— Ну… — протянула Марша, обрушиваясь на плетеный стульчик и расстегивая верхние пуговицы блузки. — У меня есть новость. Я только что была у продюсеров.
Судя по лицу Марши, новость была не из лучших. Сиена выпрямилась, сделала глоток кофе и напряженно уставилась на женщину.
— Что-то случилось?
— Я подписала с ними этот чертов контракт! — неожиданно громко воскликнула Марша. — Тебя утвердили! Уже подписан контракт, понимаешь?
Сиена облегченно вздохнула.
— Правда? — Она заулыбалась от уха до уха. — Черт, чего ж ты притащилась с такой миной? Я чуть не обделалась!
— Какой еще миной? — возмутилась Марша, принимаясь обмахиваться пластиковой папкой, которую до этого держала под мышкой.
— По твоему лицу можно было подумать, что не видать мне роли, как своих ушей, тупица! Кто ж так преподносит добрые вести? — буркнула Сиена, не переставая улыбаться.
— Подумаешь, добрые вести, — хмыкнула Марша. — За фильм почти ничего не заплатят, дуреха! За контракт с «Мажинель» ты огребла почти два миллиона, и это за десять дней работы. Лучше бы занималась модельным бизнесом, а не лезла в кино, — сварливо добавила она. — Ты совсем сдурела.
Марша всегда считала, что миром правят деньги. Ей было плевать на славу. Единственное, что для нее было важным, — кругленькая сумма в банке и безбедная старость.
— Но ведь я по-прежнему работаю моделью, — возразила Сиена, пытаясь смягчить агента. Марша выглядела, словно ребенок, который обнаружил в рождественском носке горку угля вместо конфет. — Одно другому не мешает. А если я смогу прославиться как талантливая актриса, это только пойдет на пользу моему имиджу.
— Хм… — Марша недоверчиво глянула на Сиену. — Вместо съемок ты могла бы заработать кучу денег на показах. Тебя ждут в Нью-Йорке, Лондоне и Париже, девочка! Как раз начинается новый сезон, а ты собираешься торчать в Калифорнии, гробя все добрые начинания!
— Ерунда, один сезон поскучают, подумаешь! — отмахнулась Сиена. — Так что насчет контракта?
— Забудь о контракте, им занимаюсь я.
— Как всегда, — улыбнулась Сиена.
Она знала, что Марша способна выбить деньги даже из самого скаредного продюсера. Она не гнушалась торговаться за лишнюю тысячу и тогда, когда речь шла о миллионах. Что и говорить, у Марши была железная хватка.
Сиена тоже не имела ничего против денег. Как бы сильно она ни желала прославиться в качестве актрисы, бросать модельный бизнес было бы самоубийством. Сиена не собиралась век сниматься в малобюджетных лентах и относилась к «Блудной дочери» лишь как к стартовому прыжку. До тех пор, пока ее не оценят в Голливуде, она не планировала отказываться от показов и фотосессий.
Легкий ветерок, налетев с океана, потеребил локоны Сиены. Она уставилась вдаль, любуясь белым песком пляжной полосы. Это был день ее триумфа. Она долго шла к своей первой роли и наконец ее добилась.
— Знаешь что? — Она схватила Маршу за руку. — Давай отпразднуем!
— Ага, давай, — хмыкнула женщина, снимая пиджак.
— Да перестань дуться! Предлагаю закатить вечеринку на пляже. Позовем пару знакомых, закажем цистерну мартини и будем кутить всю ночь!
Марша все еще хмурилась.
— Ну же, улыбнись! Ты ведь обожаешь вечеринки, и я это знаю. — Сиена засмеялась. — Может статься, фильм получит какую-нибудь награду, и мы прославимся еще больше. Вдруг это только начало?
— Кто знает?.. — задумалась Марша.
Чувствуя, что сопротивление тает, Сиена выложила на стол козырную карту:
— Я плачу за все!
— Ну, раз так, я согласна, — сдалась Марша и даже улыбнулась. — Думаю, небольшая вечеринка нам не помешает.
К восьми вечера на пляже тусовалось около двух сотен людей, выпивавших и закусывавших за счет Сиены. Нужно было отдать должное организаторским способностям Марши: сообразив, что не придется раскошеливаться, она устроила все по высшему разряду.
Сиена пока еще не спустилась к гостям, задержавшись в номере. Она никак не могла выбрать себе серьги, раздумывая, какие лучше надеть: бриллиантовые гвоздики или жемчужные подвески? На ней было малиновое платье до самого пола, нежный шелк струился по телу, закрывая шею и оставляя обнаженной спину. Сиена выбрала самый роскошный свой наряд, подчеркивавший высокую грудь и загорелую кожу. Красные туфельки «Маноло» довершали наряд. Пожалуй, это была единственная обувь, которая могла быть удобной при колодке с высоченной шпилькой.
Сиена выглядела сексуальной до кончиков ногтей. Не всякая модель осмелилась бы надеть столь броский наряд для пляжной вечеринки, но Сиена ни в чем и нигде не выглядела неуместной. Она могла бы появиться полуголой на красной оскаровской дорожке, и никто не счел бы ее вызывающей.
Остановив выбор на бриллиантах, Сиена сбрызнула волосы духами «Рив Гош» и вышла из номера. Она шла к лифту и упивалась собственной красотой. Она чувствовала себя дерзкой и сексуальной, желала нравиться и сражать наповал.
Стоило ей появиться на лестнице, спускавшейся на импровизированный помост пляжа, как толпа всколыхнулась, приветствуя хозяйку вечеринки. Сиена улыбнулась и послала гостям воздушный поцелуй. В баре она взяла бокал шампанского.
Она видела, как Марша разговаривает с известным режиссером, и кивнула ей издалека. Чуть ближе к воде Сиена заметила трех знакомых моделей, которые уже пару лет пытались пролезть в кино. За ними зорко следил Джефф Блэк, миллионер и любитель нимфеток, накачанных силиконом. Однако, увидев у бара Сиену, он тотчас переключился на нее.
— Позволь, я заплачу за твой напиток, — воодушевленно начал он, приближаясь к Сиене и вытаскивая бумажник.
— Остынь, Джефф, все оплачено, причем мной, — осадила его девушка.
Модели обожали Джеффа Блэка, потому что он никогда не пытался затащить их в постель. Будучи уже в преклонном возрасте, миллионер просто купался в лучах их славы, наслаждаясь обществом красоток и щедро одаривая их подарками. Однако Сиена считала Джеффа слизняком и не нуждалась в его деньгах. Если бы ей потребовался личный самолет, она могла бы купить собственный.
Сиена вглядывалась в толпу гостей, пытаясь заметить знакомые лица, но, к ее разочарованию, толпа состояла из безликих любителей бесплатной выпивки. Правда, многие из них были довольно известными людьми.
Девушка скучала по Инес и жалела, что подруга не может веселиться на ее вечеринке. Испанка работала где-то в Бостоне, а потому не могла примчаться в Калифорнию.
Неожиданно Сиене стало тоскливо. Она вернулась в Лос-Анджелес, в родной город, получила первую роль в фильме, на ее вечеринке тусовалось море народу, все восхищались ею и обожали, но при этом Сиена чувствовала себя подавленной. Рядом не было ни одного близкого человека, с которым можно было бы разделить радость победы. Неужели именно к этому она так долго стремилась? К пустоте и одиночеству? Кому нужны успех и признание, если не с кем ими поделиться?
