— О чем я болтаю? Ха! Ха-ха! — Марша несколько раз подпрыгнула на месте, чем явно изумила визажистку до глубины души. — Речь о Париже, дорогуша, о Парижике, ха-ха! Тебя пригласили на показ Маккуина, только представь! Маккуин утвердил твою кандидатуру! Выбрал из сотен претенденток.
— Ой! — пискнула Сиена и выдавила вялую улыбку. — Как… здорово… э…
— Здорово? — переспросила Марша и улыбнулась так широко, что запросто могла бы проглотить свою подопечную, если бы постаралась еще немного. — Да ты просто дурища, если так говоришь! Это не просто здорово, это классно, это отпадно и потрясно! Да ты хотя бы примерно представляешь себе, сколько девиц здесь, в Лондоне, будут кусать себе локти, жалея, что не попали на твое место? Да половина моделей продаст душу, лишь бы попасть на показ Маккуина! Они годами ждут своего шанса, успевают состариться и подурнеть, но так ничего и не получают. И вот глянь на себя! Ха-ха! Явилась и оторвала самый клевый шанс! Да чтобы вот так быстро прыгнуть с показа Эльзы Моран к самому Александру Маккуину? Тебе крупно повезло!
Сиена и сама знала, насколько крупно ей повезло. Именно такой возможности она и ждала, именно о таком шансе молила Бога последние три месяца. Она мечтала попасть на показ в Париж, туда, где заключаются самые выгодные контракты, где бывают самые сливки, где можно вытянуть счастливый билет. Сиена надеялась, что ее заметят, но никак не ожидала, что ее выберет сам Маккуин. Это было потрясающе! Ожившая фантазия!
Но это также сулило гигантские проблемы. Конечно, Марша не знала о том, что Пит категорически запретил дочери продолжать карьеру модели. В крайнем случае он мог рассматривать модельный бизнес как блажь, глупое хобби, да и то лишь в том варианте, если хобби это не будет мешать образованию. Две недели назад Сиена попросила у отца денег на то, чтобы съездить во Францию, прежде чем поступать в Оксфорд. Пит отказал ей в помощи.
Если она поедет в Париж для участия в октябрьском показе мод, ей придется забыть об Оксфорде. Отец не простит, если она его ослушается.
Впрочем, по мнению Сиены, Маккуин того стоил.
Встав, она оглядела себя в зеркале. Полупрозрачное платье в античном стиле красиво приоткрывало изгибы тела, но оставляло и простор для воображения. Одно белоснежное плечо был открыто, словно нежно-оливковая ткань расступалась перед его соблазнительной красотой. Макияж, нежный, с персиковым румянцем и телесным оттенком губ, делал лицо Сиены трогательным и наивным. Волосы были забраны наверх, но несколько локонов в разных местах выбивались из прически, падая на плечо и шею сзади.
Сиена улыбнулась своему отражению. Снаружи ждали камеры, и она была готова явиться перед ними во всей красе. От неожиданного волнения глаза сияли какой-то диковатой сексуальностью, делая Сиену земной и недоступной одновременно.
В этот момент она приняла решение. Плевать на Пита! Плевать на Оксфорд! Она поедет в Париж, пусть даже под ней разверзнется преисподняя!
Глава 18
Устроившись на диванчике в своем уютном доме, Хантер снова принялся зубрить сценарий.
— Может, оторвешься на минуту от своих распечаток и нальешь мне виски? У тебя явные проблемы с гостеприимностью, Хантер!
Макс Десевиль, преданный старый друг Хантера, только что прилетел из Англии ради нескольких интервью с голливудскими менеджерами по кастингу. Он всего две недели назад окончил Кембридж и теперь прилагал титанические усилия, чтобы получить работу. Конечно, в мечтах он видел себя известным режиссером с солидной репутацией, но пока был готов и на третьесортные проекты в захудалых театрах.
В двадцать три Макс по-прежнему казался мальчишкой с копной непослушных светлых волос и забавными веснушками, небрежно разбросанными по широкому носу, сломанному в двух местах — дань увлечению футболом. Однако фигура у Макса была совсем не подростковая. Высокий рост в сочетании с мускулистыми плечами и сильной шеей, мощная грудная клетка и ноги, похожие на столбы. Макс весил чуть больше сотни, и это при том, что в нем не было ни грамма жира. Он привык к тому, что на него смотрели снизу вверх.
Приподняв плетеный стул, Макс критически оглядел его и пришел к выводу, что не стоит подвергать испытанию столь хрупкую мебель. Пришлось устроиться в мягком кресле.
Когда умер Дьюк Макмаон, а Сиена была отправлена в школу Святого Хавьера, Хантеру пришлось нелегко. Макс поддерживал друга как мог и старался отвлечь от мрачных мыслей. Он знал, что Хантер раз за разом посылает письма в Хэнкок-Парк в надежде получить адрес Сиены, видел его безуспешные попытки утешить Каролин, которая все глубже погружалась в депрессию и скакала с одной работы на другую, нигде подолгу не задерживаясь. Несколько лет Хантер сражался с миром, пытаясь выжить. Преданная дружба Макса стала одним из тех спасительных островков, благодаря которым он и удержался на плаву.
Вскоре после того как Хантер с матерью перебрались в JIoc-Фелис, роман Каролин с Чарли пошел на убыль, а там и вовсе приказал долго жить. Макс еще помнил последний визит адвоката к матери друга. В тот день Чарлз приехал помочь с переездом. Он постоянно улыбался, пытаясь скрыть напряжение, и болтал о пустяках. Каролин улыбалась в ответ и даже шутила, хотя было ясно, что ей очень нелегко.
— Не нужно чувствовать себя обязанным, Чарли, — сказала Каролин уже возле машины, коснувшись ладонью щеки бывшего любовника. — Ты ничего нам не должен, и в случившемся нет твоей вины.
Чарли вытащил оставшиеся коробки с заднего сиденья своего «порше», захлопнул дверцу машины и оперся о нее спиной. Он видел, как осунулось лицо Каролин, как углубились и потемнели морщинки, словно внезапно устали прятаться. Конечно, даже в мешковатых джинсах и поношенном сером свитере, без следа косметики, Каролин все еще была привлекательной женщиной средних лет, но теперь в ее глазах не было прежнего блеска, усталость и грусть поселились в них незваными гостями. Трудно было представить, что именно эту женщину так любил ублажать Чарли Мюррей, молодой, подающий надежды адвокат и всеобщий любимец.
Он чувствовал жалость и нежность к Каролин, но уже не влечение и не желание опекать. Возможно, он просто не был готов к браку или серьезным отношениям, а может, ценил свою любовницу именно за игривый огонек в глазах, которого больше не было.
Они ни о чем не договаривались и не объяснялись. Все было ясно без слов.
— Дело не в том, что я тебе что-то должен, дорогая, — печально сказал Чарли, закуривая. — Просто я понимаю, что тебя ждет непростая жизнь, и очень сочувствую твоей ситуации. Ведь, кроме секса, у нас была еще и дружба, разве нет? — Он вынул из кармана чековую книжку и быстро подписал один чек. — Вот, возьми. Тебе понадобятся деньги. — Каролин попыталась протестовать, но Чарли силой вложил чек ей в ладонь. — Не отказывайся, это глупо. Это самое меньшее, что я могу сделать для тебя. Я… хотел бы иногда помогать вам с Хантером финансово, если ты не возражаешь. Хотя бы до того момента, как вы встанете на ноги. Прошу, не отказывайся!
Каролин благодарно улыбнулась и спрятала чек в карман джинсов. Конечно, Чарли был прав. Она и раньше не отказывалась от денег, а теперь гордость и тем более превратилась в непозволительную роскошь.
