Макс нетвердой рукой взял очередной стакан с мартини и ухмыльнулся. Официантка сходила к барной стойке за следующей порцией. Когда она наклонилась, чтобы поставить ее перед Максом, ее тень упала ему на лицо, ненадолго загородив солнце. Теперь он мог рассмотреть девушку получше. У нее оказался плоский загорелый животик, видневшийся между саронгом и фирменной майкой.
Макс был удивлен, испытав желание лизнуть эту полоску кожи.
Черт, он явно перебрал!
— Зови, когда допьешь, — сказала девушка с улыбкой и направилась к весело гомонящим немцам.
Макс прикрыл глаза, пытаясь определить, насколько он пьян; когда он снова открыл их, перед ним маячила другая нимфа в саронге, на сей раз блондинка с огромной грудью, высокой и круглой, словно два мяча.
Нимфа трясла его за плечо.
— Сэр, очнитесь, сэр.
Макс взглянул ей в лицо. Черты расплывались. Он ощутил легкий спазм в животе, и на него накатила тошнота.
— Сэр, вы сидите здесь уже два часа. Боюсь, я вынуждена спросить, в состоянии ли вы оплатить свой счет. Кажется, вы заснули на целых полчаса. Будете пить дальше или расплатитесь?
Макс потер глаза и снова попытался сфокусировать взгляд на официантке. Ничего не выходило: стены бара вокруг слегка покачивались, девушка двоилась. Глянув в окно, Макс увидел бассейн и лежаки вокруг. Сосчитать их в его состоянии было нереально.
Он вздохнул, понимая, что безобразно пьян, хотя и умудрился каким-то образом проспать целых полчаса. Оставалось напиваться дальше.
— Еще один мартини, — буркнул Макс, вытащив из кармана бумажник и показав его содержимое официантке. — Ангелочек, может, составишь мне компанию? Как тебя зовут? Я — Макс.
Девушка улыбнулась. Сидевший перед ней парень был, безусловно, хорош собой. Больше того, она была уверена, что видела его фото в каком-то журнале. Быть может, это актер? Или продюсер?
В таком случае, рассудила девушка, знакомство с ним — отличный шанс.
— Меня зовут Камилл. — Она протянула руку, наклоняясь вперед и заглядывая Максу в глаза. — Но нам запрещено сидеть с гостями бара. Увы. Давай, я принесу тебе твою выпивку.
Макс на секунду задержал руку официантки, словно надеясь, что это остановит покачивание стен вокруг. Разглядев наконец ее лицо, он пришел к выводу, что хорошенькие, пропорциональные черты — заслуга хирурга. Возможно, грудь тоже из силикона.
Когда он только переехал в Калифорнию из Англии, то думал, что красивые лица, окружавшие его, — не что иное, как природный дар. Но чем больше времени он проводил в Голливуде, тем быстрее развеивались его наивные предположения. Макс лично знал нескольких юных актрис, которые откладывали каждый цент на операцию, а затем появлялись на публике с полностью или частично переделанными лицами. Они меняли форму носа, делали липосакцию, увеличивали грудь и ягодицы, наращивали волосы и ногти. Один Бог знает, кто из них был по-настоящему красив, а кого перекроили опытные руки пластиков. Постепенно, впрочем, Макс научился отличать работу хирурга от натуральных черт. Сейчас перед ним было типичное «перекроенное» лицо.
В любой другой день Макс и взгляда не бросил бы на девушку вроде Камилл. Но опасная комбинация из мартини, огромных сисек и злости на Сиену сделали невозможное: Камилл Максу понравилась.
— Мне нужно возвращаться к работе, — хихикнула девушка, пытаясь отнять у Макса руку.
— Ты слишком хороша собой, чтобы работать в подобном месте, — польстил ей Макс. — Ты, случаем, не актриса? Или, может, модель?
— И то и другое, — ответила официантка, задрав нос. Она знала себе цену. — А ты чем занимаешься?
— Режиссурой, — сказал Макс и даже в своем пьяном состоянии заметил жадный блеск в глазах Камилл.
Должно быть, решил он, бедняжка увидела в нем свой шанс. Если бы она знала, насколько он неудачлив в работе, то никогда не посмотрела бы на него дважды.
— Слушай, — заговорщицким тоном сказала девушка. — Моя смена заканчивается в одиннадцать. Если захочешь, — она наклонилась и провела длинными пальцами Максу по шее, отчего у него встали дыбом волоски на руках, — мы можем придумать что-нибудь поинтересней мартини. Поболтать, к примеру.
— Звучит многообещающе. — Макс хищно оскалился.
Пожалуй, именно подобного предложения ему и не хватало.
Сиена сидела на диване, поджав под себя ноги. В руках у нее был огромный рожок мороженого. На ней были пижамные штаны и огромный вязаный свитер Хантера. На ногах — светлые носки Макса, которые были ей велики. Укладка свалялась, макияж был смыт слезами и не слишком аккуратно стерт молочком. Веки покраснели и опухли.
— Ты очень красивая, — утешительно сказал Хантер, выходя из кухни с телефонной трубкой. Он почти два часа говорил с Ванкувером, где находилась Тиффани. — Что ты смотришь?
Сиена подвинулась на диване, освобождая для него место перед телевизором. Хантер по-братски обнял ее за плечи.
— Сериал про ведьм, — всхлипнула Сиена и откусила мороженого.
— Дурацкий.
— Кто бы говорил!.. — хмыкнула она. — Ты же сам снимаешься в сериалах. В таких же дурацких. — Взглянув на Хантера, Сиена заметила, что он помрачнел. — Ой, прости, я не хотела тебя обидеть! Твой «Советник» во сто крат лучше этого сериала, честное слово! И мне он совершенно не нравится, просто я пытаюсь немножко отвлечься. Смотри, уже ночь, а Макса все нет. Куда он мог поехать?
Хантер погладил племянницу по плечу. Он чувствовал себя не в своей тарелке, когда она плакала, хотя Сиена ругалась с Максом довольно часто. Всякий раз, когда Макс, разозлившись, хлопал дверью, Сиена с ужасом вопила, что он больше не вернется. Это напоминало Хантеру его самого, когда речь заходила о Тиффани. После каждой ссоры Сиена погружалась в какой-нибудь сопливый сериал с глупыми шутками и долго шмыгала носом. Для такой упрямицы и нахалки, как она, это было удивительное поведение, выдававшее ранимую натуру.
— Ты же знаешь Макса, он такой упрямый, — сказал Хантер. — К тому же он гордый до невозможности. Думаю, он решил переночевать в каком-нибудь захудалом отеле, жалея, что погорячился, и ругая себя на все корки. Но ведь он никогда не звонит, чтобы извиниться, ты же его знаешь.
— Да, он очень гордый. Но в этот раз все как-то… неправильно. Я очень переживаю за него. — Сиена жалобно шмыгнула носом.
Она знала, что говорит. Ведь Хантер не видел лица Макса, когда тот садился в свою «хонду». Таким обезумевшим Сиена никогда его прежде не видела.
— Слушай, ты уже третий рожок мороженого съела, — поддразнил Хантер, пытаясь перевести тему. — Неужели от мороженого тебе становится лучше?
Сиена вяло улыбнулась:
— Просто ты мужчина и ничего не понимаешь в мороженом.
— А, ну да, — хмыкнул Хантер и потрепал Сиену по волосам.
