Второй залп раздался в северной части города, прямо перед домом Присциллы. Отсюда навстречу женихам вышли друзья невест, главным образом это были родные и двоюродные братья Энн. Пышные праздничные процессии с ликованием встретились на середине пути. По обычаю, женихи выбрали себе представителя для состязания в беге. Участники состязания должны были бежать к дому Присциллы, где пришедший первым получал перевязанную лентой бутылку бульона, щедро приправленного специями. Очень скоро победитель определился и, возвратившись к свадебной процессии, провозгласил тост за здоровье невест. Налево и направо угощал он содержимым бутылки всех участников празднества.
Когда женихи прибыли, был дан еще один залп, и они отправились за своими невестами в сад. Невест вел Филип. По этикету никто, кроме женихов, не мог войти в сад прежде, чем невесты предстанут перед священником. Следом пригласили пройти в сад родных и гостей, и церемония началась.
Священник попросил молодых взяться за руки. Они одновременно завели правые руки за спину, где одна из подружек невесты и шафер осторожно сняли с их рук свадебные перчатки. Филип сначала помог Питеру, а потом — Джареду. Затем священник прочел отрывок из Священного Писания, который выбрали Присцилла и Энн:
«Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их. Ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его»
[49]
.
Обменявшись клятвами, молодые поцеловались. И вереницей к невестам потянулись гости — запечатлеть свой поцелуй на их нежном лбу. Затем был дан еще один ружейный залп, который послужил сигналом к началу всеобщего большого веселья.
Спустя месяц после свадьбы семья вновь собралась в том же саду. Констанция Коул, Питер и Присцилла Гиббс, Джаред и Энн Морган расположились в прохладной тени старых раскидистых деревьев, радуясь, что снова вместе, и с любопытством ожидая, что за новый поворот приготовила им жизнь. Сегодня их пригласил сюда Филип. Он стоял с фамильной Библией Морганов в руках и терпеливо ждал, пока все рассядутся. Наконец начал говорить в полной тишине:
— Я собрал вас, чтобы окончательно объявить: я возвращаюсь в резервацию наррагансетов. На сей раз — с вашего благословения. Я не могу не вернуться в резервацию. Я люблю Мэри Витамоо. Она наполняет мою жизнь смыслом, мои мысли и чувства — глубиной, без нее я не представляю ни минуты своего существования. Если вы когда-нибудь познакомитесь с ней, вы поймете, почему я люблю ее так сильно. Я молюсь, чтобы этот день наступил.
— Своей любовью к тебе, Филип, она уже завоевала наше расположение, — улыбнулась Энн.
Ее слова смутили Филипа, и он поскорее перешел к другой теме.
— Есть еще причина, которая заставляет меня вернуться. Я говорю о чудесном преображении резервации. С Божьей помощью там началось настоящее духовное возрождение.
Филип вынул из Библии вложенный между страницами лист.
— Это письмо от Витамоо. Только послушайте, что там происходит. Не так давно конгрегационалистский священник Джозеф Парк из Вестерли читал проповеди в окрестностях Чарлстона. Многие ходили слушать его, эти проповеди вызвали в резервации духовный подъем — совсем как в Бостоне и близлежащих колониях. Она пишет, что индейцы стали меньше пить, ссоры и драки сменяются удивительной атмосферой любви и согласия. Индейцы сейчас жаждут знаний, они хотят читать и понимать Библию, строить свою жизнь по ее законам. Сегодня я нужен им. Витамоо учит детей по букварю, который написал наш предок Кристофер Морган. А я стану обучать взрослых.
Он сделал паузу и посмотрел на мать.
— Это не Гарвард, но я буду заниматься делом, которое люблю, вместе с той, которую люблю.
Констанция улыбнулась и кивнула сыну. Филип продолжал:
— До отъезда я хотел бы выполнить еще один свой долг.
Он посмотрел на Библию.
— Многие годы мы ничего не знали о существовании этой Библии. Узнав о ней, наш отец мечтал, чтобы она вернулась в семью. Это было его последнее предсмертное желание. Я выполнил его просьбу. Чтобы найти Библию, я прошел через многие тяготы, но мне выпали и радости, преобразовавшие мою жизнь. Если бы не эта Библии, я бы никогда не встретил Витамоо, не познакомился бы с Кристофером Морганом — Нанауветеа, как звали его индейцы.
Вспомнив старого миссионера, он на мгновение замолчал.
— Теперь мы должны беречь ее как зеницу ока. Пусть Библия останется у вас, в кругу семьи.
Филип посмотрел на младшего брата.
— Джаред, подойди, пожалуйста, ко мне.
Джаред удивленно поднял глаза на Энн, которая ободряюще улыбнулась в ответ и погладила его по руке. Поднявшись, он медленно подошел к брату.
— Я передаю эту Библию тебе, Джаред. Как хранитель Библии, я имею такое право. Я возлагаю на тебя ответственность за то, чтобы следующее поколение Морганов, твои дети следовали путями Иисуса Христа и не утратили веру.
Филип открыл Библию. На титульном листе он прочел имена хранителей духовного наследия Морганов:
«Энди Морган, 1630, Захария 4:6.
Кристофер Морган, 1654, Матфея 28:19.
Филип Морган, 1729, Филиппийцам 2:3,4».
Далее рукой Филипа было приписано:
«Джаред Морган, 1741, Иоанна 15:13».
— Я выбрал для тебя стих, который гласит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Ради Присциллы, Питера и меня ты рисковал жизнью. А это самое высокое проявление любви к близким. Сегодня эта Библия впервые передается от брата к брату. Я всегда буду гордиться тобой, Джаред.
И Филип, обняв брата, вручил ему Библию.
— Какие славные имена! — Джаред, держа в руках раскрытую книгу, едва мог поверить своим глазам. — Энди Морган привез эту Библию в Новый Свет, его сын Кристофер был миссионером, а мой брат Филип отправился на поиски потерянной Библии и вернул ее нашей семье. Я буду молиться, чтобы стать таким же достойным человеком, как они.
Остаток дня семья провела вместе. Поздравляли Джареда. Прощались с Филипом. Слушали его долгий рассказ о духовном наследии Морганов.
— Эта история ведет свое начало со времен короля Карла I, с того самого дня, когда Энди Морган встретил епископа Лода. С тех пор все в его жизни пошло не так…
Витамоо сидела на вышке и наметанным глазом следила за кукурузным полем. Урожай обещал быть неплохим, и делиться им с черными дроздами совсем не хотелось. Одновременно она обдумывала план предстоящего урока. Каждый день в ее вигвам приходили дети, и каждый день она старалась направить их физическую энергию и живой ум в надлежащее русло.
Кукурузные стебли вдруг подозрительно закачались, издавая легкое шуршание. Ни секунды не медля, Витамоо вскочила и запустила в незваного гостя увесистым камнем. Так она делала сотни раз.
