— Теперь, Энди, я больше не могу делиться с тобой своими секретами. По правде говоря, я еще не знаю как. Слушай, Морган, а ты еще больший болван, чем он. Почему ты отказался от золота и славы? Ты круглый дурак, Морган! Посмотри, с чем ты остался!
— Здесь у меня есть то, чего не мог дать епископ, — ответил Энди.
Элиот снова громко фыркнул.
— Поступай как знаешь, — сказал он. — Но епископ все равно отомстит тебе, навредив тем, ради кого ты его бросил. Выбирать средства он предоставил мне.
Дженни! Так вот почему Элиот решил сблизиться с Дженни! Энди сжал кулаки.
— От Дженни Мэтьюз держись подальше!
— Она очень милая крошка, верно? — На лице Элиота появилась дьявольская усмешка.
— Я не шучу, Элиот, не подходи к ней!
— А не то ты меня побьешь? Ты ударишь своего брата во Христе? А что ты скажешь потом своим замечательным соседям-христианам? Они во мне души не чают.
Энди сделал шаг назад.
— Я найду на тебя управу, — пригрозил он.
— У тебя не получится, — засмеялся Элиот, — и ты знаешь это не хуже меня. Христиане верят в лучшее в человеке. Им нравится думать, что их драгоценный Бог может спасти кого угодно! Сам знаешь, что это всегда срабатывало. В этом-то вся прелесть! Это беспроигрышный ход, и тут ты бессилен.
— Я найду способ! — закричал Энди. — И держись подальше от Нелл и Дженни. Я серьезно, Элиот! Не смей их трогать!
— Я тоже благословляю тебя, брат во Христе! — крикнул Элиот ему вслед.
Энди не спал всю ночь. Он ломал голову над тем, как разоблачить Элиота Веннера. Он вспомнил все приемы проникновения в среду пуритан, которым научил его Элиот. Нужно придумать, как обратить оружие Элиота против него самого. Проблема была в том, что переселенцы не знали Элиота так близко, как Энди. Они будут доверять Веннеру, пока не станет слишком поздно. Как предостеречь их? Как помешать людям верить в то, во что им хочется верить?
Энди просил у Бога мудрости. Он молился о безопасности Нелл и Дженни. И больше всего он молился об Элиоте. Молодой человек пришел к выводу, что остановить Веннера может одно из двух: либо Господь изменит агента Лода, либо его убьет он, Энди.
В следующее воскресенье его преподобие Хиггинсон прочел необыкновенно интересную проповедь, обратившись к Книге пророка Осип. Он объяснил, что несмотря на то, что жена пророка была не верна ему, Осия выкупил ее из рабства. Хиггинсон сказал, что Осия любил свою жену так же, как Господь любит Свою церковь.
Энди слушал проповедника вполуха. Он стоял позади прихожан и не сводил глаз с Элиота, сидящего в первом ряду. Энди молился, чтобы Господь остановил Веннера, но не верил, что это возможно. Он заметил, как Элиот несколько раз оборачивался, поглядывая на Дженни Мэтьюз. Поймав взгляд девушки, он улыбался и подмигивал. Дженни, мило морща носик, улыбалась в ответ. Энди был вне себя. Он помнил, что когда-то точно так же она улыбалась ему. Элиот не оставлял Энди выбора.
Юноша пришел на службу, намереваясь разоблачить Элиота как убийцу Шубала Элкинса. Конечно, можно было бы пойти к Винтропу и поведать ему об этом с глазу на глаз. Но тогда Элиот стал бы все отрицать, а на получение из Англии доказательства его вины уйдет не меньше полугода. За это время он успеет натворить бед. Ждать так долго нельзя. Возможно, услышав публичное обвинение, даже если за недостатком улик сомнение будет истолковано в пользу Элиота, колонисты начнут остерегаться его.
Энди ждал конца проповеди, чтобы рассказать всем о преступлении своего бывшего наставника.
— Ваше преподобие, я хотел бы сказать пару слов, — Элиот опередил его. Пригладив непослушные рыжие вихры, он поднялся и вышел вперед.
— Ты хочешь обратиться ко всем присутствующим? — спросил Хиггинсон.
— Я хочу сделать признание, — сказал Элиот. — Поскольку теперь я живу среди вас, вы должны это знать.
— Что за признание?
— Я убийца, — произнес Элиот.
Послышался общий вздох. Именно этому Элиот в свое время учил Энди. «Признайся им в том, что совершил нечто ужасное».
— В прошлом году я убил человека на дороге из Тивертона в Эденфорд. Я не хотел убивать его, но он набросился на меня и мне пришлось защищаться. Об этом никто не знает. — И Элиот заплакал.
— Если позволите! — поднялся Дэвид Купер. — Я приехал из Эденфорда. Я знал убитого. Это было очень жестокое убийство. Совсем не похоже на самозащиту.
Казалось, Элиот потрясен и едва владеет собой. Его безумные глаза побелели от страха.
— Я ничего не знал об этом! Честное слово! — Теперь он рыдал вовсю. — Он напал на меня с ножом и повалил на землю. Еще немного, и он вонзил бы в меня нож, но я успел ударить его камнем в лицо. Мы были одни! Я бросил его посреди дороги. Честное слово, я не лгу!
Вперед вышел Джон Винтроп. Он обратился к Дэвиду Куперу:
— Возможно ли, что над телом надругался кто-то другой?
Купер покачал головой:
— Не знаю. Когда мы обнаружили труп Элкинса (так звали убитого), с момента его смерти прошло несколько дней.
— Есть ли еще какие-либо сведения, которые позволяют усомниться в показаниях этого человека? Элкинс был грабителем?
— Он служил главным садовником у лорда Честерфилда.
— Убитый отличался добрым нравом?
— Нет. Он был грубым человеком с сомнительной репутацией.
Винтроп обратился к Элиоту:
— Если никто ничего не знал, почему ты решил рассказать об этом?
Шмыгая носом, Элиот ответил:
— Воспоминания об этом страшном дне не дают мне покоя.
В беседу вступил его преподобие Хиггинсон:
— Ты покаялся в этом перед Господом?
Элиот слабо улыбнулся и вытер нос.
— Да, конечно, — сказал он. — Если тот день и принес мне что-то хорошее, то это надежду на спасение, — Элиот посмотрел на Энди. — Меня вдохновил его пример.
Все оглянулись на Энди Моргана.
— Мы оба работали на Лода, — продолжал Элиот. — Я увидел, что казнь Кристофера Мэтьюза сделала Энди другим человеком. Епископ и король были готовы дать ему все, что он пожелает. Но Энди отказался от этого! Я не мог понять, почему. Потом я узнал, как изменилась жизнь Энди Моргана, и понял, что хочу быть таким же. Я молил Иисуса стать моим Спасителем. Я порвал с епископом и убежал. Лод продолжает меня преследовать. Если он найдет меня, мне грозит смерть. Сейчас я хочу лишь одного: поселиться в тихом, спокойном месте и служить Всевышнему. Но я понял, что мне нельзя здесь оставаться. Я убил человека. Я недостоин жить среди таких, как вы. На следующем же корабле я вернусь, в Англию, и пусть Господь, если может, защитит меня от епископа Лода.
Внутри у Энди все кипело. Это был старый проверенный трюк. Сначала признаться в преступлении, потом заявить, что ты недостоин жить среди тех, кто тебя окружает, намекнуть, что покидаешь их, после чего они начинают умолять тебя остаться. По глазам присутствующих было видно, что сейчас так и случится.
