Медсестра мягко рассмеялась.
— Вы этого не сделаете, мисс. Доктор Делейни сказал, что вы должны находиться под наблюдением врачей не меньше двух суток.
— Что ж, боюсь, что придется разочаровать мистера Делейни, — произнесла Сиена таким голосом, что Джойс тотчас перестала улыбаться.
— Не делай этого, детка, — умоляюще попросил Хантер. — Сегодня ты едва не погибла. Да еще эта история с Максом. Ты слишком расстроена, чтобы покидать больницу. Небось устроишь ему страшный скандал. Зачем? Полежи, отдохни, приди в себя. Уверен, вы помиритесь…
— Я не собираюсь с ним мириться. И скандалить тоже, — усмехнулась Сиена зло. — И здесь я тоже не останусь. Осада папарацци мне не по душе. Так и жди, что кто-нибудь из них прорвется в палату.
— Сиена, прошу тебя! Ты немного не в себе сейчас, и это понятно. Останься в больнице хоть пару дней. А затем мы с Инес приедем и заберем тебя отсюда домой.
— Домой? — недоверчиво переспросила девушка. — Куда это? Ты ведь говоришь не про свой дом? Тот самый, где торчит проклятый Макс? Неужели ты предлагаешь мне вернуться и общаться с ним после его немыслимого предательства? Нет, Хантер, нет и нет!
Сиена почти кричала. Каждый вопль отдавался в грудной клетке, ныли сломанные ребра, но остановиться она не могла. Если не выкричаться сразу, горе затаится и будет разъедать ее изнутри, словно червь.
«Господи, — думала Сиена, — как со мной могло произойти такое?»
— Прости за вспышку, Хантер, — сказала она уже тише. — Но с меня хватит. Мне нужно убраться подальше отсюда. Я собираюсь уехать из Лос-Анджелеса, от Макса, ото всех. Ссадины и синяки прекрасно могут зажить в отеле, а не только в больнице. Мне нужно место, где я смогу быть одна, в полной изоляции от остального мира. Неужели так трудно это понять?
Хантер был в замешательстве. Конечно, он понимал чувства племянницы, но все-таки не одобрял ее идею. Сиене была нужна помощь, а не глухое одиночество. Боль уходит тем быстрее, чем чаще ее проговаривают вслух. Хантер предпочел бы, чтобы Сиена просила его о помощи, а не отворачивалась, желая справляться с горем одна.
Хантер был готов удушить Макса за глупость и эгоизм. О чем только этот тупица думал?
— Куда направишься?
Сиена взяла друга за руку и улыбнулась — впервые с момента, как Хантер вошел в палату. Он уже позабыл, что его племянница умеет так улыбаться: зло, упрямо. Так Сиена улыбалась раньше, до того, как влюбилась в Макса.
— Хочешь знать, где проще всего будет затеряться? — Улыбка превратилась в гадкую ухмылку. — А как ты думаешь, парень? — Ее тон был очень похож на тон покойного Дьюка, и Хантер едва не содрогнулся. — В Вегасе, конечно.
Глава 36
Снаружи стояла душная погода. Сиена проснулась в пентхаусе отеля «Венецианец» на другое утро после аварии и с трудом села в постели. В такую жару даже водители лимузинов не снимали перчаток, чтобы не обжечь пальцы под ярким солнцем, бьющим в лобовое стекло. Месяц выдался чудовищно жарким. Днем на улицах почти не было людей, дети играли на площадках с красными, влажными лицами, их матери обливались потом в тени деревьев, а те, кто осмеливался вылезти из дома или отеля, сразу покупали мороженое или ледяную колу. Некоторые спасались в прохладе «Макдоналдсов», где были на полную мощность включены кондиционеры.
В номере Сиены тоже работал кондиционер, а шторы были задернуты. Проснувшись, девушка даже не сразу поняла, где находится. Голова напоминала по ощущениям бездонный гулкий колодец, каждая косточка ныла, а в груди ледяным комом стояла пустота.
Сев, Сиена охнула от боли в ребрах.
Чуть застонав, она нащупала таблетки, лежавшие на соседней подушке. Надпись на баночке гласила: «одну перед едой, но не более четырех в сутки».
Сиена вытряхнула на ладонь сразу три пилюли, запила их водой и снова откинулась на подушки. Ей было плохо. Адски плохо.
Сообразив наконец, что племянница не собирается отказываться от своего решения, Хантер был достаточно предусмотрителен, чтобы привезти Сиене кое-какие вещи и вывести ее из больницы через черный ход. К счастью, вездесущих папарацци — какое упущение с их стороны! — у черного входа не было.
Более того, Хантер созвонился со своим боссом и первым поклонником, Хью Орчардом, чтобы одолжить его частный самолет. Доставив Сиену до крохотного аэропорта в округе Ориндж, Хантер посадил ее в самолет и отправил в Вегас.
Девушка не случайно выбрала отель «Венецианец». Его служащие всячески охраняли частную жизнь своих гостей. Именно поэтому здесь безбоязненно могли остановиться Мадонна и Майкл Джексон, если не желали огласки своей поездки. Сиене без единого вопроса выдали ключи от номера, ничуть не удивившись ее расцарапанному виску и синяку, расплывавшемуся почти по всей скуле. Дорогой костюм и кредитка гостьи говорили сами за себя. Конечно, девушка надела черные очки и полностью закрытый наряд, но этого маскарада было недостаточно, чтобы скрыть нездоровое состояние от опытных глаз портье.
Макс несколько раз пытался поговорить с Сиеной, звонил на мобильный и рвался встретиться. Мягкосердечный Хантер не смог скрыть от друга местонахождение Сиены, поэтому Макс примчался в аэропорт, едва не угрохав свою старую «хонду».
Сиена как раз поднималась на борт, когда Макс выскочил из машины и помчался к трапу. Остальное Сиене вспоминалось, словно один сплошной кошмар. Макс плакал и просил простить его, едва ли не на коленях стоял, умоляя не улетать в Вегас. Лицо его было почти страшным в своем отчаянии. Ситуацию спас охранник Орчарда, силой оттащивший Макса от трапа, что стоило ему пары крепких ударов в корпус.
Сиена думала, что будет плакать, встретив обманувшего ее любовника, но странным образом ничего не чувствовала. Гнев испарился, остались лишь легкое удивление и странная немота, словно выключили невидимый выключатель. Сиена не испытала ни боли, ни сочувствия к отчаянию Макса — ничего.
Видимо, милосердный Бог отнял у нее способность испытывать эмоции, и она была ему за это благодарна.
Этим утром Сиена отдала бы все за подобное равнодушие! Боль эмоциональная грызла изнутри, сплетаясь воедино с болью физической и причиняя невыносимые страдания. Грудная клетка горела огнем, было трудно даже дышать. Сиена, не двигаясь, лежала на постели, ожидая, когда подействуют таблетки.
Осторожно вытянув руку к тумбочке, она взяла слабыми пальцами телефон. Голосовая почта была переполнена посланиями. Сиена, не прослушивая, удалила сообщения от незнакомых абонентов (скорее всего представителей прессы) и от Макса и лишь после этого прослушала оставшееся.
Три записи были от Хантера, которого она просила не звонить. Лучший друг не послушался и все равно звонил, умоляя простить Макса и скорее вернуться домой.
Сиена стерла все три послания. Она была не в настроении кого-либо прощать и куда-либо возвращаться.
Еще две записи принадлежали Марше. Агент просила Сиену связаться.
