— Закрой дверь! — крикнул кто-то, когда он вошел внутрь.
Он спиной закрыл дверь и, спотыкаясь, пошел к свободному столику, оставляя за собой мокрые следы.
— Пива? — спросил хозяин таверны. У него были ярко-рыжие волосы и нос картошкой.
Энди непонимающе взглянул на него.
— Ты глухой? — прокричал хозяин.
Ответа не последовало.
Не упуская возможности повеселить завсегдатаев, хозяин сказал еще громче, делая между словами паузы:
— Ты… хочешь… выпить… кружку… пива?
Посетители дружно захохотали.
Энди пошарил в карманах.
— Кажется, у меня нет денег, — пробормотал он.
Хозяин таверны выругался.
— Вышвырни его отсюда! — крикнул он здоровяку, сидящему в дальнем углу. Тот что-то проворчал в ответ и двинулся к Энди.
— Постойте! — мужчина с густыми усами и бородой встал между Энди и здоровяком. Покосившись на Энди, он спросил:
— Ты случайно не Энди Морган?
Энди поглядел на бородача, но не мог его вспомнить. Такой бороды он никогда не видел.
— Ну конечно, это он! — сказал бородатый. — Я видел его на приеме у короля, когда доставлял во дворец мясо. Я был на кухне и услышал, как в банкетном зале все начали кричать и аплодировать. Я заглянул посмотреть, что стряслось. Там был он! — Мужчина ткнул Энди в грудь, и голова юноши безвольно качнулась сначала назад, потом вперед. — Энди Морган, тот самый шпион.
— По-моему, он просто пьянчуга.
— Да нет, он шпион, я тебе говорю! Правда, сынок? — бородатый склонился к самому лицу Энди.
Энди кивнул.
Около десятка стульев заскрежетало по полу. Все поднялись из-за столов, чтобы взглянуть на Энди.
— Принесите ему пива! — крикнул хозяин таверны и добавил, обращаясь к Энди: — Это за счет заведения, мастер Морган. Не каждый день к нам наведываются герои. Пейте, сколько пожелаете.
— Я восхищаюсь тобой, сынок, — сказал бородатый. — Трудно быть шпионом? Но, наверное, интересно? Страшно, поди, что поймают?
Перед Энди поставили кружку пива. Он сделал глоток, потом кивнул бородатому.
Послышались одобрительные возгласы.
— Наверное, этому нужно долго учиться?
— Учиться? — к их столу подошла женщина в блузке с глубоким вырезом. — Может быть, я тоже сумею тебя чему-нибудь научить?
Завсегдатаи весело загалдели.
Женщина уселась Энди на колени.
— В наших краях нет никого лучше Розмари, — хозяин таверны усмехнулся и подмигнул Энди.
Юноша взглянул на ту, что сидела у него на коленях.
— Погоди! — воскликнула она. — Постой! Я тебя знаю! Ты приходил сюда со своим дружком Веннером, да?
Она обернулась к мужчинам, сидевшим вокруг стола и сказала:
— Такой странный парнишка, этот Веннер, ужас до чего странный!
Энди не понял, что она имела в виду, но ее слова вызвали взрыв смеха.
— Ты помнишь, — Розмари обернулась к Энди, — я была подарком на твой день рождения.
Энди покраснел.
— Что-то вроде того, — сказал он.
— Правда, правда! И насколько я помню, ты от меня сбежал! — потрясенно покачав головой, она с улыбкой сказала: — Представляете, мальчики? Судьба дала мне второй шанс!
— Оставь его в покое, Розмари! — послышался голос рыжего хозяина таверны. — Не лезь. Не видишь, у него выдался нелегкий день?
— Отчего же, — сказал бородатый. — По-моему, наоборот. Малому, за которым он шпионил, сегодня отрубили голову!
— Это верно! — подтвердил хозяин.
— Ты был на Тауэр-Хилл, сынок? — спросил бородатый. — Там сегодня собрался чуть ли не весь город.
— Лучшая казнь из тех, что я видел, — сказал один из посетителей.
— А по-моему, паршивая. Палачу пришлось ударить топором три раза.
— Лезвие было тупое, — объяснил бородатый.
— А мне это как раз понравилось, — возразил первый. — Три удара — хрясь! хрясь! хрясь! — Для пущей наглядности он трижды ударил по столу ребром ладони. — Когда все происходит за один раз, скучно. Раз, и все.
— Мне нравится смотреть, как отрубают головы королям, — задумчиво сказала Розмари.
— Я люблю, чтобы все было на совесть. Лезвие острое. Один удар — и готово.
— Ты ничего не понимаешь!.. Чем больше ударов, тем лучше! Хрясь! Хрясь! Хрясь!
Энди выскочил из-за стола. Розмари шлепнулась на пол. Он рванул на себя дверь, и в лицо ему ударили дождь и ветер. По грязной дороге он побрел к центру города.
Он прошел около полумили, когда ему показалось, что в нескольких футах перед ним кто-то спрятался за ствол дерева. Энди перешел на другую сторону улицы. Позади кто-то шлепал по лужам. Обернувшись, он успел заметить поднятый кулак. От удара он упал на колени прямо в грязь. За его спиной послышались еще чьи-то шаги. Кто-то схватил Энди за волосы и дернул голову назад. Как в тумане, молодой человек увидел лицо своего противника. Это был один из посетителей таверны. Последовал еще удар кулаком, и еще, и еще… Нападавший отпустил волосы Энди, и юноша ничком упал в дорожную слякоть.
В полубессознательном состоянии он почувствовал, что его перевернули. Кто-то обыскивал карманы и шарил под рубашкой.
— Он же сказал, что у него нет денег… — протянул унылый голос.
— Не знаю, не знаю, — ответил ему другой, скрипучий. — Он ведь герой. У героев всегда водятся деньжата.
Не найдя, чем поживиться, грабитель со скрипучим голосом пнул Энди в бок.
— Оставь его в покое, — сказал его приятель.
— Поделом ему, — возразил скрипучий голос. — Герой должен быть при деньгах.
Стеная, Энди лежал в грязи под дождем. Небольшая ямка рядом с его щекой за несколько минут наполнилась водой, которая хлынула ему в рот и в нос. Кашляя и отплевываясь, он перевернулся на спину и потер шею, затем с трудом — ноги скользили и вязли в грязи — встал.
По лужам Энди побрел по Олдгэйт-Хай-стрит и повернул на юг, к Темзе. Он дошел до Тауэр-Хилл и оказался на том самом месте перед эшафотом, где стоял во время казни.
Прямо под эшафотом он увидел сверток со своими вещами. Должно быть, его оставили здесь прислужники Лода, после того как Энди убежал. Он сразу почувствовал, что ему не хватает сабли. Верой и правдой она служила деду, а его подвела. Так же, как он подвел Кристофера Мэтьюза.
Энди опустился на колени, чтобы проверить содержимое свертка. Одежда. Мешочек с деньгами. Должно быть, его положил епископ. Он пересчитал монеты. Сумма была довольно значительной. «Герои должны быть при деньгах», — вспомнив слова грабителя, он горько усмехнулся. В самом низу лежала Библия, подарок Лода, та самая, которая не нравилась пуританам и которую он читал Нелл и Дженни, когда они плели кружево у окна, выходящего на Главную улицу.
