Несмотря ни на что, Сиена испытала нечто сродни отвращению, когда Рэндалл заговорил о смерти Минни как о еще одном способе раскрутить начинающую актрису. К тому же ей не нравилась идея Стайна использовать Хантера в качестве расходного материала в своих замыслах. Она и так почти прекратила общаться с дорогим другом, как только встретила Стайна. Сиена не могла навестить Хантера, опасаясь наткнуться на Макса или вернувшуюся из Канады Тиффани. Ей разрешались только звонки, но от них было мало радости. Рэндалл сразу дал Сиене понять: если она возобновит общение с кем-нибудь из бывших друзей, то быстро вылетит из Малибу и его жизни.
Даже в прежней жизни, летая метеором между модными показами, фотосессиями и киносъемками, Сиена все же находила время, чтобы пообщаться с Хантером. Нынешнее ее молчание, должно быть, ужасно расстраивало и обижало друга. Сиена стыдилась этого, но ничего не могла противопоставить Рэндаллу.
— Я думала, что ты не переносишь Хантера на дух, — бросила девушка, надеясь, что Рэндалл все же передумает. — Ведь ты постоянно твердишь, что я не должна с ним общаться. Даже мои звонки Хантеру тебя раздражают. А уж насчет совместных фото для газет ты был настроен весьма решительно. Что изменилось?
— Изменилась ситуация, и ее нужно использовать, — раздраженно сказал Рэндалл, которому надоели расспросы. — Позвони дяде и пригласи на матч. Уверен, дурачок будет вне себя от счастья.
— Это все? Или будут еще указания? — спросила девушка, надеясь, что ее голос звучит не слишком недовольно.
— Будут, детка, будут.
Несмотря на обращение «детка», тон у Стайна был довольно пренебрежительный. Сиена уже знала, в каких случаях Рэндалл говорит таким тоном, а потому насмешливо окинула его взглядом с лысой головы до ног. Она догадалась, о чем он попросит.
Рэндалл положил руки девушке на плечи и принудил опуститься на колени. Сиена безропотно повиновалась, расстегнула ему ширинку, выпуская наружу крепкий член, перевитый венами. Она с улыбкой смотрела на это проявление мужской власти над ней. Несмотря на грубость Рэндалла, порой доходившую до жестокости, несмотря на его желание контролировать ее во всем, он ошибался, думая, что и здесь подчиняет ее своей воле. Это она, Сиена, держала в руках его член. Это она безраздельно владела им во время секса.
Девушка откинула свои черные кудри назад, крепко обхватила член ладонью и приблизила к нему губы.
Рэндалл довольно вздохнул, глядя на нее. Сиена всегда умела обращаться с его животным.
Глава 39
Тиффани выложила на стол приборы и удовлетворенно вздохнула. Взяв с полки роман Патриции Корнуэлл и бокал охлажденного шаблиза из холодильника, она вышла во двор и села на плетеный диванчик дожидаться Хантера.
Они договорились провести совместный уик-энд в ее новом коттедже в Венеции. Это был уютный домик, выкрашенный белым, с садиком, фруктовыми деревьями и симпатичным крылечком.
Тиффани влюбилась в коттедж с первого взгляда и, не задумываясь, арендовала его на три месяца. Правда, переехать сразу не удалось, и лишь две недели назад, когда окончились съемки сериала, она перевезла вещи в новый дом.
Коттедж стал для нее чем-то вроде компромиссного решения. Он находился в каких-то десяти минутах езды от дома Хантера, и от него было куда проще добраться до любимого, чем из ее прошлой съемной квартирки. Тиффани по-прежнему не желала переезжать к Хантеру, даже после разрыва Сиены с Максом, когда места стало больше. Хантер не мог бросить друга в столь плачевном состоянии, поэтому и он, и Тиффани бывали с ним по очереди, развлекая и веселя. Так и вышло, что теперь оба жили на два дома, хотя ночи проводили вместе.
Тиффани хлебнула холодного вина и обвела садик радостным взглядом. Здесь было не только уютно, но и спокойно, в отличие от дома Хантера, где, казалось, навеки воцарилась тоскливая атмосфера. Когда Сиена уехала в Вегас, а затем перебралась в Малибу, к своему новому любовнику, Макс погрузился в черную депрессию, а двое преданных друзей переживали вместе с ним.
Поначалу Макс упрямо считал, что сможет вернуть Сиену, но постепенно уверенность сменилась угрюмой подавленностью. Словно в противовес неприятностям на личном фронте он получил заказ на два короткометражных фильма, в которых был задействован известный голливудский актер. Этот же актер и спонсировал съемки из собственного кармана, желая начать карьеру продюсера. Это означало, что Макс частенько отлучался из дома и с головой погружался в работу.
Но и работа не позволяла ему забыть о разбитом сердце. Тиффани очень сочувствовала другу, на которого нельзя было взглянуть без слез. Макс сильно похудел, мало спал, отчего под его красивыми глазами залегли серые тени. Он винил в произошедшем только себя, не желая слышать иных мнений. Что бы ни говорила на этот счет Тиффани, как бы ни спорил с ним Хантер, Макс оставался уверен в собственной неправоте. Его настолько поглотило чувство вины, что он не желал слышать ни одного дурного слова о Сиене. Он знал о романе любимой с Рэндаллом Стайном, несравненно более богатом и знаменитом, чем он сам, но считал это справедливым возмездием за собственную ошибку.
Хантер тоже сильно переживал из-за отъезда Сиены. В свободные дни он частенько начинал бесцельно бродить по дому, останавливаясь возле телефонов в надежде, что один из них зазвонит. От этого Тиффани испытывала самое настоящее раздражение. Как можно, думала она, променять возможность личного счастья на миллионера с пузом и лысой башкой, отказаться от друзей в угоду карьере, славе и огромным, но несчастливым деньгам? По мнению Тиффани, своим поступком Сиена в очередной раз показала свой дерьмовый характер, выдала себя с потрохами и была достойна всяческого осуждения, но уж точно не тоски двух взрослых, благородных мужчин. Судя по всему, начинающая актриса Сиена Макмаон более всего в жизни ценила комфорт и деньги.
Но Хантер и Макс отказывались даже спорить с Тиффани по этому поводу.
— Ты смотрел новости?
Хантер, вспотевший после пробежки по пляжу, протянул ей влажный номер «Нью-Йорк таймс». Он опустился и сел прямо на крыльцо рядом с диванчиком Тиффани. Сейчас он пытался отдышаться, опустив голову между коленей.
Девушка глянула на заголовки статей.
— О, дорогой, это ужасно! — с сочувствием сказала она и положила руку на плечо Хантера. — Как ты?
Он кивнул, шумно дыша, встал и прошел на кухню, чтобы взять бутылку минералки.
— Все в порядке, — сказал Хантер, появляясь на крыльце.
Тиффани чуть подвинулась, предлагая ему сесть рядом.
— Знаешь, неловко признаться, но за годы жизни в Хэнкок-Парке я так и не узнал, что она за человек. Мы с Минни жили совершенно разными жизнями, хотя и под одной крышей.
Тиффани поняла, что ему необходимо выговориться, а потому молчала.
— Помню, когда я был маленьким, то ужасно ее боялся. Клэр, мать Сиены, всегда защищала меня перед старшими. Думаю, Минни так и не смогла простить мне то, что я незаконнорожденный сын ее мужа. Она ненавидела Каролин, и это естественно. В смысле, я ни в чем ее не виню.
