И именно это благословенное время старый капитан выбрал для недоброй вести: он уезжает в Англию.
Энн Морган отложила перо. С минуту, сохраняя бесстрастное выражение лица, она думала о том, что ее ждут долгие одинокие ночи. Затем встала и подошла к окну.
— Энн, — тихо сказал Джаред, — мы хотя бы можем это обсудить?
Морской сундук Джареда — его принес молодой темнокожий слуга — с грохотом опустился на пол. Почувствовав напряжение хозяев, слуга поспешно ретировался.
Энн обернулась и взглянула на сундук.
— А что обсуждать? Ты ведь уже все решил. Приятного путешествия, капитан. — И она снова повернулась к окну.
— Это не так, Энн. — Джаред сделал паузу, надеясь, что жена проявит к его словам хоть какой-то интерес. Однако она молчала. И ему пришлось продолжать самому: — Знаю, я обещал не уезжать. И я намеревался сдержать свое слово. Но я ведь не мог предвидеть подобного развития событий. Это совсем другое!
Он снова помолчал. Но Энн по-прежнему не обнаруживала желания говорить.
— Совсем другое, — повторил Джаред, — на этот раз я буду пассажиром. Речь идет о дипломатической миссии.
У Энн пробудилось любопытство. Она повернулась к мужу лицом. Ей представлялось, что Джареда попросили перевезти в колонии боеприпасы и порох с Карибских островов. Ни для кого не было секретом, что колониальная милиция собирает и складирует оружие и продовольствие в маленьких городах вроде Медфорда и Конкорда. Между тем в прошлом сентябре арсеналы в Медфорде были захвачены войсками генерала Гейджа
[19]
. В доках поговаривали, что Комитет безопасности хочет возместить эти потери.
Когда Джаред заговорил о поездке в Англию, Энн поняла, что ее догадки неверны, но она так разозлилась на мужа, что предпочла пропустить его слова мимо ушей. И вот теперь она была заинтригована.
— О дипломатической миссии? — переспросила Энн.
Джаред внутренне улыбнулся. Главное — жена внимательно его слушает. Теперь нужно убедить ее в неизбежности поездки.
— Если подробнее, я должен помочь доктору Франклину.
— Но ведь это какая-то бессмыслица. Почему ты? Ты не дипломат.
Замечание Энн задело Джареда за живое. Он хотел ей напомнить, что капитану корабля необходимо обладать немалыми дипломатическими способностями: ему приходится создавать и поддерживать добрые отношения с поставщиками, заключать контракты с экипажем, разрешать конфликты в море, умиротворять администрацию порта… Однако после минутного размышления он пришел к выводу, что переубеждать Энн попросту некогда.
— Доктор Франклин прекрасно справляется с дипломатической частью. Я буду помогать ему в коммерческих вопросах.
Лицо Энн осветила слабая улыбка. Ее впечатлили слова мужа.
— Не знала, что ты знаком с Франклином.
— А я и не знаком.
— В таком случае, почему он попросил тебя стать его помощником?
Джаред опустил глаза и облизал губы.
— Он не просил. То, что я могу быть ему полезен, решил его близкий друг, доктор Купер. — Джаред пожал плечами. — Понимаю, это звучит глупо, но я не могу сказать больше. Поверь, тебе лучше остаться в неведении — на тот случай, если в Бостоне начнутся беспорядки.
Улыбка Энн погасла. Она гневно вскинула руки и принялась их безотчетно потирать. Эта хрупкая женщина не любила, когда к ней относились как к ребенку. Этому она научилась у Присциллы, сестры Джареда, которая ни в чем не желала уступать мужчинам.
— Как долго ты, будешь отсутствовать? — только и спросила она.
Этого вопроса Джаред боялся больше всего.
— Не знаю, — признался он. — Пока не знаю. — Старый капитан внутренне молился, чтобы жена его поняла.
— Ясно, — Энн взглянула на свои руки и только тут осознала, что делает. Она тотчас опустила их вниз, рассердившись на себя за то, что так откровенно выказала свою тревогу. И снова отвернулась к окну.
— Энн, — взмолился Джаред. Подойдя к жене, он обнял ее за плечи, зарылся лицом в ее волосы. Их запах был приятным, сладковатым. Сколько раз он, вслушиваясь ночью в скрип корабля, кутался в спасавшее от пронизывающего морского холода одеяло и мечтал об Энн; сколько раз думал, суждено ли ему вновь вдыхать аромат ее волос. Лишь сейчас Джаред отчетливо осознал, до чего же ему не хочется ехать в Лондон. Но у него не было выбора. Это дело чести.
— Мне не хочется уезжать, — шепнул он. — Ноя обязан, Энн, обязан. Льщу себя надеждой, что сумею помочь уладить спор мирно. Тогда мы избежим войны. Во всяком случае, мне хотелось бы на это надеяться.
— Ты и впрямь считаешь, что это возможно? — спросила Энн тихо. Ее голос был холоден. — Помнишь сегодняшний обед? Мальчики чуть не разодрались! А Адамс с дружками все время их подзуживали. Повсюду: в газетах, на рынках, в церквах — звучат подстрекательские заявления. Неужели ты думаешь, что Адамс удовлетворится мирным соглашением?
— Я должен попытаться.
Внезапно Джаред почувствовал, что его жена дрожит. Тогда он заключил ее в объятия и поцеловал в шею. Энн продолжала дрожать.
— Джаред, мне страшно, — призналась она. — После сегодняшнего обеда у меня возникло такое чувство, будто нам больше не быть семьей. Я не могу объяснить, откуда оно взялось. Но оно было сильным. Очень сильным.
Джаред еще крепче стиснул ее в объятиях.
— Бояться естественно, — шепнул он Энн на ухо. — Я и сам боюсь. Нам остается только просить Господа не лишать нас в эти тяжелые времена Своей поддержки.
Энн молчала.
Старый капитан прижался щекой к волосам жены, его губы почти касались ее уха.
— Господи, — произнес он вслух, — Ты же знаешь: Энн заслуживает большего. Она свое уже отстрадала. Она заслужила мужа, который бывает дома дольше, чем отсутствует. Господи, Тебе известны мои помыслы. Я ничего другого не хочу в этой жизни, как только быть рядом с ней. Но по причинам, известным Тебе одному, Ты даровал нам жизнь во времена неспокойные. На улицах нашего города царит злоба, наша колония, наша семья балансируют на грани войны. Нам не дано предугадать будущее, Господи. Но мы знаем одно: мы в Твоих руках. — Голова Энн склонилась на плечо мужа. Ее лицо было мокрым от слез. Джаред понял: Энн присоединилась к его молитве. Молиться в тяжелые минуты жизни вошло у них в обычай еще со свадьбы. — И, Господи, я молю тебя за Джейкоба и Исава. Если пламя полыхнет и начнется война, прошу Тебя, защити их. А еще, Господи, пошли мне мудрость в лондонском предприятии. Мое самое искреннее желание — сохранить мир на нашей земле. Но если мой отъезд сделает несчастной ту, кого я люблю больше жизни, цена будет для меня непомерной. Прошу Тебя, Господи, укажи мне Твою волю. Аминь.
