразу воспрянув духом.
— Спасибо.
— Я подумал, что они не помешают. Тяжелое утро?
— Ну, бывали и получше. Теперь у полиции достаточно материалов, чтобы предъявить Ван Дайку обвинение и выдать его властям США.
Взяв Тейт за руку, Мэтью повел ее к арендованной машине.
— Думаю, он проведет остаток жизни в психушке. Я только что его видел.
Тейт забралась в машину и подождала, пока Мэтью сядет за руль.
— Я подозревала, что ты пойдешь к нему.
— Хотел увидеть его за решеткой. — Мэтью завел двигатель и вывел автомобиль на дорогу. — Он на грани безумия. Пытался убедить меня… или себя, что он победил.
Тейт прижалась щекой к цветам.
— Нет. Мы знаем, что он проиграл, и это самое главное.
— Он назвал меня Джеймсом.
— Мэтью, мне очень жаль.
— Знаешь, почти половину жизни я хотел повернуть время вспять, вернуться в тот день, спасти отца или умереть за него. А сегодня, пусть на несколько минут, я как будто занял его место.
— Справедливость вместо мести, — прошептала Тейт. — С этим легче жить… Мэтью, я кое-что вспомнила, когда разговаривала с полицейскими. Прошлой ночью, когда я была на палубе с Ван Дайком, я положила ладонь на колье и пожелала ему ту жизнь, какую он заслужил.
— Двадцать или тридцать лет взаперти, вдали от всего, к чему он привык, чего жаждал. Отличное пожелание, Рыжик.
— Но кто его исполнил? — Она вздохнула. — У него нет амулета, Мэтью, но у него точно есть проклятие Анжелики.
Как чудесно вернуться в море, вернуться к любимой работе! Отвергнув все предложения использовать остаток дня для отдыха, Тейт уединилась в рубке с Хейденом.
— Отличная работа, Тейт, — сказал Хейден, просмотрев ее каталог. — Вы очень много успели.
— У меня была отличная команда. — Тейт потянулась за кофе, улыбнулась цветам, пылающим рядом с монитором компьютера. — А теперь, с тобой и Лорейн, она стала еще лучше.
— Мы ни за что в жизни не упустили бы подобный шанс.
— Думаю, надо арендовать еще одну яхту, пока Мэтью не построит новую.
Но не это волновало Тейт, пока Хейден перелистывал ее записи. Наконец она собралась с духом и выпалила:
— Хейден, скажи честно, я готова к приезду всех этих знаменитостей? Без справочников мне приходилось многие артефакты оценивать на глазок, и…
— Ты хочешь защищать докторскую? — прервал Хейден.
— Нет. Ну, может быть… Я нервничаю.
Он снял очки, потер переносицу, снова нацепил очки.
— Ночью ты сражалась с сумасшедшим, утром давала показания в полиции, но нервничаешь из-за встречи с коллегами?
— Хейден, я хочу настоящей сенсации. Все это должно стать фундаментом музея Бомонтов — Лэситеров. — Тейт взяла со стола колье, словно нуждаясь в его поддержке. Теперь оно было холодным. Прекрасным, бесценным и… успокоившимся? — И я… я хочу, чтобы «Проклятие Анжелики» через более чем четыреста лет странствий обрело дом.
— Понимаю. Мое профессиональное мнение: у тебя есть очень крепкий фундамент.
Тейт осторожно положила колье в футляр.
— Но ты не думаешь… — Она осеклась и повернулась к окну, за которым вдруг что-то залязгало и заскрежетало. — Что это, черт побери?
— Что бы это ни было, но звук отвратительный.
Они выбежали на палубу, где уже стояли у поручней Мэтью и Лорейн. Рэй и Мариан появились из камбуза.
— О мой боже, что это такое? — воскликнула Мариан.
— По-моему, яхта, — прошептала Тейт.
По ядовито-розовому корпусу расползлись пятна ржавчины. Мостик угрожал слететь в море при каждой отрыжке двигателя. Когда странная посудина поравнялась с «Новым приключением», Тейт прикинула, что в ней футов сорок покоробленного дерева, битого стекла и ржавого железа.
За штурвалом гордо стоял Бак.
— Ну разве она не красотка? — крикнул он и выключил двигатель, окутав всех облаком черного дыма. — Бросить якорь.
Раздался скрежет. Посудина содрогнулась. Бак снял темные очки и ухмыльнулся во весь рот.
— Хочу назвать ее «Дианой». Ларю говорит, что она была потрясающей охотницей.
— Бак… — Мэтью закашлялся и замахал руками, разгоняя дым. — Ты хочешь сказать, что купил это чудовище?
— Мы ее купили, — объявил Ларю, выходя на накренившуюся палубу. — Мы с Баком теперь компаньоны.
— Вы решили свести счеты с жизнью? — предположил Мэтью.
— Ничего подобного. Подкрасим ее, подшлифуем детали, переберем двигатель. — Бак начал спускаться с мостика, и, к счастью, только предпоследняя ступенька не выдержала его веса. — Поплотничаем, — добавил он, продолжая ухмыляться.
