— Ну ладно. Тебе снизу из холодильника что-нибудь принести? Скажу-ка я, пожалуй, Нури, чтоб приготовил лимонад.
— Так Нури же нет. Он куда-то ушел — то ли за покупками, то ли в кофейню. К тому же мне ничего и не нужно.
— Представляешь, никто не заметил, что я пришел! — весело сказал Рефик. — Чтобы колокольчик не звенел, я перепрыгнул через ограду Смотрю, кухонная дверь открыта. Забрался бы вор — никто бы и не услышал!
Не ответив, Перихан встала со стула и, осторожно сделав несколько шагов, пересела на маленькую табуретку у тумбочки. Из-за того, что в спальне поставили детскую кроватку, мебель пришлось немного передвинуть, и теперь в этой, в сущности, совсем небольшой комнате было негде повернуться. Рефик смотрел на Перихан, ожидая, что она что-нибудь скажет, и чувствовал, как гаснет в нем радостное возбуждение. Потом сказал сам себе: «Какой я приставучий. Даже смешно!»
— Ты начала что-то про меня говорить. Я в последнее время странный?
— Не знаю. Ничего особенного. Так, пришло что-то в голову.
— Скажи, не бойся.
— Ну не знаю, странный — и все тут. — Перихан задумалась, видимо пытаясь подобрать слово. — Уравновешенность, вот! Уравновешенности прежней в тебе нет. И спокойствия. Но может быть, я и ошибаюсь. Пришло в голову, вот и всё.
«Выходит, я стал беспокойным! — подумал Рефик и стал вспоминать последние дни. — Что я делал? Возможно, пил больше, чем следует. Хмурился. Говорил всякий вздор, но разве это так уж важно? Что еще?» Но больше ничего в голову не приходило.
— Папа умер, — сказал он немного смущенно.
— Да, ты прав, — тихо откликнулась Перихан.
— А потом дочка родилась! — взволнованно продолжал Рефик. — Вот я и растерялся.
— От чего же тут теряться? — спросила Перихан, немного подняв подбородок.
— Да уж есть от чего, — не обратил на это особого внимания Рефик. — Я никогда не думал, что у меня будет ребенок. Настоящий ребенок из плоти и крови! Странная штука… — Стараясь не смотреть на девочку в кроватке, он продолжал: — Это для меня так непривычно, дорогая, пойми! — Он сам испугался тона, которым сказал эти слова, но все же прибавил: — Такая ответственность!
Перихан ничего не ответила. Выражение лица у нее было непроницаемое.
Почувствовав себя несправедливо обиженным, Рефик вдруг выпалил:
— Я больше не буду ходить в контору! — и тут же удивленно подумал: «У меня ведь такого и в мыслях не было!» В нем вдруг возникла непонятно откуда взявшаяся, но вполне определенная уверенность, что у него теперь есть право так говорить, и не только говорить, но и поступать именно так, как сказал.
— Я хочу, чтобы в моей жизни наконец появилось и что-то другое! — чуть ли не прокричал он и, испугавшись, замолчал.
— Пожалуйста, не кричи, Мелек проснется! — сказала Перихан. — Потом ее так сложно будет убаюкать! — Отведя взгляд от кроватки, повернулась к Рефику: — Что ты имеешь в виду?
— Не знаю. После папиной смерти я много думал о том, что мне теперь делать, но в голову ничего не приходит… Но так больше продолжаться не может. Мне нужно что-то делать!
— Ты серьезно больше не будешь ходить на работу? Целыми днями будешь дома сидеть?
Ребенок заворочался во сне. Перихан встала, подошла к кроватке и тревожно склонилась над ней.
Рефик смотрел на внимательное, детское выражение ее лица.
— Конечно, в конце концов мне придется снова пойти в контору, — сказал он, убедившись, что Перихан на него не смотрит. — Раз уж я живу в этом доме, от этого мне никак не отделаться. Но мне хочется заниматься и чем-то другим тоже. Ты меня понимаешь? Ты могла бы мне помочь! — Увидев, что Перихан по-прежнему смотрит на дочку, он почувствовал раздражение. — Хотя чем ты мне можешь помочь? Ты еще сама ребенок!
Перихан отвернулась от кроватки и посмотрела на мужа.
— Я же говорила, что ты теперь какой-то неуравновешенный!
«Неуравновешенный… — думал Рефик. — Она права. И я тоже прав. Перихан умная, но совсем еще ребенок! Неуравновешенный и беспокойный… Что бы мне сделать? Как вырваться за пределы дома и конторы, в которую я хожу просто потому, что так надо? Что делать?»
— Я хочу читать. Серьезно, вдумчиво читать и размышлять.
— Как знаешь.
Тишина.
— Ну и жара, ну и жара! — сказал Рефик.
— Да, — еле слышно ответила Перихан.
И снова тишина.
«Вот я сбежал из конторы, — думал Рефик. — Как же жарко сегодня! Я понимаю, нужно что-то делать, но не могу придумать, что именно. Вот чем можно было бы заняться… Первое: составить программу чтения и планомерно ее осуществлять. Второе: попробовать самому что-нибудь написать. Третье: продать свою долю в компании Осману и начать работать по специальности. Четвертое: отправиться с Перихан в путешествие по Европе. Но это отпадает из-за ребенка. Тогда пятое: поехать в Европу одному. Для этого нужно придумать какой-нибудь предлог. Как же жарко!» Он вдруг от души, широко-широко зевнул.
— Ого, — улыбнулась Перихан, — ты, кажется, спать захотел.
Рефик обрадовался, увидев, с какой любовью она на него смотрит, но потом снова погрустнел и сказал:
— Я должен придать своей жизни какой-то смысл!
— И правильно, — продолжая улыбаться, согласилась Перихан. Теперь была ее очередь веселиться.
— Нельзя так жить. Ты ведь меня понимаешь? Понимаешь, что я прав? Потому что так жить нельзя!
— Понимаю, конечно, понимаю!
— Хорошо, но что мне делать? Как ты думаешь?
— Не знаю! — беззаботно сказала Перихан.
«Не знаешь… — думал Рефик. — А мне что делать? Чем здесь впустую сидеть, пойду-ка я в библиотеку».
Мелек заплакала.
— Ну вот, проснулась! — вздохнула Перихан. — Да и как тут не проснуться?
Однако она выглядела не огорченной, а, напротив, радостной, как будто ждала и хотела, чтобы ребенок проснулся. Она подошла к кроватке и склонилась над ней, внимательно глядя на дочку.
— Ага, снова мы покакали! — сказала она и взяла Мелек на руки. Покачала ее вверх-вниз, словно собираясь подбросить в воздух, и малышка перестала реветь, заулыбалась.
— Смотри, смотри, она меня увидела и улыбается! — сказал Рефик. — Узнала папу!
— Ну и скажешь тоже! Мы еще, кроме мамы, никого не узнаем. — Перихан положила дочку на маленький столик у кроватки и начала разворачивать пеленки.
— Нет, она меня узнала! — возразил Рефик. — Она в отца будет, умная!
— Ну и наделали мы дел! — весело сказала Перихан, развернув простыни.
Решив посмотреть, что так развеселило жену, Рефик встал с места, но, увидев, как Мелек и Перихан улыбаются друг другу, снова почувствовал обиду. Испугавшись этого чувства, поспешно сказал:
