Садовник, пренебрежительно глянув на портрет, сказал:
— Мосье умер. Хорошим человеком его нельзя было назвать, но сад он любил. Земля ему пухом! А госпожа сейчас его деньги проедает. В Америку собрались!
Джевдет-бей кое-что об этом уже знал, потому что наводил в Сиркеджи справки о владелице дома, еврейке.
— Мосье был торговцем, — прибавил старик, пыхнув сигаретным дымом в сторону портрета.
Соседняя комната была закрыта на ключ. Садовник сказал, что здесь мадам хранит свои драгоценности. В другой комнате были открыты ставни, и внутрь падал ясный, спокойный свет из сада. Джевдет-бей решил, что здесь нужно будет устроить библиотеку и поставить письменный стол.
Осмотрев верхний этаж, они спустились на самый нижний. В здешних тесных комнатках с маленькими окошками, подумал Джевдет-бей, будут жить повара и прочая прислуга. Уборная на нижнем этаже была устроена, как и на верхних, по-европейски, с унитазом; Джевдет-бей решил переделать ее на турецкий манер. Одну из комнат можно использовать как прачечную. Рядом была большая кухня, из которой можно было бы выйти в сад за домом, если бы дверь не была заперта на ключ. Джевдет-бей взглянул на сад сквозь щелку между ставнями и увидел все тот же спокойный свет. Садовник предложил пройти в сад через парадный вход. Перед тем как выйти из дома, Джевдет-бей еще раз взглянул в зеркало. Все было именно так, как он планировал.
Ждавший у дверей мальчик увязался за ними. В саду за домом тоже росли липы и каштаны; под одним из каштанов посередине сада стояли два стула. Длинные ветви дерева тянулись к дому и к небу, словно желая заключить их в объятия, в листве весело шелестел ветер. Рядом с мощным стволом, напоминающим минарет, стулья выглядели маленькими и жалкими. Легкий вечерний ветерок оживлял все, что было в саду: кивали бутонами цветы, дрожали листья, покачивались тонкие побеги и травинки. Пройдясь немного, Джевдет-бей обернулся посмотреть на задний фасад, увитый плющом и ярко освещенный закатным солнцем, а потом присел отдохнуть на стул под каштаном. На другой стул сел садовник. Джевдет-бей достал из кармана портсигар, протянул садовнику и, чтобы не молчать, сказал:
— Сад очень ухоженный.
— Я его очень люблю, — ответил старик как будто немного смущенно.
Джевдет-бей тоже закурил. Посидели немного в тишине, глядя на закат. Мальчик бродил по садовым дорожкам.
— Вы покупатель будете? — спросил садовник.
— Куплю, если о цене договоримся.
— Договоритесь, как не договориться. Мадам хочет продать дом побыстрее.
— Тогда, пожалуй, я его куплю.
— Конечно, покупайте! Тут очень хорошо.
Они улыбнулись друг другу, и Джевдет-бей вдруг почувствовал, что старик ему очень симпатичен. «Куплю!» — подумал он, снова чувствуя себя неуязвимым и сильным, как будто на нем была невидимая броня. «Какой приятный ветерок!» — прошептал он еле слышно. Вид заходящего солнца будил в нем не печаль, а ощущение братской любви ко всем людям.
— Да, хорошо у вас в Нишанташи! — сказал он.
— А то как же! — ответил садовник. — Я здесь родился, здесь и помру. Тут раньше были огороды. Мой отец был при огороде сторожем. Раньше, сто лет назад, тут, кроме огородов, клубничных грядок и инжировых рощ, ничего не было. Султаны потехи ради палили с соседних холмов из пушек, а чтобы целиться, приказывали ставить здесь каменные столбы.
[27]
Потом султан Меджид
[28]
устроил здесь праздник по случаю обрезания своего сына. Я тогда только что родился. Потом внизу построили дворец,
[29]
за ним — мечеть, это уже на моей памяти. А потом стали огороды уничтожать и строить особняки. Теперь огородов совсем мало осталось. Я тоже был когда-то огородником. Потом господам захотелось, чтобы при особняках были сады. Я занялся одним садом, хозяину понравилось. К нему приходили гости, им тоже нравилось, они спрашивали, что за садовник тут работал, звали меня, приглашали поработать в своих садах. И до того дошло, что я теперь со всеми садами не справляюсь. Появились другие садовники. Мы во всех этих садах…
Джевдет-бей смотрел не на старика, а на муравьев, бегающих по земле у его ног. Между ногами проходила длинная муравьиная тропа, извилистым маршрутом ведшая к дырочке в земле у подножия каштана. От этой же дырочки расходились и другие тропки, ведущие в разные концы сада. Два муравья тащили лузгу от тыквенного семечка. Джевдет-бей поднял голову и посмотрел на сына садовника, который, поедая семечки, разгуливал среди деревьев.
— Мальчишка у меня тоже садовником будет, — сказал старик. — Он любит сад, деревья, землю… В школу я его отдать не мог, так что пусть этим делом занимается.
— Как его зовут?
— Азиз.
Джевдет-бей снова посмотрел на муравьев, решив, как это он часто делал в детстве, проследить путь одного из них до самой дырки в земле.
— …Вот как появились здесь эти особняки, так и повелось сады устраивать. Начали здесь селиться богачи. Деревянные особняки росли как грибы. При них строили огромные конюшни, в каждой по две-три кареты. Кучера, конюхи, прислуга, поденщики… Потом вслед за пашами потянулись сюда евреи, армяне, торговцы. Они стали строить дома из камня и бетона. Деревья вырубили, саженцы повыдергивали, проложили дороги, огородов и не осталось. Потом наш султан велел снести деревянную мечеть и построить на ее месте каменную. Это было шесть лет назад. А теперь вот его хотели взорвать. Даже отсюда было слышно, как бабахнуло!
Два муравья, остановившись у самого ботинка Джевдет-бея, вели о чем-то беседу. Мимо пробегал третий, остановился и что-то второпях сказал, потом потрогал товарищей лапками и побежал дальше. Джевдет-бей подумал, что весь сад сейчас кишит торопящимися успеть завершить свои дела до заката, суетящимися, обменивающимися новостями, несущими что-то домой муравьями. Потом ему вспомнилась лавка, проспект Бейоглу и Нусрет. Он поднял голову. По небу в сторону Мекки спешило одинокое облачко.
— А этот каменный дом совсем новый, прочный! — продолжал садовник. — Я видел, как его строили. Армяне-каменщики работали. Руководил ими тоже армянин. Жаль, мосье умер. Человек он был так себе, но сад любил. Мадам нынче все продает, потому что детей у нее нет. Когда нет детей, все время так получается. Ничто ее здесь не держит. А человеку нужно пустить корни, как дереву… — Говорил он не со степенной интонацией многое повидавшего в жизни человека, а словно бы посмеиваясь над самим собой.
Солнце скрылось за кронами деревьев и крышами. Джевдет-бей поднялся на ноги, наслаждаясь нежным ветерком, и подумал: «Буду здесь жить!»
Проводив Джевдет-бея до ворот, садовник сказал на прощание:
— Купите-ка вы этот дом, а то сад пропадет. Хороший сад-то…
